Анонiм (Гор Грит) - Спящий бог 018

Первопричина примерно на два тысячелетия становится предметом религиозного обсуждения. Древнегреческая религия понимала первоначало бесконечным бесформенным и бескачественным, из которого все рождается и в него все возвращается — Хаос или Хронос (в даосизме аналог — Дао). На момент становления Церкви эллинская религия была в упадке. Она утратила понятие первоначала, что породило множество божеств, ответственных за политические, экономические и бытовые нужды. Язычество давало такие примитивные ответы на онтологические вопросы, что думающий человек не мог ими удовлетвориться. А для не думающего они звучали как заклинания.

Греческая мысль видит тупик в способе мышления. Мыслить, значит, оперировать величинами. Очевидно, что нельзя познать бесконечность, мысля величинами. Но как нам мыслить, чтобы выйти за рамки и помыслить бесконечность — этого не знает никто. Это и невозможно, потому что мысль привязана к величинам, а бесконечность напоминает хрустальный шар абсолютной прозрачности, который глаз не может увидеть, потому что ему не за что зацепиться. Он проходит сквозь этот хрусталь и не видит его.

Иудаизм во времена Христа тоже был в кризисе. Но, в отличие от древних греков, про философию которых можно сказать, что она сама себя загнала в тупик, иудаизм в кризис загнали два неотъемлемых элемента его природы исключающих друг друга.

С одной стороны, Тора утверждает, что Бог непознаваем. С другой стороны, она повествует, как Бог являлся людям в виде огня, ветра, облака, общался с ними, проявляя свойственные языческим божествам и человеку качества — радовался, гневался, сомневался. Все это никак не стыкуется с непознаваемостью, бесконечностью и бескачественностью первопричины-Бога. Но зато соответствует качествам божества.

Чтобы сохранить за иудейским Богом статус первопричины, нужен был институт, не позволяющий реализоваться потенциалу информации, представляющей Бога в каком-либо образе и с качествами, ибо Бог может быть только бескачественным и вне всякого образа.

Таким институтом являлась жреческая партия — саддукеи. Она не позволяла никак именовать и изображать Бога, наделять его каким-то качествами. Пророческая партия, чтобы нарушить монополию жрецов, стремилась наделить Бога какими-то качествами.

Опасность тренда была в том, что сначала первопричина будет уловлена в легкие, как дым, рамки, как бы без четкой границы. По мере эволюции рамки будут жестче, пока не станут непроницаемыми. Когда бесконечность будет уловлена в величину, как это сделал Аристотель, она исчезнет. Вместо Бога будет сонм божеств вперемежку с идолами.

Показатель Бога — его невозможно уместить в какой-либо образ. Показатель идола — он умещается в тот или иной образ в скульптуре, доске, полотне и прочие варианты. У идола есть четкие формы, характеристики и ортодоксально-догматические качества.

Такая тенденция реализовалась в христианстве, потому что там не было силы, какая могла бы встать на пути этих тенденций, как саддукеи в иудаизме. Суть противостояния саддукеев и фарисеев выражают весы. На одной чаше бескачественное первоначало под охраной саддукеев. На другой чаше качества, куда фарисеи хотели упаковать первоначало. Фарисеи в этом смысле были сторонниками аристотелевского подхода к вопросу.

Первая чаша удерживала в Израиле идею немыслимого Бога. Вторая чаша позволяла массам быть причастными к Богу. Если фарисейская чаша опустошалась, социум не мог удержать в себе идею Бога — она была для него слишком огромна и не наглядна. Если саддукейская чаша опустошалась, Бог улавливался в образ и качество, и неизбежно исчезал, как исчезло первоначало в языческих религиях и древнегреческой философии.

При опустошении любой чаши Израиль заваливался набок. Далее в дело включалось творчество масс, порождая мириады суеверий. Очень скоро они затмили бы идею первопричины, облепив ее, как мухи статую, в несколько слоев. Статуи было бы не видно.

Когда Рим разрушил Храм, жреческая партия исчезла. Осталась только пророческая в виде фарисейской, христианской и ессейской фракций. Им больше никто не мешает втискивать бесконечное и бескачественное в форму и качество. Каждая фракция выходит на оперативный простор, и на свой лад, в меру своих талантов, придает Богу форму.

Фарисейская группа улавливает образ Бога интеллектуальными мазками. Из этого стремления рождается идея, что в Торе зашифрована тайная информация — буквы тут не просто буквы, а еще и цифры. Фарисеи пытаются уловить бесконечное и непознаваемое через вычисление тайного смысла букв по их числовому значению.

Самый известный отголосок идеи про цифры, несущие в себе тайную информацию, — фраза Апокалипсиса, написанная представителем одной из фракций пророческой партии, христианства, Иоанном: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть» (Откр. 13:18).

С другой стороны, фракция фарисеев улавливает бесконечное через слово, создавая Талмуд и Каббалу. Сегодня эта фракция именуется ортодоксальным иудаизмом, но как было сказано, правильно эту группу назвать фарисеизмом. Иудаизм — это совокупность жреческой и пророческой партий, а не одна партия, не важно, жреческая или пророческая.

Вечное стремление разума уловить бесконечность в образ максимально реализует третья фракция пророческой фракции — христиане. Они будут упаковывать бесконечное в конечное, в образ, не через разум, как пытались делать философы, а через веру. Но сути это не меняет. Не важно, посредством какой технологии вы пытаетесь бесконечное засунуть в форму. Важно, что, если вам это удается, оно перестает быть бесконечным.

Христиане рассуждают так: если Бог может быть в виде горящего куста или ветра, почему бы ему не быть в виде человека? Он же всемогущий, и значит, может иметь любую форму. Кроме того, если Христос есть Бог, а Христа можно мыслить и видеть, какие проблемы в изображении Бога? Второзаконие запрещает? «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху» (Исх. 20:4). Ну, так это же до прихода Христа было. А когда Святой Дух открыл, что в форму Христа уместился бесконечная и бескачественная Первопричина, ее теперь можно изображать. Не мудрствуя лукаво, они взяли доску и нарисовали на ней в зримой человекоподобной форме Бога. Уловленная Первопричина мгновенно эволюционирует в «дедушку на облаке».

Упаковка бесконечного в форму рождает парадоксы. Христиане ищут решение через создание Богу нового образа. В рамках этой задачи они изобретают идею Троицы. Но она не только не снимает старых парадоксов, но рождает еще большие новые противоречия.