Борис Пономарев - Плюсквамфутурум

— …год назад один крупный чиновник из канцелярии президента под псевдонимом «Принц Дуболом» написал гадкий пасквиль про меня. Он назывался «Точка кипения». Якобы, президент уезжает отдыхать в Тавриду, а я пытаюсь за неделю устроить путч и захватить власть. Для этого первым делом я переименовываю Сергиев Посад в Гроб Господень, а потом пытаюсь создать личную гвардию хунвейбинов, но реформа с треском проваливается, потому что никто в России не может правильно выговорить это слово…

Премьер-министр не то вздохнул, не то всхлипнул, и снова начал говорить:

— Про президента этот бездарь не рискнул бы так писать, а про меня — пожалуйста! А пишет он ещё хуже, чем руководит внутренней политикой. Отвратительный, якобы постмодернистский, язык, плоские, абсолютно непроработанные персонажи, убогий, невразумительный сюжет… Так вот, к чему это я? Мне срочно нужно придумать какой-то громкий федеральный проект, чтобы выглядеть солидным государственным деятелем.

Мне стало посвоему жаль премьера.

— Ну, что бы такое придумать? — сказал я. — Отмените драконовские законы, разгоните ваших опричников и дружинников, посадите воров во власти, сделайте новые рабочие места, улучшите медицину, образование, постройте недорогое жильё для людей, снизьте налоги…

— Нет, нет, я так не сумею, — разочарованно протянул премьер-министр Это слишком сложно, да и президент меня не поймёт Потребуется потратить очень много денег и сил, а результат будет через годы или даже десятки лет. Мне нужно что-то быстрое, громкое, патриотичное, с чем бы я справился. Нужна какая-нибудь инновационная модернизация! Или лучше модернизационная инновация!

Я задумался. Слова «модернизация» и «инновация» казались невыразимо чуждыми в удивительной России будущего, звуча словно «Великая хартия вольностей» или «Золотая булла» в мрачную эпоху Ивана Четвёртого.

— Инновация, говорите? Наверное, сейчас был бы более востребован какой-нибудь закон, запрещающий женщинам красить волосы, но давайте что-нибудь придумаем.

— Такой закон уже есть, — поправил меня премьер. — Приняли этой весной. Красить волосы можно только с разрешения службы по надзору за семейными ценностями.

Я почесал затылок, вспоминая рыжий цвет Катиных волос.

— А косметику тоже с их разрешения продают? — спросил я из любопытства.

— Нет, что вы, у нас же не тоталитарное государство. Просто с восемнадцати лет.

— Как строго, — отметил я. — Не забалуешь. Так вот, я придумал. Есть у вас такая служба, федеральное управление безопасности. Как я понял, расположено на Лубянке и на Якиманке. У них какая-то неблагозвучная аббревиатура. Переименуйте их в ЛУБ, Лубянское управление безопасности. Кратко, громко, патриотично.

Премьер-министр восхищённо вздохнул.

— Это просто невероятно! То, что нужно! А можете придумать что-нибудь ещё?

— Так сходу трудно придумать, хотя, подождите, у меня есть одна мысль. Разгоном людей при необходимости занимается Госгвардия, верно? У них есть лозунг, но нет девиза. Я предлагаю «бьющее сердце родины». Думаю, им понравится.

— Восхитительно! Это выше всяких похвал! В этом девизе слышится биение духовных скреп!

Мой поток идей для государственных реформ не иссякал, хотя меня определённо смутила двусмысленность слова «биение». Наверное, более гуманным было бы предложить для налоговой службы девиз «доброй свинье всё впрок».

— Давайте повысим уровень. Я хочу предложить вам ещё одну идею, — начал я. Премьер внимал мне, как отличник учителю. — Книга — лучший подарок, хотя, как я понял, у президента уже есть одна. Но, впрочем, неважно. Возьмите талантливого автора, попросите, чтобы он написал труд «Военное положение, как панацея от всех бед», опубликуйте под своим именем и подарите президенту. Ну, конечно, дорогая мелованная бумага, золотой обрез, тиснение, герб… Не мне вам объяснять. Это однозначно усилит вашу позицию в Кремле.

Премьер встретил этот совет с настороженностью.

— Конечно, это блестящая идея, — сомневающимся тоном произнёс он, — но меня беспокоит то, что такая книга покажется президенту намёком с моей стороны. Он может воспринять её, как моё посягательство на его пост.

— Тогда какие проблемы? Издайте эту книгу под именем президента. Успеете ко дню его рождения?

— Ах! — восхитился премьер-министр. — Это будет блистательный проект!

Мы прошли мимо большой металлической двери с надписью «Запасной управленческий пункт».

— Ещё в комплекте с книгой должны быть тёмные очки, — продолжал я. — Все успешные политики, которые вводили у себя в странах военное положение, обязательно носили тёмные очки. Это своеобразный отличительный знак, понятный только посвящённым.

— Вот что. Я хочу сделать предложение. Вы как никто другой понимаете нужды и задачи государственного управления. Понятно, что вы сейчас нужны родине за границей, но я всегда буду рад пригласить вас в свой кабинет министров. Я создам для вас министерство инноваций. Условия стандартные, десять процентов вам, десять президенту, пять мне.

— Вы имеете в виду финансирование?

— А что же еще? — удивился премьер-министр. — Впрочем, вернусь к финансированию…

Он остановил меня и приложил палец к своим губам. Пристально смотря на меня, премьер закрыл рукой небольшое отверстие в одной из стенных панелей.

— Говорите тише, — произнёс он шёпотом. — У меня есть ещё один небольшой счёт со сбережениями, «Цюрих шпаркассе». Я дам вам его номер. Только, прошу, не говорите об этом президенту.

— Заначка? — понимающе ответил я таким же тихим голосом. Премьер кивнул.

— Он сам наделал уйму секретных счетов по всему миру, а мне не разрешает, — обиженно прозвучал премьерский шёпот. — Чёртов скопидом. Вы ведь знаете, из-за чего закрыли границы? Двадцать восьмой год. Президент уже тогда был невыездным. Он захотел вывезти часть своих денег за рубеж. Для этого он послал за границу своего доверенного музыканта якобы на гастроли. Чехол от контрабаса набили стодолларовыми бумажками. Конечно, это чрезвычайно маленькая сумма, но зато в наличных. Иногда это бывает очень ценно. В общем, музыкант выехал за границу и попросту сбежал с деньгами. Президент рассвирепел так, что в тот же вечер запретил выезд за границу любому гражданину России. Он давно хотел это сделать, просто не было удобного повода. Кстати, с тех пор он ненавидит контрабасовую музыку и контрабасистов в частности. Когда мы ходим на «Лебединое озеро» в Большой театр, то из оркестра удаляют всю контрабасовую группу…

— Можно смотреть «Лебединое озеро» по телевизору, — посоветовал я. — Это тоже очень впечатляющее зрелище…

— Я бы не сказал. Ничто не заменит живого исполнения. Жаль, что вам нельзя выходить из Кремля, иначе я бы с огромным удовольствием пригласил вас сегодня в ДК Горбунова на рок-фестиваль. Разумеется, строго анонимно: парик, тёмные очки, отдельный балкон… Уверяю, вас никто не узнает. Однако, пойдёмте, а то нас заподозрят.