Марк Хелприн - Париж в настоящем времени

– Так вот, девять сорок пять на мосту Бир-Хакейм, будний вечер, дождь, ветер. Три тощих араба, двое мертвы, один – полумертвый от страха. Нападавший, который, если верить выжившему, выскочил из ниоткуда, убил первую жертву, размозжив ему голову об опору моста, выкрикивая при этом расистские оскорбления на немецком языке.

– Он знает немецкий? Как он понял, что это расистские оскорбления?

– Это мы выясним. Вторая жертва, по словам выжившего и согласно предварительному осмотру патологоанатома, пересчитала ступени – нападавший съехал на нем по лестнице, как на волшебном ковре-самолете, а потом ударил его в горло, профессионально и сильно. Коллапс дыхательных путей. Двое свидетелей, посторонние, насколько я знаю, видели нападавшего, стоявшего над телом, и перепуганного выжившего, который звал на помощь. Когда прибыли наши люди, они видели предполагаемого убийцу, преследовали его и потеряли его в реке. Они подошли с обоих концов, так что это, наверное, все.

– Тело выловили?

– Пока нет.

– Камеры наблюдения? Вдоль реки?

– Да мы всю жизнь положим, чтобы их пересмотреть. У нас только ты да я, потому что мы не можем довериться глазам тех, кто не вовлечен в расследование этого дела. Они почти обязательно что-то упустят. У нас еще нет окончательного заключения о вскрытии, нет ДНК, но есть группы крови. У первой жертвы, некоего Фирхоуна Акрамы, – третья отрицательная; у Амира Борроу, жертвы номер два, и у выжившего Рашида Бельгази – вторая положительная. Но есть еще кровь, найденная на месте первоначальной встречи на мосту. Кровь залила тротуар, оставила мелкие брызги, некоторые попали в углубления в бетоне, где были не то обрезки труб, не то арматура. Она была извлечена – густые такие бордовые кляксы, и нет совпадения ни с кровью жертв, ни с кровью выжившего. Первая положительная – вот он, наш убийца.

– Может, это они на него напали?

– Самозащита это или нет, он приложил им настолько сильно, чтобы убить. По тяжести преступления это дело срочное. Если здесь не было самозащиты по необходимости, то это убийство с отягчающими – два убийства – хотя бы потому, что одной из жертв стал несовершеннолетний. Судья допускает, что самозащита могла иметь место, но подозревает, что это будет отклонено по принципу несоразмерности. Он подозревает, что это преступление на почве расизма. И надеется, что это не так.

– А что, если, – предположил Вайсенбергер, – там был четвертый?

– Бритва Оккама, – сказал Дювалье. – Каковы шансы?

– Бритва Оккама, – ответил Арно, – недостаточно остра, чтобы исключить их. И каковы описания предполагаемого немца?

– Я опросил двоих свидетелей, гулявших по Лебяжьему острову, и считаю, что они совершенно непричастны. Мужчина – учитель геометрии в старших классах, а его жена – продавщица в супермаркете. Они утверждают, наш парень похож на Жерара Депардье, только он не толст, как бегемот, у него нос не приплюснутый, как лопатка, а волосы короче и темнее.

– Так чем же он похож на Жерара Депардье?

– Я так и спросил. И они сказали: «О, на молодого Жерара Депардье, когда ему было лет двадцать–двадцать пять, после того как он покрасился в блондина». Но этому парню около пятидесяти. Женщина сказала, что он как будто находился в состоянии шока. При них он ничего не говорил, так что у нас нет новых сведений о его языке или национальности.

– Когда доставят записи с камер?

– Как только соберут и отформатируют, мы получим все, что доступно по обе стороны реки вниз по течению вплоть до поворота на север.

– А мост? Как насчет моста и прилегающих к нему улиц?

– Там камеры не работают уже почти два месяца. Молния ударила в августе.

– А починить нельзя было?

– Денег нет. Прямо страна третьего мира.

– Дювалье, третий мир скоро обгонит нас, и не потому, что они там такие резвые, а потому, что мы пятимся вприпрыжку. Тебя не в честь Папы Дока назвали?

– Нет.

– Бэби Дока? [40] Франсуа Дювалье , тж. Папа Док (1907–1971) – гаитянский врач, государственный деятель; диктатор, бессменный президент Гаити с 1957 г. до своей смерти. После смерти Франсуа Дювалье в 1971 г. к власти пришел его 19-летний сын Жан Клод Дювалье – Бэби Док (1951–2014). Он продолжал традиции правления своего отца, однако, не имея его энергии и проницательности, не сумел удержать власть и был смещен в 1986 г., после чего бежал во Францию.

– Надеюсь, что нет.

Он заметно нервничал, этот Рашид Бельгази, воспроизводя заново свой рассказ. Они сидели на крыше, покинув квартиру матери Рашида не только для того, чтобы она не вмешивалась в допрос, но и потому, что в квартире нестерпимо воняло.

– Как я уже им сказал, мы шли к станции, когда он набросился на нас на мосту, из ниоткуда. Мы ходили в «Комеди Франсез», потом поужинали и шли домой. Нам пришлось пехом переть до вокзала Монпарнас, потому что не хватало бабок на метро.

Детективы остолбенели и ненадолго утратили дар речи, потом Дювалье спросил:

– Вы ходили в «Комеди Франсез»?

– Ага. Мы часто туда ходим.

– Правда?

– Ну да.

– И что же вы смотрели? – поинтересовался Арно.

– Не помню название.

– Ты не помнишь названия пьесы, которую смотрел два дня назад?

– Какой пьесы?

– О которой я тебя спросил.

– Там не показывают никаких пьес, – сказал Рашид Арно, будто разговаривал с идиотом. И заржал.

– И все-таки, – подсказал Дювалье, – что ты смотрел: Мольера, Расина?..

– Кого?

– Что ты там смотрел?

– Порнушку. Кино.

– В «Комеди Франсез»?

– Ага.

– А где находится «Комеди Франсез»?

– В переулке на Пигаль. Там вывески нет, киношки потому что грязные.

– Ладно-ладно, а называлось-то как?

– В порнухе название не важно, – авторитетно сказал «профессор» Рашид Бельгази.

– Мы должны все проверить. О чем там, перескажи содержание.

– Содержание? Цыпочка едет на тропический курорт, и все ее имеют, даже бабы, даже в самолете.

– В самолете? Залетные, значит.

– Не понял.

– Забей. Расскажи, есть ли там деталь, которая тебе запомнилась больше всего.

Рашид засмеялся.

– Есть! – сказал он. – Такое не забудешь. Она заходит в хижину на тропическом острове и трахается с парнем, но в окно видно верхушку Триумфальной арки, засыпанную снегом. Никто, кроме меня, не заметил, кажется, потому что когда я заорал, они сказали мне заткнуться.

– Дювалье, – сказал Арно, – ты осознаешь, что тебе придется просмотреть этот фильмец.

– Вместе пойдем. Может, устроим закрытый показ в «Комеди Франсез».

Рашид досказывал остатки своей истории.

– Опиши того парня, – велел ему Арно.

– Он был очень высокий, грузный, бритый, усатый. Он кричал по-немецки.

– Ты знаешь немецкий?

– Нет, но узнать могу.