Евгений Бузни - Настенька

Союз образовался в двадцать втором, чтобы теперь к восемьдесят пятому году из некогда аграрной феодальной России, Украины, Белоруссии, Закавказья, Средней Азии и Казахстана, пройдя через голодные годы, воюя с целым миром на своей территории, борясь ежедневно и ежечасно за своё выживание, стать в конце концов единственной супердержавой, живущей ради своего и ради других народов на земле, державой, с которой нельзя было теперь не считаться при решении любых международных вопросов, державой, вокруг которой теснились, прижимаясь телятами к тёплым бокам матери, прося помощи и защиты, все малые и бедные народы мира.

Восемьдесят пятый год ещё оставался тому подтверждением. По инерции страна пока продолжала идти вперёд, хотя рычаг торможения и поворота на траекторию гибели уже был включен. И, как бывает при любом неожиданном нажатии педали тормоза, понеслись в воздух скрипы — это вопли сопротивляющегося тормозу механизма. Скрипы, как всегда, резкие, острые, пронзительные врезались в души людей, глушили слух, туманили зрение. Скрипы врывающихся перемен понеслись на людей сначала со страниц газет и журналов, постепенно, очень постепенно прорываясь на телевидение и радио. Людей нужно было приучить к скрипу, а затем уж и к самим переменам.

И вот уже по парторганизациям всем политинформаторам понеслась келейная информация: давайте своим слушателям материалы из еженедельника «Аргументы и факты». Там больше правды, чем в газете «Правда».

Об этом не говорилось в постановлениях, не упоминалось в официальных решениях, но еженедельная газета была создана для противовеса, контрудара, контрнаступления на газету «Правда» и правду вокруг неё, в которую продолжали ещё верить.

Поколебать эту веру, а затем сломать было задачей скрипа, сходящего со страниц «Аргументов и фактов». Его скрип должен был подхватить и подхватил, чтобы преобразовать его в визг и вой по поводу всего, что происходило в Советском Союзе до начала Перестройки Горбачёва, бывший апологет и организатор социалистического строя журнал «Огонёк», затем «Московские новости», «Московский комсомолец».

Нет, в восемьдесят пятом году журнал «Огонёк» был ещё овечкой, а его будущий главный редактор Виктор Коротич, в недавнем прошлом автор здравиц, воспевавших нелюбимого всеми Брежнева, ещё публикует в своём украинском журнале «Отчизна» статьи типа «Трава у порога» об интернациональной помощи в Афганистане, которую оплюёт и охает чуть позже с его приходом туда в журнал «Огонёк». Его звёздный час ещё не наступил, как и у его будущего соратника Юрия Черниченко, оттачивающего пока перо на статьях типа «Свой хлеб» или «Комбайн просит и колотит», чтобы потом стать одним из главных советников президента Горбачёва по вопросам сельского хозяйства, сменив рекомендации читать цитировавшиеся им широко мысли из произведений Ленина, на рекомендации свои собственные о необходимости отдать всю землю в частные руки. Слава к этим людям, готовящимся скрипеть, визжать и выть на луну социализма и коммунизма, ещё только подкатывалась. К концу восемьдесят пятого года держава по-прежнему оставалась ею, и скрипеть во весь голос пока не позволялось.

Со страниц газет страна рапортовала о досрочных пусках в строй новых линий электропередач Инта — Воркута, Зейская ГЭС — Хабаровск — Комсомольск-на-Амуре, на Байкало-Амурской магистрали, Экибастуз — Кокчетав в Туркмении, Азербайджанская ГРЭС — Апшерон а Азербайджане, сообщалось о пуске новых энергоблоков в Азербайджане, на Балаковской атомной электростанции, Чебоксарской и Саяно-Шушенской гидроэлектростанциях, Хабаровской теплоэлектроцентрали, в Таджикистане, Литве, Узбекистане, Молдавии, Украине. Более девятисот тысяч километров высоковольтных линий электропередач протянулись по огромной территории страны, объединившись в одну единую энергосистему.

Все ещё помнили слова Ленина: «Коммунизм — есть советская власть плюс электрификация всей страны». Все понимали, что энергия — это твёрдая валюта хозяйства. В соединенных Штатах Америки производилось в этот год энергии почти в два раза больше.

Вообще сопоставление успехов Советского Союза и Соединённых Штатов Америки представляло большой интерес не только для Настеньки. Об этом говорили по поводу и без повода почти все. Чаще всего обыватели восхищались заокеанскими успехами. Настенька, может быть, тоже была бы на их стороне, если бы не Николай Семёнович, живший в их доме этажом выше, частенько заглядывавший к бабушке и дедушке и любивший порассказать Настеньке об экономике, поскольку работал он не где-нибудь, а в Госплане, планирующим всю экономику хозяйства страны.

Николай Семёнович был большим специалистом в своём деле. Поглаживая небольшую седеющую бородку, хитро посмеиваясь, он легко мог сыпать многозначными числами, миллиардами киловатт-часов или квадратных километров. Но, беседуя с такими некомпетентными товарищами, как прекрасная, но очень юная Настенька, ему удавалось обходиться без большого количества вычислений, оставаясь в то же время убедительным. Например, по вопросам электроэнергетики он говорил так:

— Ну-с, моя прекрасная дама, позвольте объяснить вам всё просто и доходчиво. Хотим мы с вами сделать так, чтобы в каждом доме горел свет. И в Америке хотят того же. И вот одновременно начинаем над этим трудиться. Допустим, и рек достаточно в обеих странах и других ресурсов хватает. Но… Вспомним теперь, что численность населения в наших государствах примерно равная, а вот территория нашей великой многонациональной во сколько раз больше?

Тут Николай Семёнович делал небольшую паузу, вроде как ожидая ответа от студента, но, так и не дождавшись, слегка хихикал и продолжал, сам отвечая:

— Примерно в два и четыре десятых раза, что лучше округлить для удобства до двух с половиной. Это сейчас не так важно в разговоре. Так вот. Дома, которые нам следует осветить, будут находиться на существенно большем расстоянии друг от друга. Не будем забывать, что наша родина растянулась в длину на двадцать две тысячи километров. Значит, чтобы построить линии электропередач ко всем домам надо, по меньшей мере, в два с половиной раза больше проводов, столбов, изоляторов, промежуточных да и базовых станций, подстанций, пунктов, больше заводов для изготовления этих материалов, больше подвижного состава, то есть бульдозеров, самосвалов, ямокопателей и так далее.

Николай Семёнович вдруг хитро прищуривался и спрашивал опять как на экзамене:

— А какой, моя хорошая, самый главный ресурс я ещё не назвал?

И, чтоб не смущать Настеньку, сразу отвечал: — Человеческий. Для всего этого, несомненно, требуется больше и людских ресурсов как для строительства линий, так и для их обслуживания, а стало быть, если мы их возьмём сюда, то меньше останется для использования в других отраслях промышленности. Усекаешь?