Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

Между тем никакой помощи от сомалийских властей ждать не приходилось. Ситуация сложилась хуже некуда.

В тот момент, когда Алеша без сознания рухнул на дно джонки, две другие лодки подошли к «Марине» с разных бортов, и бандиты попытались взобраться на палубу. Гордей мощными пинками отправил троих нападавших в воду и метнулся на другой борт, где оборону держал Артур. Вместе им удалось спихнуть еще четверых, после чего Гордей схватил ракетницу и прицелился. Джонки поспешно отвалили от яхты.

— Что же это? — спросил белый от страха Артур. — Чего они хотят?

— Мяса твоего! — отрезал Гордей. — Что у тебя с мотором?

— Сдох.

— Оживи. Иначе сами сдохнем. Шевелись!.. Артур трясущимися руками полез в движок. Гордей посмотрел вдаль. Джонки уходили вдоль берега, увозя Алешу. Медлить было нельзя. Гордей, носясь по яхте как сумасшедший, поставил паруса, освободил штурвал и бросился в погоню.

Утренний бриз был слишком слаб, чтобы хорошенько разогнать яхту. Более легкие джонки уходили все дальше, увеличивая отрыв.

— Брось свои железки! — скомандовал Гордей. — Возьми бинокль. Как бы они в какую-нибудь лагуну не свернули. Там их хрен найдешь.

Совсем уйти от преследования бандитам не удалось, хотя гонка продолжалась целых десять часов. Уже в сумерках джонки вошли в тихую бухточку, на берегу которой стояло несколько пальмовых хижин. Для деревни их было маловато. Стало быть, тут расположился бандитский лагерь.

В полумиле от берега Гордей снова поставил «Марину» на якорь.

— Что будем делать? — спросил Артур.

— Думать, — сказал Гордей. До этого он не произнес ни слова. — Я буду думать, а ты займись мотором. От него теперь наша жизнь зависит.

— А как же Алешка?

— Я о нем и собираюсь думать.

Вокруг стало черным-черно, и Артур ковырялся в моторе при свете потайного фонаря.

— Порядок вроде, — сказал он через час. — Я запущу для пробы?

— Нет. Нам сейчас шум ни к чему. Десант надо высадить скрытно.

— Какой десант?

— Ты друга выручать собираешься?

— Но нас же двое всего. А их там десятка два.

— Ты русский или нет? — хмуро спросил Гордей. — Ну вот и не бзди горохом! Я за Алешку этих черножопых в рагу изрублю!

Гордей, конечно, не был расистом. Просто его распирала ярость, и тут уж глупо было требовать аккуратных выражений. Высказавшись, Гордей снова замолчал, поскольку и так уже выполнил свою месячную норму по количеству произнесенных слов.

Ничего не объясняя Артуру, он привел в готовность маленькую надувную лодку и, перед тем как опустить ее за борт, сунул за пояс ракетницу.

Но больше ничего Гордей не успел сделать. Внезапно тишину вспорола автоматная очередь. За ней — другая. Пули просвистели над головой, заставив Гордея и Артура ничком упасть на палубу.

Одновременно с обоих бортов на яхту поднялись неясные фигуры.

— Лежать! — резко выкрикнул кто-то на чистом русском языке с едва заметным акцентом. — И бояться не надо. Всех сразу не съедим!..

Гортанный смех разнесся над палубой.

Под дулами «Калашниковых» Гордей и Артур лежали лицом вниз, не понимая, откуда здесь взялся русский…

На самом деле никакого русского не было и в помине. Пиратскую банду возглавлял чернокожий сомалиец, окончивший пятнадцать лет назад Университет Дружбы народов в Москве. В годы учебы он зарекомендовал себя одним из самых прилежных студентов. Но на родине обнаружилось, что все его знания никому не нужны. И вскоре бывший московский студент, едва не умерев от голода, понял, что выжить в этой дикой и нишей стране можно только с оружием в руках. Он занялся вооруженным грабежом, для чего никаких знаний не требовалось. Однако именно благодаря своей образованности он быстро выбился в лидеры преступного мира и сколотил банду из таких же нищих, готовых на все парней. Они разжились автоматами Калашникова и обосновались в пустынной бухте, откуда совершали свои набеги.

Их главной добычей стали иностранные прогулочные яхты, беспечно заплывавшие к сомалийским берегам. На борту захваченных судов всегда можно было найти и деньги, и еду, и дорогую аппаратуру. Экипажи ограбленных яхт вместе со своими судами бесследно исчезали на дне Индийского океана.

Бандиты звали своего главаря странным именем Товарисч, напоминавшем о годах, прожитых в Москве. Он один здесь щеголял в затрепанных шортах и бейсболке цвета хаки. Остальные довольствовались набедренными повязками и пальмовыми юбками. У двоих даже были кольца в носу. Все это в сочетании с «калашами» у них на груди казалось кошмарным сном…

Гордея и Артура бросили в ту же хижину, где лежал Алеша. Связывать их не стали, но у входа расположились двое бандитов с автоматами. Остальные вернулись на яхту.

Гордей, которому все узлы были нипочем, мгновенно развязал Алешу. Тот уже немного пришел в себя. Но радоваться встрече было некогда. Сблизив головы, пленники стали шепотом совещаться.

— Как же мы влипли! — сказал Алеша. — Никогда бы не поверил, что в наше время такое возможно.

— Как раз в наше время все возможно, — ответил Артур.

— Хватит причитать! — оборвал их Гордей.

— Есть, кэп! — невесело усмехнулся Алеша.

— Надо на яхту прорваться, пока они ее не затопили, — продолжил Гордей. — Они всегда так делают.

— Откуда ты знаешь?

— Их пахан хвалился. Да ты не удивляйся, Леша. Он по-русски лучше нас чешет. Учился в Москве пять лет.

— Это ему не помешает отправить нас на корм рыбам, — заметил Артур.

— Тем более рассиживаться нельзя. Яхта нам нужна позарез. — Посуху нам отсюда не уйти, сказал Гордей. — Надо прорываться, пока они этого не ожидают.

— А эти двое с автоматами у входа? — спросил Алеша.

— Придется убрать, — спокойно ответил Гордей. — Одного беру на себя. А второго вы, мужики, должны оприходовать. Заберем их «калаши», тогда пойдет другой разговор. И нечего их жалеть. Тут или мы их, или они нас. Без вариантов.

Они замолчали, внутренне собираясь.

— Готовы? — шепнул Гордей. — Пошли с богом!..

Но едва Гордей успел закончить фразу, как в темноте полыхнул оглушительный взрыв.

— Отбой!.. — сказал Гордей и тяжело опустился на земляной пол. — Взорвали, бляди! Прощай, «Марина»!..

Микеша был алкоголиком со стажем, который превышал даже его трудовой стаж. А работать, между прочим, он начал с четырнадцати лет. Среди алкашей Микеша мог бы считаться эстетом, поскольку употреблял только белое хлебное вино, как он уважительно называл водку. Микеша мог иногда, приняв стакан водяры, залакировать его бутылочкой пивка. Но чтобы жрать портвешок или другие чернила — этого он себе не позволял. И благодарная печень Микеши в награду за это функционировала довольно сносно.