Владимир Логинов - Ад криминала: Рассказы и очерки

Голос его оборвался. Она ждала, боясь пошевелиться. Потом не выдержала и позвала. Но никто не ответил. Значит, улетел, решила она и стала медленно спускаться с горы по извилистой тропинке. Потом остановилась у родника, напилась и, подняв голову, услышала его голос:

— Сожги стихи.

— Что? — оцепенела она.

— Соберите с Олегом все рукописи и сожгите их.

— А как Олег это воспримет? — дрогнувшим от волнения голосом спросила Марина.

— Не беспокойся. Я ему объяснил…

Розовый свет угас, родник и горы пропали. По телу Марины пробежала судорога, и она… очнулась в своей комнате.

За окном было серо и тихо. На будильнике — без трех минут четыре. Ежась от холода, она набросила на себя покрывало и снова закрыла глаза. Но уже не спалось. Только что увиденное стояло перед глазами, а голос Алексея, казалось ей, словно витал по комнате, но на такой частоте, когда он не слышим человеческим ухом. "Сжечь стихи? Но почему? — недоумевала она. — Пусть отец их напечатает, пусть их читают люди… Что за бред мне приснился! Хотя Олег говорил, что он писал не для печати… Но для кого же тогда? Для себя? Зачем? А может, это было содержанием его жизни? Ведь я его никогда не могла понять, у него была такая глубина ума и непредсказуемость мысли… Чего же тогда гадать, надо просто поговорить с Олегом…" — решила она и услышала шум спускаемой в туалете воды.

Накинув халат, она пошла в ванную и едва не столкнулась в дверях с Забрихой. Он был бледен и выглядел сильно осунувшимся.

— У тебя ничего нет? — с мольбой в глазах спросил Олег.

— Чего? — не поняла Марина.

— Да выпить. Хоть чего-нибудь.

— По-моему, бутылка шампанского есть. Приходите ко мне, я только умоюсь.

Когда она вернулась, у Забрихи был жалкий поникший вид, даже ширинка расстегнута. Забыл. Видно, задумался о чем-то. Да и Марина была хороша: на столе и стуле валялись трусы и лифчики. Она быстро схватила все и убрала. Потом достала бутылку шампанского и фужер.

— Пейте.

— А ты?

— Я не могу. Меня всю ночь мутило. И покойник снился. Все разговаривала с ним.

— О чем? — Забриха не удержал пробку, и пена полезла через верх.

— Просил вместе с вами сжечь стихи.

— Так я и знал! — вздрогнул режиссер и выпил фужер до дна. — Только он тебе не снился, а привиделся. Это вещи разные.

— Как? — удивилась Марина.

— Меня он просил о том же самом. На рассвете. Значит, это его завещание.

Ровно в одиннадцать Хозер вышел из дома напротив метро "Тульская" и остановил такси.

— Северное Чертаново, Битцевский лесопарк, — сказал он таксисту.

Водитель вырулил на Варшавское шоссе и минут через пятнадцать свернул на Сумской проезд. Объехав желто-голубые башни Северного Чертанова, он, по просьбе Хозера, остановил машину у леса. Хозер расплатился и вышел из машины, беспокойно озираясь. Углубившись в лес по сырой песчаной тропе, он встретил женщину с коляской и поинтересовался, где находится детская площадка.

— Да тут недалеко, метров триста, только никуда не сворачивайте.

Президент взглянул на часы. Есть еще двадцать минут. И пошел неторопливым легким шагом. Глядя на стройные стволы берез, землянисто-болотные ольховые деревья и корявые дубы, он вдруг подумал о том, что этот дикий парк похож на саму Россию — такую заброшенную и таинственную. И на кой черт ей все эти западные технологии, компьютеризация и прочес? Ее надо превратить в некий антропологический заповедник, чтобы плодились и размножались здесь всякие чудики и уникумы — благодатная почва для гениев. Пусть выращивают пшеницу, картошку, пасут скот и гонят самогонку. Ведь сколько талантов в этой убогой и несчастной стране!..

Подойдя к детской площадке он устроился на дальней лавочке и достал сигарету. Через несколько минут из глубины леса вышел коренастый мужчина лет пятидесяти с седыми висками и орлиным носом. Оглядев площадку, на которой бегали трое малышей и крутились толстые языкастые мамаши, он двинулся к Хозеру и сел рядом.

— Лямбда? — осведомился президент.

— Он самый, Исаак Давидович. Угостите сигареткой. Лямбда — главный агент сети "третьей волны" эмиграции по открытиям и изобретениям. Он был физиком, доктором технических наук и работал в закрытом учреждении военно-промышленного комплекса. Это была их первая встреча.

— Вас интересует прибор "Факандр"? — осведомился Лямбда, прикуривая.

— Почему он называется так?

— Очень просто. От древнегреческого: фака — ловушка, андрос — человек. По аналогии с олеандром и скафандром. Дословно: ловушка для людей…

— Талантливо названо.

— И гениально сконструировано. А автор — не какой-то там полковник МВД Черенков, а простой мужик из Тверской губернии. Пьяница и озорник. Учился в трех вузах, ни один не кончил. Правда, в последнем дошел до госэкзаменов и сорвался на научном коммунизме. Такой разнос устроил, что даже милицию вызывали… Хотели в дурдом отправить, но он сбежал. До сих пор за документами не является, хотя прошло лет шесть или семь.

— И вы знаете, где он живет?

— Конечно. Правда, теперь его в штат НИИ зачислили. Мээнэсом.

— Ну и что же такое "Факандр"?

— Работает на биологических препаратах, вступающих в реакцию с воздухом, где были выбросы дыхания человека. Препараты очень сложны, в них входят компоненты из настоев разнообразных лекарственных растений — от женьшеня до ядовитых грибов. А реакция на оброненный волос производится по таблице, отработанной из стотысячных комбинаций всевозможных вариантов, заложенных в компьютер. Выдается полная информация не только о росте, возрасте, цвете глаз и коже разыскиваемого, но даже описываются черты характера и свойства натуры.

— Гениально! — воскликнул президент.

— А я вам о чем говорил? — улыбнулся Лямбда. — Но вас, наверное, интересует другое: как заполучить документацию, чтобы раньше запатентовать его на Западе и заработать копейку, дабы надежно обеспечить старость? Ведь дураку понятно, что прибор захотят приобрести полиция и спецслужбы всего мира…

— А вы себе ее обеспечили? Интересно, какая у вас будет пенсия?