Алла Зубова - Под знаком Стрельца

После колонии три года Анатолий «бичует»: тайга, степи, Арктика, Крайний Север. Здесь, в Якутске, он встречает хорошую девушку Нину из интеллигентной семьи, поверяет ей свою мечту стать советским Джеком Лондоном. Нина влюблена. Её семья радушно принимает сына знаменитых родителей и благословляет их на брак. Толе предоставили все условия для работы. О нём уже знают в местной газете. Ждут материалы. Но статей нет. Посидев за чистым листом бумаги, «молодой писатель» открывает бутылку и взбадривает творческую фантазию, которая по мере возлияния превращается в бред. Дома начались упрёки, скандалы, недовольство. А тут ещё Нина объявила, что ждёт ребёнка. Рождение сына Василия ничего не изменило в поведении Анатолия. Не написав ни строчки, он собрал свои скудные пожитки и навсегда распрощался с экзотическим краем — Якутией.

В Москве его никто не ждал. Мать к тому времени уже развелась с Симоновым, боролась всеми силами за дочь Машу, которую Константин Михайлович (её отец) и Клавдия Михайловна (бабушка) судом удерживали у себя. Валентина сильно пила, почти не работала, несколько раз лежала в наркологической клинике, возле неё постоянно крутились сомнительные люди, которые потихоньку опустошали квартиру. Мать сына не прописала. Так он стал бомжем.

В неряшливо одетом, лысом, толстом человеке с оплывшим сизым лицом невозможно было узнать херувима, который стихами и песнями удивлял именитых гостей его матери. Анатолий скитался, где придётся, и везде, узнав, кто он, его угощали водкой. Однажды в бессознательном состоянии его привезли с улицы в наркологическую больницу. Здесь к нему прониклась сочувствием и жалостью медсестра Маша. Одинокая, намного старше Анатолия, она из лечебницы привезла его в свою комнатку в посёлке Монино и ухаживала за ним, как за малым дитём. Маша делала попытки сблизить сына и мать, отучить его от пьянства, но из этого ничего не получилось.

Анатолий умер 30 июня 1975 года от сердечной недостаточности. У его гроба собралось несколько человек. Из родных людей была только тётя Агния — сестра отца. Ни мать, ни сводная сестра Маша, ни бабушка, ни её сёстры — никто не проводил в последний путь небесталанного, но глубоко несчастного человека.

Валентина пережила сына меньше чем на полгода. 10 декабря того же года её нашли в своей квартире с разбитой головой. Было это убийство или естественная смерть — неизвестно.

Эпилог

Москва. Головинское кладбище. Здесь похоронена моя мама. Навестив её, погоревав, прохожу к 25-му участку, где нашли свой вечный покой Валентина Серова и её отец Василий Васильевич Половиков. Постою в печальном раздумье: отец и дочь, будто оберегая друг друга, вместе, а их единственного сына и внука нет рядом и вряд ли уже кто-нибудь знает, где его могила…

Почти все, кто пишет о Валентине Серовой, винят Симонова в крушении её личности. Дескать, занятый своими делами, разъезжал по миру, надолго оставлял её одну.

Как одну? А СЫН?! Он же всегда был с ней. Разве это не случай — в отсутствие мужа посвятить время сыну, отцом которого был самый дорогой ей человек. Ведь она же жизнью клялась вырастить мальчика достойным его имени.

Толя всегда с благоговением ждал возможности наедине откровенно поговорить с мамой обо всем, что их радует, огорчает, тревожит. Да и к тому же в Москве сотни мест, где интересно побывать им вдвоём: музеи, театры, выставки. Ведь Толя много читал, неплохо знал историю, литературу. Но у Валентины Васильевны не оставалось для этого времени. Она проводила его с друзьями или в долгих светских беседах по телефону, часто пригубливая рюмку. Видя это, Толик понимал, что матери не до него и в отчаянии следовал её примеру.

Так начиналось крушение и его личности, личности сына народного героя Анатолия Серова.

Виктор Боков с женой Алеввтиной

Голос российского поэта Виктора Бокова не спутаешь ни с каким другим. Задушевный, искренний, напевный, он живет в каждом из нас, как живут картины родной природы, образы дорогих сердцу людей, мелодии любимых песен, рожденных из его стихов. Ласковая и нежная «Оренбургский пуховый платок», посвященная всем матерям, звонкая, зазывная «Коло-коло-колокольчик», тихая исповедальная «А любовь все жива». Многие песни Виктора Бокова поются, как народные.

Сам он под стать своим стихам — открытый, улыбчивый, сердечный. Он часто приходил к нам на радиостанцию «Юность», приносил новые стихи, а чаще всего приводил кого-нибудь из молодых своих товарищей — Ларису Васильеву, Владимира Цыбина, Василия Казанцева, — познакомил он нас и с Варламом Тихоновичем Шаламовым. Как только Виктор Федорович появлялся в редакции, кто-нибудь оповещал всех: «Ребята, Рыжий подсолнух пришел». Дела оставлялись на потом. Собирались в самой большой комнате, которая называлась «караван-сараем», и слушали боковские стихи. Они были с пылу, жару, иногда написанные от руки на листках. Мы замечали, как все новые темы входили в его творчество. Сначала лилась безмятежная лирика, потом в ней слышалась тревога и скорбь, а еще позже появились горькие, глубоко выстраданные откровения человека, прошедшего сквозь испытания ГУЛАГа.

Шло время. Рыжий подсолнух понемногу терял свои яркие краски и стал похож на большой серебристый одуванчик. Приближался 80-летний юбилей. Поэт со своей женой Алевтиной Ивановной жил в загородном доме. Я позвонила Виктору Федоровичу и напросилась в гости. Стоял теплый щедрый август. Дорогой от Москвы до Переделкино я вспомнила наши беседы в редакции и за дружеским столом.

Что же мне больше всего запомнилось в его судьбе? Мама, война, Сибирь, друзья, Алевтина, творчество. Об этом он много и откровенно рассказывал. А если это было интересно слушать нам, молодым журналистам, наверное, с удовольствием захотят узнать те, кто любит его стихи и песни.

Тихая улочка в Переделкино. Небольшой дом с мансардой, ухоженный сад, цветник. Нас встречают на крыльце Виктор Федорович и его жена Алевтина Ивановна, милая, улыбчивая, спелой красоты женщина. Пока оператор тянет провод, устанавливает микрофон, хозяева показывают свое жилище, которое чистыми половичками, добротной мебелью, книжными шкафами и полками напоминает и просторную русскую избу, и кабинет творческого человека. В углу на видном месте ожидает своего часа знаменитая боковская балалаечка со звонкими серебряными струнами. Кинорежиссер Владимир Венгеров при каждом удобном случае приглашает Виктора Федоровича с его музыкой и частушками сняться в эпизоде. И нам Боком сыграет и споет напоследок. А пока речь заходит о приближающемся юбилее. Включаем микрофон.

— Виктор Федорович, для вас 80 лет — много это или мало?