Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

— Есть.

— Это хорошо. Вот только он и должен знать, какая ты на самом деле. Только тот, который видит твое лицо утром на соседней подушке. И никому больше не открывай своих секретов. Никаких. Оставайся загадкой. И не уставай удивлять. Но всегда будь сама собой.

— Ну, это просто, — бросила Жанна, не подумав.

— Как раз это самое сложное. Ты только не думай, что я пришла учить тебя жизни.

— А разве можно жизни научить?

— Конечно, нельзя. — Пугачева сломала в пепельнице так и не зажженную сигарету. — И вообще, что такое наша с тобой жизнь? Большая тусовка.

Жанна промолчала.

— Большая тусовка, — повторила Пугачева. — Каково сказано? Ты только журналистам этих слов не передавай. А то они построят на этом целую концепцию. Если будут приставать, скажи, что я тебе объясняла рецепт вечной молодости. Это им понравится.

— Хорошо. — Жанна невольно улыбнулась.

— Я во втором ряду. Прямо по центру. Надо будет — найди меня взглядом. Все. Ни пуха!..

— К черту!..

Через секунду Жанна осталась в гримерке одна. Только едва уловимый запах незнакомых духов напоминал о неожиданном визите.

Зал встретил Арбатову громом аплодисментов. Все поднялись с мест.

«Бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, — собралась сказать она. — Все встают!.. Раньше так встречали только Генерального секретаря Коммунистической партии!..»

Но когда зал затих, Жанна поняла, что ирония сейчас неуместна. Сейчас вообще были лишними любые слова. Она чуть заметно кивнула музыкантам и подошла к микрофону.

И опять ее сердце сжалось от страха. Первую ноту она взяла робко, но тут же к ней возвратилось забытое ощущение нескончаемого волшебного полета. И зал понял: Неподражаемая действительно вернулась!..

Закончив читать, Митя Иванцов сложил машинописные листки и сунул их в карман.

— Ну что? — спросил он, стараясь не смотреть на Жанну. — Все не туда? Мимо кассы?

— Да нет… — растерянно ответила Жанна. — Просто странно чувствовать себя…

— …литературным персонажем? — подсказал Митя.

— Вот именно.

— Это чепуха, — сказал Митя. — Я, конечно, фантазировал на заданную тему… Все было не так?

— Не совсем так. Но очень близко к правде. Жанна до мельчайших деталей вспомнила тот апрельский день и должна была признать, что Иванцов рассказал о нем так, будто находился с ней рядом.

Отдельные неточные словечки не имели значения. Дело было в другом. К Жанне вернулась память, и помощь Иванцова была ей теперь не нужна. Но как объяснить ему это, она не знала. Пауза затягивалась.

— Не понравилось — так и скажи, — деревянным голосом заговорил Митя. — Я не так много успел написать. Возьму и сожгу. Гоголь вон целый роман спалил. А о тебе пусть кто-нибудь поталантливей напишет.

— Да не надо вообще обо мне писать! — вырвалось у Жанны. — Я еще жива. Это была глупая идея. Извини.

— Тебе аборт приходилось делать? — неожиданно спросил Иванцов.

— Упаси бог!..

— А меня, значит, ты заставляешь? Ребеночек-то уже зачат! А теперь мне его на помойку?

Жанна оторопела, сообразив, что не только у нее могут быть творческие амбиции. Но в ее жалости Митя сейчас не нуждался.

— Ну тогда и пиши себе дальше! — сказала она резко. — Зачем тебе нужны мои разрешения? Можешь даже вывести меня в своей книжке последней стервой. Имеешь право.

— А ты не бесись! — в тон ей ответил Иванцов. — Сама меня в это дело втравила. Теперь назло тебе напишу. И за советами бегать не буду!..

На этом они расстались, так и не поняв, кто они теперь друг другу — прежние друзья или смертельные враги.

Животный ужас совершенно парализовал его. Когда Джафар легко провел острым лезвием ножа по его горлу и струйка теплой крови скользнула за воротник, Петя закрыл глаза, прощаясь с жизнью. Но Джафар неожиданно поднялся, оставив поверженного Тарханова на полу, и бросил с презрением:

— Ладно, вставай! Курицу и то легче прирезать!..

Сразу встать Петя не смог — так дрожали ноги.

— Что за мужчины пошли? — продолжил Джафар, обращаясь к забившейся в угол Наде. — Сейчас штаны ему будешь стирать.

Он спрятал нож и по-хозяйски развалился на стуле, поглядывая на Петю.

— Ты кушать будешь, Джафарчик? — жалобно спросила Надя.

— Куска хлеба не возьму из твоих блядских рук! — рявкнул в ответ Джафар.

Наступило тягостное молчание.

— Я пойду, а? — неуверенно спросил Петя. — Можно?

Он был совершенно уничтожен.

— Как это «пойду»? — удивился Джафар. — А кто за удовольствие платить будет?

— У меня денег нет, — убитым голосом отозвался Петя.

— Ты что? К бабе — и без денег пришел? А если она шоколадку захочет? Или шампанского? У вас любовь или нет?

— Да какая там любовь! — стал торопливо объяснять Петя. — Я же здесь это… По работе…

— По работе? Интересная у тебя работа — без штанов на голой бабе верхом скакать!

— Честное слово, по работе! Я по вызовам хожу. От бюро сексуальных услуг.

Джафар изумленно открыл рот, а потом спросил у Нади:

— Правда? И ему за это платят?

Она кивнула, всхлипнув.

Джафар был настолько поражен этим признанием, что вдруг утратил всю свою агрессивность.

— Ну вы даете!.. — пробормотал он. — Кто же из вас тогда блядь?

Естественно, на этот вопрос он не получил ответа и, окинув Петю брезгливым взглядом, заключил:

— Ты! Слушай, и не противно собой торговать?

— Жить-то надо как-то, — буркнул Тарханов.

— Зря я тебя не прирезал. А теперь не хочу руки пачкать. Ты куда? Стой! Разговор не окончен. Ты мне все равно должен.

— Я же сказал, нет у меня денег.

— А я бы твои блядские деньги все равно не взял. Ты мне долг отработаешь. Отработаешь, понял?

Дальше говорил только Джафар, предварительно выгнав Надю за дверь. Он оказался бандюгой не только по виду и повадкам. Джафар и жил разбоем, имея в подчинении трех таких же лихих своих соплеменников.

Они были «залетными», то есть совершали набеги на столицу и тут же сматывались с добычей в родные края. Но с каждым днем делать это становилось все труднее. Менты то и дело тормозили на улицах Джафара и его подельников для проверки документов. Откупаться приходилось по нескольку раз на дню, что совершенно выводило Джафара из себя. Банде позарез был необходим хотя бы один русский с московской пропиской. Особенно для того дела, которое, по мнению Джафара, должно было принести ему очень хорошие деньги.

Услышав, что от него требует Джафар, Петя Тарханов покрылся холодным потом.

— Нет… — пробормотал он. — Я не смогу… За такие дела лет на десять посадят, не меньше.

— Твое мнение кто спрашивал? — нахмурился Джафар. — Будешь делать то, что я скажу. А нет — своим джигитам тебя отдам. Они из тебя бастурму сделают, понял?…