Дмитрий Иванов - Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

Он нашел то, что искал, и унес с собой. Но сначала ему пришлось проверить на видике несколько кассет. Нужная оказалась спрятанной в коробку от фильма «Терминатор».

Ксана, лежа связанной на полу, могла видеть экран телевизора. По чуть размытому черно-белому изображению она догадалась, что съемка велась скрытой камерой. Звук записался скверно, но и без него оргия с голыми девицами в кабинете ресторана была впечатляющей. Среди троих мужчин на пленке особенно бросался в глаза человек с лысым сверкающим черепом…

Потом, видимо, эту же кассету искали двое других незнакомцев, нагрянувших в тот же день. Они попытались допросить Ксану, но тогда она еще не могла говорить. Впрочем, если б и могла, то все равно ничего бы им не сказала. В них она тоже интуитивно почувствовала врагов. И кроме того, у Ксаны мелькнула мысль, что смерть Марьямова каким-то образом связана с видеокассетой.

Проверить свои догадки она, увы, никак не могла. Наивно было предполагать, что кто-нибудь из окружения Марьямова откроет ей правду. Ответы надлежало искать в прошлом названого отца. Это лишний раз подтвердили слова Генриха Романовича, вырвавшиеся у него при попытке овладеть Ксаной.

Оставалась слабая надежда на Владика. Молодого юриста еще не подпускали к сокровенным тайнам бизнеса, он был на подхвате у Генриха Романовича.

Однако Владик невольно слышал обрывки каких-то разговоров и, будучи человеком весьма неглупым, из мизерных крох информации составил для себя определенное представление о Марьямове. Об этом он помалкивал, поскольку прекрасно понимал, что любое неосторожное слово грозит бедой.

Но сопротивляться Ксане Владик не мог. И когда она потребовала рассказать все, что он знает о Марьямове, молодой юрист сдался почти мгновенно.

— Понимаете, Ксана Михайловна… — неуверенно начал он.

— Просто Ксана. Мы же договорились.

— Да-да, конечно. — Владик слегка зарделся. — Понимаете, Ксана, я никакими точными фактами не располагаю. Но слышал краем уха, что господин Марьямов когда-то действительно имел кличку Сильвер. И вроде бы у него была команда, с которой он занимался рэкетом. Но это было давно. Вы еще тогда даже не родились. Понимаете, такое… Как бы сказать… Такое первоначальное накопление капитала. Вещь довольно традиционная. Вот, скажем, в Америке…

— Про Америку не надо! — оборвала его Ксана. — И щадить меня тоже нечего. Мне нужно знать правду. Например, убивал ли он кого-нибудь.

— Ну кто бы мне такое рассказал! — вздохнул Владик.

— Ты случайно мог услышать.

— Про такое вслух не говорят.

— А намеки? Догадки?

— Нет, тут я пас.

— Ладно. Что еще?

— А что еще? — Владик задумался. — Ну слышал я, что господин Марьямов был теневым владельцем какого-то шикарного ресторана. «Золотой век», кажется. Но его уже давно в помине нет. Потом он какое-то время жил на Кипре. Оттуда вернулся уже не Сильвером, а Марьямовым. Не знаю, настоящая это фамилия или нет.

— Это как раз не имеет значения, — сказала Ксана.

— Я тоже так думаю. Вот, пожалуй, все.

Личность названого отца стала чуточку определенней, но этого Ксане было мало.

— А что насчет врагов? — спросила она. — У такого человека наверняка должны быть враги.

— Наверно. Но тут я опять пас. А что вас беспокоит? Вы боитесь, что они начнут вас доставать?

— Я уже ничего не боюсь, — с хриплым смешком ответила Ксана. — И скорее не они меня, а я их хочу достать.

Владик изумленно вытаращился на нее. Ксана окинула его оценивающим взглядом. О том, что молодой юрист тайно влюблен в нее, она догадалась не сегодня. Но достаточно ли этого, чтобы Владику можно было доверять?

— Я тебе сейчас кое-что скажу, — начала она, — но только…

— Никаких «только»! — воскликнул Владик, прижимая руки к груди. — Я целиком ваш, Ксана Михайловна! С головы до ног!

— Только не говори, что готов умереть за меня.

— Говорить не буду. Просто возьму и умру.

В ответ на такие громкие слова, наверно, следовало улыбнуться. Но у Ксаны почему-то задрожали губы. Она отвернулась и сказала глухо:

— Нет уж, пусть умирают другие!..

Встретились два приятеля.

— Ты слышал? — спрашивает один другого.

— Что?

— Сидоров пошел работать!

— Я так и знал, что он за деньги готов на все!..

Этот старый анекдот не случайно вспомнился Жанне…

Боря Адский превзошел самого себя, организовав в совершенно безнадежное для гастролей зимнее время серию концертов Неподражаемой в пяти крупнейших волжских городах. Этот тур обещал существенно поправить финансовые дела Жанны, и она, приободрившись, старалась как можно быстрее закончить работу над новым альбомом, которого уже заждались ее многочисленные поклонники.

Альбом состоял из двадцати новых композиций, большую часть из которых написала сама Жанна. Одну песню на стихи Цветаевой ей подарил вернувшийся из Германии Адик Тухманов. А три очень неожиданные и свежие по интонации вещицы сочинила безвестная уральская девчонка, приславшая Неподражаемой кассету со своей самодеятельной записью.

Работа над альбомом шла в обстановке строжайшей секретности. Оркестровую фонограмму на тридцатидвухканальной аппаратуре писали раздельно по группам инструментов. Таким образом, каждый музыкант знал лишь свою партию, не имея представления о целом. В этом была не только технологическая необходимость, не только желание добиться идеального «саунда». Новые шлягеры имели особенность каким-то загадочным образом просачиваться сквозь стены студии звукозаписи и попадать в репертуар других исполнителей, торопившихся застолбить за собой только что народившийся хит. Потом, конечно, в результате серьезных разборок справедливость можно было восстановить, но радости это не приносило.

Сведением многочисленных звуковых дорожек в одну занимался один из лучших столичных звукорежиссеров Витя Старков. Он был убежденно пьющим человеком, но ухо имел волшебное и своей филигранной работой лишний раз подтверждал старую истину, что талант не пропьешь.

Когда Старков священнодействовал за пультом, он терпеть не мог, чтобы над ним сзади нависал вокалист. Он и самого Марка Короля не раз посылал подальше, а уж авторитетней фигуры, чем Король, на отечественной эстраде за последнее время не было.

Жанна всегда приносила в сумочке для Старкова так называемый «второй завтрак» — фляжку с настоящим армянским коньяком десятилетней выдержки. Но не это заставляло звукорежиссера мириться с ее присутствием.

Как-то, еще на предыдущем альбоме, они разругались вдрызг. Причем по пустячному поводу. Старков наотрез отказался включить в фонограмму нежную скрипочку, так понравившуюся Жанне.