Алла Зубова - Под знаком Стрельца

Очень скоро, словно из прорвавшейся плотины, мощным потоком стихи хлынули в окружающую Овидия молодежь. Его слава росла стремительно. Мраморные залы палаццо, итальянские патио не могли вместить всех желающих услышать нового поэта. Его голову украшали лавровыми венками, на руках носили по улицам, громко скандируя заученные строки.

Чем же объяснялся взрыв громадного интереса к Овидию Назону? Конечно, тем, что в его стихах не было ни чопорности, ни менторства, они западали в юные души, будто сами рождались там — легкие, сокровенные, певучие. Свитки с его элегиями преподносились, как дорогие подарки, их стремились заполучить во всех, даже самых отдаленных провинциях. Молодежи особенно был близок протест поэта против ханжества в любви, призыв к свободе чувств, к открытой радости жизни.

Реформатор

С давних времен в греческом и римском стихосложении определяющим метрическим размером был гекзаметр. Читающий или говорящий такую строку — четкую, твердую — будто высекал ее из мрамора. Лирическим стихотворениям Овидия требовался другой размер, более гибкий, менее тяжелый. Как поэт он чувствовал, что гекзаметром могут говорить боги, он же хотел рассказать о душевных переживаниях людей, созданиях земных и потому более тонких в восприятии всего живого, более трепетных по отношению друг к другу. Поэтому Овидий чистый гекзаметр заменяет на дистих — двустрочие. Характерная черта такой формы в том, что в середине второй строки возникает небольшая пауза, придающая звучанию изящную легкость. Фридрих Шиллер считал этот размер изысканно музыкальным и сравнивал его с прибоем, как бы разбивающимся о скалы. Широкое распространение элегическое двустишие получило в XVIII веке. Пушкин особо отмечал эту форму, мы знаем примеры таких двустиший в его поэзии.

Чтя память гениального Гомера, Назон во время путешествия по Греции, считавшейся тогда главным культурным центром южного огромного края, посещает развалины легендарной Трои. Мысль о Гомере, о его огромном труде, оставшемся в вечности вершиной поэтического дара, не дает Овидию покоя. Каков его собственный, Овидия, талант? Способен ли он создать значительное произведение, проникнутое общим сюжетом, единой идеей? О чем расскажет он своему современнику и далекому потомку? Долгая дорога домой помогает ему найти решение.

«Наука любви»

Так Овидий назвал свою поэму. Но, прежде чем объяснить, почему поэт решил посвятить свой талант этой науке, надо хотя бы вкратце рассказать об укладе семейной жизни, обычаях и нравах времени правления императора Августа.

Полновластными хозяевами в доме были отец и муж. Отец имел право по своему выбору выдать 12—14-летнюю дочь замуж. Для юношей ранние браки считались весьма нежелательными. Они должны были хорошо нагуляться, «перебеситься» в любовных утехах, прежде чем создавать семью.

Овидий вопреки воле отца женился очень рано, не совладав со своим пылким чувством к милой, но весьма заурядной небогатой девушке. Страсть юного поэта быстро улетучилась, и молодые разбежались. Благо, что по тем гражданским законам разводы были делом нехлопотным. Однако через два года влюбчивый Овидий наступает на те же грабли. Но и этот брак оказался недолгим, молодая жена сбежала к состоятельному поклоннику. В третий раз Овидий, которому уже за тридцать, выбирает себе в жены достойную, богатую, из знатного рода и не столь юную женщину. Их союз оказался счастливым. Поэт имеет уже и свое состояние: у него красивая вилла, большой сад. Он увлекается разведением экзотических цветов и деревьев. Уступив просьбам отца, Овидий поступает на государственную службу, чтобы начать путь в высшее сословие — в сенаторы. Но канцелярская работа оказалась для него сущей пыткой, и он молит отца разрешить ему заняться только своим любимым делом — поэзией. Старший Назон был человеком добрым и мягким. Он любил младшего сына, да и о славе его на поприще стихотворца-трибуна уже был наслышан, так что от заветной мечты отступился.

Золотой век Рима постепенно, но неуклонно шел к закату. Молодое поколение, не знавшее гражданских войн, междоусобиц, кровавой борьбы за власть, напропалую пользовалось своей свободой. Богатые наследники и их окружение проводили время в шумной гульбе, попойках, роскошных пирах, устроители которых соревновались в изысканности и диковинности угощений. Такое понятие, как служение отечеству, вызывало у молодежи скептическую усмешку.

Император Август, желая остепенить фрондирующую молодежь, призывал из провинций юношей, воспитанных в патриархальных семьях, давал им работу, жилье. Но проходило какое-то время, и эта «лимита» перенимала все пороки их римских ровесников.

Гораздо тяжелее было положение женщины. Молодым девушкам законом запрещалось появляться на улицах в одиночку, разговаривать с незнакомыми мужчинами. Полиция нравов строго за этим следила. А в доме женщина, будь она молодой женой или многодетной матроной, пребывала на положении рабыни, не имеющей никаких прав. Муж мог ударить жену, избить ее и даже убить. Супруга же не только не могла защитить себя, но даже пальцем тронуть своего господина, который вел абсолютно свободный образ жизни, предаваясь любовным утехам с кем ему заблагорассудится. Случалось, что супруг, потерявший всякий интерес к своей половине, сквозь пальцы смотрел на ее адюльтерные приключения. Однако такое равнодушие грозило наказанием обоим: жене — за измену, мужу — за то, что не донес в полицию нравов на распутную супругу, и его поведение считалось сводничеством.

Но, нарушая все справедливые и смехотворные законы, указы, не страшась суровых наказаний, в Риме царила Ее Величество Любовь. Овидий, испытав на себе и ласку, и гнев Великой Госпожи, изведав даруемые ей утешение и счастье, хотел, чтобы это чувство познал каждый.

Для поэта любовь, как живое существо, рождается, растет, расцветает, вступает в пору прекрасной зрелости, а потом волею судьбы либо навечно связывает два существа, либо увядает и умирает.

Да! Сама Венера — всесильная, своенравная богиня — дает поэту власть над Амуром, младенцем непокладистого нрава. Его надо учить, кого, когда и как поразить стрелой, отравленной волшебным ядом. И каждое раненое сердце будет страдать, искать взаимности по-своему. Наука любви должна помочь найти ответы на самые сложные вопросы, вселить веру в успех, благословить решимость к действию.