Алла Зубова - Под знаком Стрельца

— У вас много друзей, которыми вы гордитесь?

— Вот уж чем меня судьба наградила, то это замечательными людьми, с которыми свела и продолжает сводить меня жизнь. Я уже говорил о Михаиле Пришвине. Он мой спаситель. Живой классик, прекрасный поэт Леонид Мартынов, композитор и руководитель русского народного хоря Николай Кутузов, его очаровательная жена певица Екатерина Семенкина, дружу я и с исполнителями своих песен, а их и перечислить невозможно. Особо хочу сказать о Борисе Леонидовиче Пастернаке. Он же был гораздо старше меня, но, когда видел меня в окошко (я часто его навещал), всегда выбегал навстречу через всю усадьбу, обнимал и вел в дом. Это был человек, который… знаете, бывает рад слушателю. Он читал мне стихи, записи, читал страницы из своего романа, делился своим мнением о том, о чем все спорили в литературном мире, но и сам с величайшим вниманием слушал мои новые стихи, просил почитать то, что уже слышал раньше. Образованнейший человек, интеллигент с большой буквы. И часто бывал похож на ребенка своей непосредственностью.

Мы необыкновенно дружили с писателем Андреем Платоновым. Он тоже был старше меня, но у нас разницы в возрасте не чувствовалось. Он любил ко мне сюда приезжать. Не знаю уж, как он добирался до меня, но всегда заявлялся на рассвете, вот-вот только светать начинает. Слышу: в окошко легонько «тук-тук». Знаю уже, что это Андрей. В доме сидеть не любил, звал куда-нибудь по лесу пошататься, или доберемся до Баковки, он начинал паровозы смотреть. Ведь он долгие годы работал на железной дороге.

И еще у меня есть удивительные друзья среди читателей. Ну, вот, например, Лариса Алексеевна Петербуржцева, и живет она, в соответствии со своей фамилией, в Ленинграде. Так вот, она составила из моих стихов две книги. Сама напечатала на машинке, переплела очень красиво и прислала мне в подарок. Приезжаю я в Ленинград и прошусь к ней в гости. Вхожу в квартиру и глазам своим не верю: я попала в музей Виктора Бокова. Здесь такое собрано, что и у меня-то этого нет. Теперь, если что нужно, у Ларисы Алексеевны консультируюсь.

И еще у меня есть самый дорогой друг — жена Алевтина Ивановна. Бесценный подарок судьбы. Было в моей жизни немало трудных моментов. А тот уж совсем тяжелый. Не знаю, остался бы я жив, да вот нашлась спасительница. Спасла меня и нравственно, и физически.

— Ведь у вас даже целый сборник стихов есть, который называется «Алевтина».

— Да, это мое сердечное признание. Поэты часто посвящают стихи любимым женщинам. Есть у некоторых даже циклы стихов. А у меня целая книга об одной женщине, об одной живой любви. Это редкость.

— Виктор Федорович, в вашем сборнике «Весна Викторовна» много прекрасных лирических стихотворений, вдохновительницей которых стала ваша супруга.

— Как у природы есть четыре времени года, так и у человека — молодость, зрелость, преклонный возраст и старость. Каждая пора по-своему драгоценна и в разные сроки, совсем не по годам, приходит. Я счастлив тем, что весна моя была очень долгой, хотя в самый ее разгар на меня вдруг обрушился снежный, морозный ураган, потом, когда он пронесся, надо мной снова засветило солнце. И сейчас ведь по возрасту у меня настала зима, но в моей душе, как в сказке, есть волшебные поляны, где цветут ландыши. Часто я беру гармонь или мою звонкую балалаечку, и мы с Алевтиной Ивановной поем.

— Виктор Федорович, меня еще в редакции попросили, чтобы записала ваши частушки, но, разу уж сами завели разговор, спойте.

— Я сегодня маленько подхрипываю, мне помощь нужна. Аля на кухне что-то к чаю готовит, придется вам подпевать. Я же знаю — вы и балалаечница и частушечница.

— С удовольствие вам подпою.

Виктор Федорович берет балалайку, пробует, верно ли настроена, и громкой россыпью ударяет по струнам.

На этой моей припевке вышла Алевтина Ивановна, неся румяный яблочный пирог, и лукаво спросила: «Кто это тут моего ясного сокола завлечь хочет?» Поставила пирог на середину стола, и к нам. Весело, задорно и звонко запела:

Так мы пели долго «то вместе, то поврозь, а то попеременно». Пели «Страдания», «Мотанечку», «Семеновну», «Елецкого», и жаль нам было заканчивать концерт, да надо гостям и честь знать. Хозяйка на дорогу напоила нас душистым чаем с вкусным пирогом. Спрашиваю ее:

— Алевтина Ивановна, наверное, непросто быть женой такого знаменитого поэта?

— Всякое случается. Бывают и трудности разные. Душевные, бытовые. Без них и жизни-то нет. Но, когда их переносишь вместе с таким верным, заботливым человеком, как Виктор Федорович, они быстро проходят. И следа не остается. А вот стихи, которые рождаются в нашем доме, песни, которые в нашем доме звучат, это долго-долго живет в душе. И потом у нас очень открытый дом. Нам и стареть-то некогда. Мы с ним в хороших хлопотах. Ждем, принимаем гостей. Народ, люди — это же дает нам энергию, интерес. Ведь если цветочек не поливать, он же зачахнет, завянет. Так и поэт без людей.

На прощанье прошу Виктора Федоровича поставить поэтическую точку нашей беседы. Он задумывается. Выбирает. И, молодо засияв глазами, с улыбкой стал читать:

Распрощавшись с Виктором Боковым и его милой радушной супругой Алевтиной Ивановной, мы возвращались в редакцию. Машина легко катила по шоссе. За окном мелькали березы и клены, тронутые осенью. От беседы, стихов, частушек на душе было светло и покойно, как в погожий день бабьего лета. Наверное, что-то подобное уносили с собой из дома Виктора Бокова в разные годы люди, о которых он рассказывал, молодые поэты, которых он потом приводил в радиостанцию «Юность».