Хиро Арикава - Хроники странствующего кота

Сатору начал посещать клинику почти ежедневно. Она была расположена поблизости от дома, можно было свободно дойти пешком. Сатору уходил рано утром и иногда очень надолго там задерживался. Возможно, в клинике были очереди, или же обследования и процедуры занимали много времени.

Правая рука Сатору была истыкана шприцами, черно-синие синяки уже не успевали рассасываться. Вскоре и левая рука стала выглядеть точно так же. Меня кололи раз в году, когда делали прививки, и я люто ненавидел это дело, а вот Сатору – его кололи бесконечно, я не уставал поражаться его терпению.

Но увы, сколько бы он ни ходил в эту свою клинику, запах, исходивший от него, не менялся в лучшую сторону. Он становился только сильнее и сильнее. Как говорили мне раньше те кошки и собаки, с таким запахом он долго не протянет .

Никакое живое существо не спасти, если у него такой запах.

Порой Норико плакала украдкой, но об этом знал только я. При Сатору она старалась держаться и никогда не показывала своих слез, ну а коты были не в счет.

Она больше не визжала, когда я терся о ее ноги, и ей вроде даже стало нравиться щекотать меня под подбородком.

Весь город замело белым снегом, а ягоды на рябинах вдоль дороги становились только алее от морозов.

– Нана, пойдем гулять!

Сатору уже совсем обессилел и, сходив с утра в клинику, мог, вернувшись, проспать до самого вечера, но он никогда не пропускал прогулки со мной.

Было холодно и скользко, но мы выходили на улицу регулярно – за исключением тех дней, когда он задерживался в клинике или мела метель.

– Нана, ты ведь первый раз в таком месте, да? Где столько снега…

Дороги были покрыты ровным слоем затвердевшего снега, от которого зябли подушечки лап. С крыш домов свисали сосульки. Сугробы по обеим сторонам улицы, насыпанные снегоуборочными машинами, были похожи на слоеные пирожные. На проводах – гирлянды нахохлившихся воробьев. В парке радостно скакали собаки, пробивая себе дорогу через глубокий снег. Городские коты забились в укромные убежища и щели, где надеялись пересидеть морозы. Было еще много всяких чудес, которые мы оба видели впервые.

Мы гуляли в парке и любовались синим морозным небом, когда к нам подошла очаровательная пожилая леди:

– Какой красивый котик! Вышли на прогулку? Как его зовут?

– Его зовут Нана. Потому что у него хвост крючком, в форме цифры семь.

Сатору неисправим. Все тот же помешанный кошатник, готовый рассказать всем и каждому о происхождении моего имени.

– Он очень разумный, идет рядом с вами.

– О да, Нана очень разумный!

Когда леди ушла, Сатору прижал меня к себе:

– Ты очень разумный и послушный, поэтому всегда веди себя хорошо! Ладно?

Веди себя хорошо? А когда это я вел себя плохо? Какое-то невежливое замечание.

Улицы сверкали веселыми огнями, и рождественская реклама была повсюду. Вечером Сатору и Норико съели пополам маленький праздничный торт, ну а мне достался кусочек тунца. Наутро у всех было уже предновогоднее настроение.

На Новый год мне дали куриную грудку, но, обнюхав ее, я закопал ее в песок. Ну, не на самом деле, конечно, поскольку песка в доме не было, просто поскреб лапой в воздухе.

– Что такое, что тебе не нравится? – озадаченно спросил Сатору.

Я всегда готов умять все, что дают, только от этой грудки как-то странно пахло.

– Тетя Норико, ты приготовила ему грудку как обычно?

– Сегодня Новый год, и я решила потратиться, купила для Нана какую-то особую местную курицу, специально откормленную. И приготовила на пару.

– А ты что-то добавляла в нее, когда готовила?

– Я побрызгала на нее сакэ, чтобы отбить запах.

Гм. Зря ты это сделала, Норико.

– Извини, но Нана не может теперь это есть, курица пахнет сакэ.

– Неужели? Да я капнула всего пару капель!

– У кошек очень острый нюх.

– Всегда считала, что нюх – это у собак. Пишут, что в шесть тысяч раз острее, чем у людей.

Норико, в общем, хорошая, но временами она чересчур много думает. Всем известно, что у собак отличный нюх, но это не значит, что коты ничего не чуют. Во всяком случае, для того, чтобы почувствовать запах сакэ на куриной грудке, вовсе не требуется обоняние, в шесть тысяч раз превосходящее человеческое.

– У кошек нюх тоже намного острей, чем у людей.

Сатору прошел на кухню и приготовил мою привычную, без всяких там выкрутасов, восхитительную куриную грудку и принес ее мне в чистой миске, забрав у меня загубленное мясо.

– А этот кусочек, с сакэ, я положу в свой праздничный одзони [39] Одзони – суп с куриным мясом, рыбой, овощами, а также омоти (рисовыми лепешками), который японцы традиционно едят в Новый год. .

Норико испустила тяжелый вздох:

– Я даже представить себе не могла, что люди могут доедать кошачьи объедки, пока не познакомилась с Нана.

– Такое бывает, если в доме есть кошка. К тому же это вовсе и не объедки, Нана даже не притронулся к грудке, так что все стерильно.

Сатору положил кусочек курицы в свою тарелку с новогодним одзони.

– Что подумают люди, если узнают, что я кормлю тебя тем, от чего отказался даже кот? Пожалуйста, не рассказывай никому.

– Те, у кого есть кошки, поймут.

После этого Норико и Сатору поздравили друг друга с Новым годом и принялись за одзони.

– Нана живет у меня только три месяца, но я успела понять, что кошки – очень странные существа.

Ах вот ты как про меня думаешь! Хорошенькое поздравление с только что наступившим Новым годом! Нет, такое оскорбление я стерпеть не могу!

– И эта коробка…

Картонная коробка все еще стояла в углу гостиной. Норико мстительно заявила, что хочет выбросить коробку до наступления Нового года.

– Новая будет намного лучше…

Нет уж, извините, но это не так.

– А почему он норовит залезть в коробку, которая явно мала для него по размерам? Ведь это же видно сразу…

Врезала по больному, да?

– На днях он попытался засунуть лапу в ларец для украшений.

– Да-да, это кошачьи повадки, – радостно согласился Сатору.

– А как-то он попытался засунуть лапу в крошечную коробочку с часами!

Ну что я могу сказать? Это инстинкт, обыкновенный инстинкт . Коты всегда стараются найти себе укромное местечко, где они могут схорониться.

И когда я вдруг обнаруживаю хорошенькую квадратную коробочку, которая чуть приоткрыта, инстинкт повелевает не упускать случая. А вдруг, если я засуну туда лапу, там сработает какое-то хитрое устройство, которое позволит залезть мне туда целиком? Правда, до сего момента мне так и не повезло.

Хотя я слышал историю про одного кота, который постоянно требовал, чтобы ему открывали все двери, в надежде когда-нибудь найти за одной из них вечное лето. Этот кот живет в другой стране [40] Имеется в виду Пит – любимый кот главного героя романа «Дверь в лето» (1956), созданного американским писателем-фантастом Робертом Хайнлайном (1907–1988). .