Николай Пономарев - Точка бифуркации

Май – последний месяц учёбы. Многим давно известны годовые оценки, поэтому они автоматически доучиваются и грезят о каникулах. Расслабляют и долгие праздники, после которых наступает тёплая погода и вовсе не хочется в школу. Некоторым, как мне, нужно было исправлять тройки прошлой четверти в худшем случае на четвёрки. Не до пропусков. Утром мы вновь ехали в автобусе. Марина дремала, но только я вошёл – улыбнулась. Никогда не видел её такой сонной. Мы вернулись глубокой ночью на такси, но я выспался.

– Смотрела на звёзды, – смущённо пояснила Марина. – До восхода.

– И мы смотрели на звёзды, – удивился Валерка, выслушав мой рассказ о салюте. – Поехали в центр, думали тебя там встретить. Вас. А потом просто гуляли.

– Как твой анализ снов? – спросил я.

– Да ну его, – отмахнулся Валерка. – Мы с Вжик решили заняться анализом картин Климта и Шиле, это интереснее.

Марина возобновила свои репетиции. Я снова ездил на тренировки, но в основном напряжённо занимался биологией и историей. Кстати, Янка сказала, что подумала и на день рождения приедет. Уточняла, что мне подарить.

С подарками сложно. Мне, в общем, ничего и не нужно. Всё, что нужно, это быть с Мариной. А вещи – такой вздор. Попросил Янку подарить что-нибудь, что напоминало бы о ней самой. Подумал, что неплохо собрать коллекцию аватаров друзей.

– Я не понимаю, что такое аватар, – сказала Марина.

Мы сделали перерыв после решения задач по алгебре. Впереди нам предстояла домашняя работа по английскому – самое сложное. Самое время пить кофе или чай. Пусть просто воду с сухариками, только не заниматься. Увы, Мурзи с нами не было, и мы тянули, разговаривая о разных пустяках. Заодно и о подарках на день рождения.

Я объяснил, что аватар – это воплощение человека, напоминание о нём и как бы его замена. Плохонькая, но замена. И, в общем, было понятно, что Марина мне подарит.

– Мне понравилось смотреть на звёзды, – сказала Марина. – Скажи, мерцание звёзд – это звук?

Нет. Звёзды удивительно молчаливы. Все, включая падающие. Они не кричат и не смеются, как катающиеся на горках малыши. Падают в тишине и без стука. Хотя это лишь метеоры, которым не посчастливилось быть притянутыми Землёй. Впрочем, метеоры сами нашли Землю. Ворвались и сгорели. Но мы с тобой не похожи на метеоры. У нас всерьёз и надолго. Мы как большие, солидные звёзды, те, которым миллиард лет. Раньше я думал, что небесные звёзды равнодушны, но в последнее время мне кажется, что смотрят они с интересом. Забавно смотреть, как внизу на небольшой планете два человека майским вечером, когда совсем поздно, темно и третий раз позвонила мама, расстаются посреди Цветнополья. На улице Второй Светлой, там, где проулком она переходит в Третью Светлую. Стоят и никак не могут расстаться. Смотрят друг на друга и ждут, пока один не отвернётся и не зашагает к остановке или домой. Время идёт, и никто не хочет быть первым. Потому что так тяжело отвернуться и остаться одному. А ведь это ненадолго, завтра утром они вместе поедут автобусом номер двенадцать.

– Думаешь, звёздам интересно? Думаешь, они не видели ничего интереснее? Столько встреч и расставаний. Столько стихов об этом. Быть может, сейчас в Барнауле сидит Маша у себя дома, собирается наконец делать английский, и с ней рядом тоже Тимофей или Николай. И во Владивостоке. И в Мурманске. Повторяется много раз. Неужели ты думаешь, что звёзды на всех на них смотрят?

Ну и дураки, что не смотрят. Когда мы все вырастем, разве станет на нас так же интересно смотреть? Разве будет нам, выросшим, интересно, что такое звёзды? Что такое шумящие тысячами крыл галки? Что такое мурлыкающий кот? И самое главное, почему это всё? Ведь мы досконально узнаем и о звёздах, и о галках, и о котах, и когда высаживать рассаду. Понимаешь? И особенно нам там будет ясно почему. Так что если на кого и смотреть, то на нас сейчас. На наши встречи и расставания. Пусть ненадолго.

Остановка «Газтехкомплект» в середине мая очаровательна. Несколько кустов черёмухи вокруг расцвели. Пара чахлых ранеток ждёт своего часа. Марина выходит и идёт сквозь эти сказочные белоснежные кусты, сквозь аромат. Пусть красота эфемерна. Через неделю от черёмуховой сказки не останется ничего, следом маленький снегопад устроят лепестки ранеток, дождь смоет их на дорогу, и автобусы вмесят их в грязь. Когда оценить красоту остановки «Газтехкомплект», как не сейчас?

Есть народная примета, и она часто сбывается, – когда зацветает черёмуха, жди похолодания. В этом году всего пару майских дней и было прохладно, а к выходным обещали двадцать пять.

Отец снова улетел. Обещал позвонить в день рождения и просил мотыжить дачу, как святой Франциск. Этим всю субботу и занимался. Заранее ко дню рождения вычистил замощённую площадку: раз будет Янка, то мы непременно станцуем, иначе Вжик не отвяжется. Потом прорыхлил грядки и помогал маме высаживать рассаду цветов, накрывая их пластиковыми стаканчиками на случай ночных заморозков. Подрезал ветви войлочной вишни, которая, по мнению мамы, не слишком хорошо распустилась, подвязал клематисы. К следующим выходным только и нужно было привезти музыкальную стереосистему и, разумеется, угощение.

Всё воскресенье снова занимался огородной работой. Но в этот раз с Мариной. Сначала копал грядки под морковь и свёклу. Вообще, у Смоленицыных две лопаты, и Марина хотела помогать, но я отобрал вторую и закинул в сарай. Во-первых, копать землю должен мужчина, если он рядом. Во-вторых, торопиться некуда, весь день впереди, а грядки невелики. Земля в Цветнополье суглинистая, поэтому выворачивалась большими комками, которые нужно тщательно разбивать. У нас на даче супесь и копается куда легче. Марина принесла табуреточку, сидела и смотрела, как я измельчаю комья лопатой. Пока я отдыхал, она взяла грабли и ловко, словно всегда это делала, сформировала две грядки. Затем щепой мы прочертили бороздки и, засыпав семена, ладошками присыпали их землёй. В ненужном дровнике нашлось ведро с навозом, грядки аккуратным тонким слоем замульчировали. Пока мыли руки, пришёл сосед.

– Марина, у тебя рука лёгкая? – спросил он.

– Лёгкая? – не поняла Марина.

Я вспомнил, как мы покупали зимние кроссовки, и подумал, что рука не очень и лёгкая.

– Я знаю, – с хитрецой сказал Стас Игоревич, – если уж что засеешь, то вёдер не хватит в погреб таскать. Вот и мне надо морковку посадить.

Пошли к соседу. В ограде у него царило запустение: заржавевшие электрические моторы и прочий хлам ожидали, когда их отнесут в пункт приёма цветного металла, кирпичная отмостка едва проглядывала из-под глинистой почвы, вдоль забора торчали стебли прошлогоднего бурьяна. В огороде нас ждала вскопанная грядка. Марина выбрала из грядки не разбитые лопатой куски и сделала из них бортики. Потом вдвоём мы быстро её засеяли.