Татьяна Архипова - Суздаль. Это моя земля

— И мне. У вас очень красивый и необычный дом, — собравшись с мыслями, сказала я.

— Спасибо, это заслуга Марка. Когда я появилась, здесь уже было всё обустроено, — она посмотрела на мужа, но взгляд как будто прошёл сквозь него и остановился на каком-то пятне на стене. Я пригляделась. Среди обилия вызывающе-ярких керамических предметов на полке стояла простая крынка из красной глины.

— Гала, а как вы познакомились с Марком? Я не помню вас в Суздале. Вы, наверное, приехали из другого города? — решилась я прервать затянувшееся молчание. Казалось, что всем от этой встречи не по себе.

— Да это всё Марк, он меня нашел. Если бы не он, то и меня бы не было.

После этого мы обменялись никому не нужными, неинтересными фразами о климате, о варенье из огурцов, моей не сложившейся карьере в Москве и моём муже. Галу особенно интересовал именно он…

— Марк, а покажи свои последние работы?

Я подумала, что посмотрю его художества и откланяюсь. Ужинать в этой компании мне совсем не хотелось.

— Я завязал.

— Как так? Ты же только этим и жил?

— Он посвящает всё время мне, — влезла в наш разговор Гала. — С тех пор, как мы поженились, он забросил керамику.

Она прильнула к нему, погладила, как ребенка по голове, и снисходительно улыбнулась.

Марк мог расстаться с керамикой, только если он остался бы без двух рук, но даже в этом случае он бы придумал, как крутить гончарный круг пяткой. Но жизнь — причудливая штука, возможно, он всё-таки изменился, а я себе всё придумала… и надо валить.

[5]

По дороге в отель анализировала впечатление от вечера. Глупая, конечно, была идея приехать. Поговорить — толком не поговорили, да и не факт, что ему нужны разговоры. Гала охраняет периметры своих владений, мне туда точно больше не подступиться. Марк с ней, как будто кот с валерьянкой, мягкий и безвольный, с пеленой на глазах. Смотреть противно. Вместо выдающегося художника превратился в обыкновенного подкаблучника. Я не удивлюсь, если она ещё и бюджет контролирует.

Решение принято — завтра утром уеду. Значит, не судьба. Может быть, в следующей жизни. А, может быть, никогда.

В дверь номера тихо постучали.

— Спасибо, мне ничего не нужно.

— Это я, Марк, открой.

Я оторопела, но дверь открыла. Он стоял — снова такой, каким я его встретила на улице. Свободный, красивый, без странной пелены в глазах.

— Тебя выпустили из дома?

— Прости, дурацкая идея. Не надо было это всё затевать.

— Да нет, всё нормально.

— Ты закончила свои дела?

— Нет. И, видимо, не закончу. Я завтра обратно.

— Так быстро?

— Так надо… зачем ты пришел?

— Я был дураком, прости. Надо было уезжать с тобой тогда, валить отсюда подальше.

От неожиданности я не могла шелохнуться. По телу разлилось тепло, лицо залилось румянцем.

— Сейчас нет смысла об этом говорить. Что сделано, то сделано. Двигаемся дальше. А с такой женой тебе нечего боятся. Она тебя в обиду не даст.

Мои слова его задели. Он замолчал, сделал шаг по направлению к двери, а потом как будто передумал и развернулся.

— После того, как ты уехала, я много думал о тебе. Хотел тебя найти, но то одно, то другое. Это не оправдывает меня сейчас. Конечно, нет. Меня поглотило творчество, я рисовал, чертил, лепил. Иногда неделями не выходил из мастерской в попытке создать идеальный мир. И мой идеальный мир должны были населять только идеальные существа. И я ими заполонил весь дом. Я занялся собой: питание, спорт, духовные практики. Я надеялся, что однажды мы встретимся, и ты поймешь, что ты потеряла. Но проходили годы, ты не возвращалась, кто-то из знакомых сказал, что у тебя всё хорошо — богатый муж, дети, жизнь в достатке. А я был одинок, нестерпимо одинок. Найти идеальную женщину тут было невозможно — все более-менее перспективные уезжали при первой возможности. Поэтому я… я…

Он перестал говорить, к глазам подступили слёзы.

— … я слепил себе женщину. А потом оживил её.

Он собрался выйти, но я преградила ему путь.

— Ты что сделал? Слепил себе кого? Жен-щи-ну? Погоди, как это вообще возможно?

— Долго ли умеючи, — он пытался улыбнуться, но вместо этого лицо скукожилось в неприятной гримасе.

— И?

— Ты когда-нибудь слышала о мурти 5 5 Мурти — статуя или изображение определённой формы бога или святого. ?

Я отрицательно покачала головой.

— Это из индуизма. Статуя бога или святого. Обычно во всех индуистских храмах такие есть. Смысл в том, что есть обряд специальный, в ходе которого божество приглашают воплотиться.

— Ясно, поэтому и дом у тебя такого причудливого вида.

— И поэтому тоже.

Меня несколько обескураживало своё собственное спокойствие. Как будто мы новый телефон с ним обсуждали, и он мне кратко пересказывал инструкцию по эксплуатации.

— И что там с этими мурти? Только не говори мне, что ты бонусом обрел суперсилу и можешь сейчас воспарить как Супермен или сделать из паутины собственного производства шаль, например?

— Если бы, — он снова попытался улыбнуться, — всё гораздо сложнее. Этот обряд настолько мощный и древний, что мне пришлось долгое время искать тех, кто меня ему обучит. Ох, лучше бы я никого не нашёл…

— Так что случилось? Что-то пошло не так?

— В обмен на воплощение мне нужно было отдать что-то взамен. Если грубо, то осуществить жертвоприношение. Но не такое, с кровью и частями тела, не приведи господь. Опустим детали, сейчас не до них. В общем… по итогам я пожертвовал своим талантом ради того, чтобы получить совершенную женщину рядом с собой. И теперь, когда я нахожусь рядом с ней, я вообще не соображаю, где я и кто я. Я выдыхаю только, когда выхожу на улицу. Она не любит людей и ненавидит этот город. Говорит, что вся её жизнь в нашем дворце.

У меня от всего этого ехала крыша. Мурти, индусы, жертвоприношения… на дворе XXI век, только что изобрели лекарство от рака и СПИДа, китайцы летят на Луну строить станцию, мир постепенно отказывается от пластика и внедряет беспилотные технологии для разных сфер человеческой деятельности, а я стою в Суздале со своим бывшим одноклассником, которого, по всем признакам, я люблю, и слушаю, как он с помощью древнего ритуала оживил статую у себя в доме, пожертвовав своим талантом. Отлично я съездила на историческую родину. И теперь совершенно точно терять больше нечего.

— Марк, прости, прежде чем я задам тебе тупой вопрос, можно ты меня поцелуешь?

Марк, ни сомневаясь ни минуты, подлетел ко мне, зажал в тиски своих сильных рук и поцеловал так, как никто до этого не целовал. Ноги подкосились, бабочки в животе расправили крылья, меня накрыла волна счастья. Весь мир схлопнулся до размеров маленькой комнаты, в которой теперь захотелось остаться навсегда.