Венди Хиггинс - Коллекция поцелуев

– Чего тебя сюда принесло?

Уайли никогда не умел скрывать эмоций. Его лицо говорит куда больше языка, мне это в нем всегда нравилось. А теперь моему взору предстают скорбь и печаль. Неприкрытая боль.

– Прости, – шепчет он. – То, что я тогда наделал, – самая большая ошибка в моей жизни. Даже в пятьдесят я буду считать это самой большой своей ошибкой.

Сердце у меня сжимается.

– Никогда себе не прощу, что потерял тебя. Дня не проходит, чтобы я об этом не думал, Зэй. Ни одного дня.

Интересно, а когда же я в последний раз вспоминала Уайли? Даже и не скажу точно. Давно.

– Я был так наказан, – продолжает Уайли. – Ты просто всего не знаешь. Эта девушка, Ивон…

Я не сразу вспоминаю, что так зовут эту первогодку.

– Сказала мне, что, мол, беременна. И я с месяц был сам не свой. Бесился. Родителям признался… Боже, да я их просто без ножа зарезал! А потом кто‐то из подружек этой Ивон выдает:

она, мол, тебе лапшу на уши вешала! Представляешь?

Я с удивлением замечаю, что у Уайли перехватило горло.

– Мол, она так поступила просто ради того, чтобы я ее не бросил. А потом стала убеждать меня, что, дескать, ошиблась или типа того. Пойми, ты бы ведь так никогда ни с кем не поступила.

– И не только я. Большинство девушек так не поступают, – отвечаю я Уайли, не испытывая к нему ничего кроме жалости. Жалости к нему. Жалости к Ивон, которая так низко ценит себя, что готова пойти на совершенно дикую ложь, лишь бы удержать парня. Я машинально потерла лоб.

– Уайли, пойми, мне очень жаль, что у тебя все так вышло…

– Ты мне нужна! – перебивает он, обеими руками сжав мои ладони. Уайли стоит вплотную ко мне, я чувствую до боли знакомый запах, напоминающий обо всем хорошем, что между нами было. – Позволь мне снова попытаться, прошу тебя, Зэй. Прошу!

– Уайли…

– Прошу тебя! Я больше не могу без тебя. И не хочу. Я без тебя ничто. Я умру…

– Не произноси таких слов, – осаживаю я его, чувствуя, как во мне вскипает гнев. И выдергиваю ладони. – Не пытайся мною манипулировать. Это нечестно и глупо. Ты сам все испортил, когда мы были вместе. Я не могу тебе помочь, Уайли. Только ты сам можешь.

– Ты мне нужна, – шепчет он, будто вымаливая пощаду. Но как бы то ни было, ему придется самому искать выход.

Перехватив его потерянный взгляд, понимаю, что пару месяцев назад я переживала то же самое. Брошена. Никому не нужна. И повторять все это у меня нет желания. Внезапное озарение выводит меня из ступора, возвращая к действительности и сделанному мной жизненно важному выбору.

И я выпаливаю:

– Выпускной учебный год я проведу за границей.

Его будто ударили, да чувствую, что и сама чуть ли не задыхаюсь. Вот-вот в обморок хлопнусь. Это получилось непреднамеренно, но я произношу эти ужасные слова, и они… они то, что надо.

– Что? – шепчет он.

– Я все лето буду занята подготовкой к поездке, – дрожащим голосом сообщаю я. – А потом еду в Аргентину и во Францию изучать языки.

Еду в Аргентину и во Францию.

Вижу, как у Уайли улетучивается последняя надежда, и это наполняет меня ощущением будущей новой, чудесной жизни. Мне так легко, как никогда раньше. Будто все мои тревоги разом исчезли, а вместо них ослепительным светом вспыхнула уверенность, осознание новых возможностей.

Я уезжаю! Мне предстоит увидеть мир! Познать язык из уст тех, для кого он родной! Помимо воли рот мой растягивается в счастливую улыбку, и я даже прикрываю его ладонью.

