Элизабет Страут - И снова Оливия

— А у меня есть такая штучка, «определитель номера» называется, поэтому я всегда знаю, кто мне звонит. И штучка утверждает… погоди-ка, дай еще разок взгляну… точно, звонок от Генри Киттериджа. И поскольку мы знаем, что это не может быть Генри, я предположил, что звонишь ты. Привет, Оливия. Как поживаешь? Я очень рад, что ты позвонила. Я уж думал, мы больше никогда не поговорим друг с другом. Мне тебя не хватало, Оливия.

— Два дня назад у меня случились роды. — Сдвинувшись на край кресла, Оливия смотрела на почерневший залив.

Секундная пауза, и Джек переспросил:

— Что у тебя случилось? Роды?

Она поведала ему все как было, слегка откинувшись в кресле и перекладывая трубку из одной ладони в другую. Джек хохотал как сумасшедший.

— Восхитительная история, Оливия! Господи, ты приняла роды. Это же замечательно!

— Ну, когда я позвонила сыну, он не нашел это таким уж замечательным. Голос у него был… даже не знаю какой. Он явно предпочел бы поговорить о своих делах.

Ей казалось, она слышит, как Джек обдумывает ее слова.

— Ох, Оливия, — сказал он наконец, — твой мальчик, увы, — великое разочарование.

— Так и есть.

— Приезжай ко мне, — сказал Джек. — Садись в машину и приезжай в гости.

— Сейчас? На улице уже темно.

— Если ты не ездишь в темноте, я сам за тобой приеду.

— Я пока езжу в темноте. До скорого свидания, — закончила она разговор.

В ванной она сняла новую куртку с веревки, пятно высохло.

Джек встретил ее в рубашке с коротким рукавом. Кожа у него на руках заметно обвисла, тонкая рубашка обтягивала огромный живот, но и у Оливии живот не маленький, и она это знала. По крайней мере, зад был прикрыт. Зеленые глаза Джека поблескивали, когда он с поклоном впустил ее в дом.

— Здравствуй, Оливия.

И она пожалела, что приехала.

— Можно я повешу твою куртку? — спросил он.

— Ни за что, — ответила она и пояснила: — Это часть моего наряда.

Джек оглядел ее куртку:

— Очень мило.

— Я вчера ее сшила, — сообщила Оливия.

— Сшила? Сама?

— Ну да.

— Что ж, я потрясен. Давай присядем. — И Джек повел ее в гостиную, за окнами была тьма кромешная. Кивком головы он указал Оливии на кресло и сел напротив. — Ты нервничаешь, — сказал он. Не успела Оливия ответить, мол, с какой такой чертовой стати ей нервничать, как он добавил: — Я тоже. — И, помолчав, продолжил: — Но мы люди взрослые, и мы с этим справимся.

— Надеюсь. — Оливия подумала, что Джек мог бы и подольше расхваливать ее куртку.

Оглядевшись, она была разочарована тем, что увидела: резная деревянная утка, лампа с рюшами, присобаченными к подставке, — вся эта ерунда здесь и раньше была? Вероятно, а она и не заметила, и как ей только это удалось?

— Дочь возмущена моим поведением, — сказал Джек. — Я говорил тебе, что она лесбиянка.

— Да, говорил. А я сказала тебе…

— Помню, Оливия. Ты сказала, что это свинство с моей стороны цепляться к ней из-за ее ориентации. Потом я долго размышлял и пришел к выводу, что ты права. И позвонил ей несколько дней назад и попытался — в моей простецкой манере — донести до нее, что я знаю, какой я урод. Она не поверила. По-моему, она думает, что папаша просто страдает от одиночества после смерти ее матери, вот и решил помириться с дочкой. — Вздохнув, Джек провел рукой по своей редеющей шевелюре; выглядел он усталым.

— Она права? — спросила Оливия.

— Хороший вопрос. Я думал об этом. Ответа не нашел. Может, и права. Но правда и в том, что твои слова заставили меня задуматься. — Джек медленно покачал головой, глядя вниз, на свои носки; проследив за его взглядом, Оливия обнаружила, что на одном из носков дырка, а из нее торчит палец. Ему стоило бы постричь ногти на ногах. — Черт, как некрасиво, — сказал Джек и накрыл палец другой ступней, а потом убрал ее. — Так к чему я клоню — дети. Твой сын. Моя дочь. Мы им не нравимся, Оливия.

Оливия обмозговала эту сентенцию.

— Да, — согласилась она. — Не похоже, чтобы я нравилась Кристоферу. Почему, интересно знать?

Подперев голову рукой, Джек пристально смотрел на нее.

— Ты была никудышной матерью? Что толку гадать, Оливия? Может, он просто таким уродился.

Оливия опустила голову, сцепила руки в замок.

— Погоди-ка, — встрепенулся Джек. — У него только что родился еще один ребенок, верно?

— Он умер. Матери пришлось выталкивать из себя мертвого ребенка.

— Оливия, это ужасно. Господи, это настоящий кошмар. — Джек выпрямился.

— Угу. — Оливия смахнула пушинку с колена своих черных брюк.

— Возможно, поэтому он не хотел слушать о том, как ты принимала роды. — Джек смущенно пожал плечами. — Я лишь хочу сказать…

— Нет, ты прав. Абсолютно. — Эта мысль не приходила ей в голову, и она чувствовала, что лицо у нее пылает. — Как бы то ни было, она пытается снова забеременеть и следующего родит в бассейне. В малюсеньком детском бассейне. Так он мне сказал.

Откинув голову, Джек рассмеялся. Оливию удивил его смех — он был таким непосредственным.

— Джек, — резко сказала Оливия.

— Я тебя слушаю, — невозмутимо, но с хитринкой в глазах ответил Джек.

— Не могу не рассказать тебе, в какое занудство превратили тот праздник в честь будущего новорожденного. Дочка Марлин, бедняжка, сидела в кресле и приклеивала ленточки к бумажной тарелке, а потом каждый треклятый подарок пускали по рукам гостей. Каждый без исключения! И все говорили: «Ой, какая прелесть, разве это не чудесно», и ей-богу, Джек, я думала, что живой оттуда не выйду.

Он разглядывал ее с минуту, а затем прищурился лукаво.

— Оливия, я понятия не имел, где ты пропадала. Несколько раз пробовал дозвониться до тебя и в конце концов решил, что ты уехала в Нью-Йорк повидаться с внуком. У тебя разве нет автоответчика? Могу поспорить, что есть, раньше я тебе оставлял сообщения.

— Я не знакома со своим внуком, — ответила Оливия. — И разумеется, у меня есть автоответчик. — И тут же припомнила: — А-а, я его отключила, когда мне принялись названивать насчет путевки куда-то, которую я якобы выиграла. Наверное, обратно я его не включила. — Так оно и было на самом деле, снова включить чертову машину ей и в голову не пришло.

Джек некоторое время изучал свой палец на ноге. Оторвавшись от этого занятия, он сказал:

— Ладно, давай снабдим тебя мобильником. Я его куплю и покажу, как им пользоваться. А теперь скажи, почему ты до сих пор не познакомилась со своим внуком?

Странная дрожь пробежала по спине Оливии, нечто вроде мимолетного ощущения невесомости. Этот человек, Джек Кеннисон, намерен купить ей сотовый телефон!

— Потому что меня не приглашали. Я же рассказывала тебе, как плохо все вышло, когда я навещала их в Нью-Йорке.

— Да, рассказывала. А ты их приглашала в гости?