– Это… Это потрясающе, – выдавливает Уайли, изумленно качая головой. – Вау. С ума сойти! Поверь, меня это не удивляет. Ты и сама потрясающая.

Судорожно сглотнув, благодарю его:

– Спасибо.

Уайли, сунув руки в карманы, задумчиво глядит в землю. Мы оба молчим. Уайли – это былое, а теперь мы расходимся и следуем в разных направлениях. Но он для меня не пустое место.

– Прости меня, – говорит он. – Веришь или нет, мне жаль.

Почесав затылок, Уайли больше не говорит ни слова.

– Мне тоже, – шепотом признаюсь я.

Шагнув ко мне, он хочет обнять меня. Я не противлюсь. Снова это знакомый запах. Минуту или две мы не размыкаем объятий, потом я улыбаюсь ему на прощание.

– Всего тебе хорошего, Уай. Я не сомневаюсь – ты потянешь то, что задумал. Ты все‐таки сын своих родителей.

После этого поворачиваюсь, сжимая в руках сумочку, и чувствую себя на каблуках впервые за весь вечер куда увереннее. Не могу удержаться от улыбки, поднимаясь по лестнице и входя в квартиру. Зеб спит на тахте – уже за полночь – и даже не шевельнулся. Смотрю на его безмятежное лицо. Знаю, брат мой подрастет, пока меня не будет. Не будет той, кто его защищает и таскает за собой. Мысль эта – острый нож в сердце, но в то же время чувствую, что все с ним будет как надо. Мы не потеряем друг друга из виду. Я не забуду своего младшего братишку.

Скидываю туфли и тихо ступаю в комнату мамы. Дверь приоткрыта, и сквозь щель вижу, как светится экран ее телефона – явно во что‐то играет. Когда я открываю дверь, она включает настольную лампу.

– Ну и как?

Мама усаживается в постели, а я рядом с ней.

– Хорошо все было. Знаешь, а твоя дочь теперь – принцесса. Официально.

Сжав меня в объятиях, мама смеется.

– Я уже об этом узнала. Поздравляю, раз ты официально принцесса.

– Мама, я…

– Что? – спрашивает она, смахивая непослушный локон у меня со лба.

– Я думаю поехать на эту международную программу.

Рука ее тяжело падает на колени, а взгляд устремляется в пустоту.

– Конечно, поезжай, – шепчет она, беря меня за руку. – И это только начало, доченька.

Я ЗДЕСЬ. ЭСЭМЭСКА ОТ КЕНЗИ приходит в половине девятого утра, и я направляюсь к дверям впустить ее.

Мама еще затемно поехала на работу, но Зеб по‐прежнему спит без задних ног, и мы на цыпочках проходим ко мне. Кензи в шортах и школьном свитере. Ее аккуратно зачесанные вчера вечером назад волосы теперь взлохмачены – последствия проведенной в отеле с Вином ночи. Швырнув сумку на пол, Кензи усаживается ко мне на кровать, а я – на краешек.

– Ну и? – допытываюсь я.

Она, явно стесняясь, теребит в руках одеяло.

– Так было или нет? – шепчу я.

Закусив губу, Кензи кивает, по‐прежнему уставившись в одеяло.

– Ты‐то сама как? – спрашиваю. – Предохранялись хоть? И… больно было?

– Нормально, да, не очень.

Я жутко изумлена и не могу оторвать взгляда от подружки, вообще‐то ожидая, что она, по идее, должна выглядеть как‐то по‐другому, но, видимо, ошибаюсь.

– Ну, хоть приятно было?

– Первый раз нет. Странно как‐то, непривычно. Потом, правда, лучше.

Я продолжаю поедать ее взглядом.

– И сколько раз это было?

– Три! – хихикает в ответ Кензи, а я невольно подношу ладонь ко рту от удивления, чтобы ненароком не ахнуть.