Валерий Верхоглядов - Соло для одного

— Смотри-ка, мужики. Лодку ищут.

По берегу ходили три рыбака.

— Сейчас возьмут вторую, приплывут сюда на дым и нам по шее накостыляют, — сказал Лёня.

— Может, спрячем её? — предложил я.

— Тяжелая. Далеко не затащить.

— А мы затопим! Она же с той стороны острова. Мужики ее не видят. Навалим камней — вот и спрятали.

На всю хитроумную операцию потребовалось минут пятнадцать.

Как предположил Лёня, мужики действительно взяли вторую плоскодонку и теперь плыли к нам. Вероятно, знакомиться.

— Пацаны! — зычно заорал один из них, — нашей лодки не видели?

— Не-а, — с ленцой в голосе протянул Лёня.

Наши нежданные гости уже собирались причалить, когда из кустов вылез Рекс. Он потрусил к урезу воды, сел там и показал свои замечательные клыки, но это была не улыбка. Мужики на берег высаживаться не решились, а тихо поплыли вокруг острова.

— Вы как сюда попали-то? — поинтересовался издалека все тот же, самый их них разговорчивый.

— На плоту, — лихо соврал я.

— Ты чё, сдурел? — зашипел Лёнька. — Надо было сказать — папаня забросил, а сам, дескать, поплыл на Верковскую речку самоловки ставить.

Не обнаружив около острова плота, рыбаки не стали себя утруждать дальнейшими поисками лодки — вернулись на исходную позицию. Вскоре мы увидели, как один из них вытащил из ольшаника наши велики и покатил их в лес.

— Что делать-то? — загрустил Лёня.

Промашка была явно моя.

— Ладно, — сказал я. — Сейчас сплаваю, попробую договориться.

Плаваю я плохо. Выгребал, как раненый Чапаев, одной рукой, второй держался за двухметровое бревно. Рекс весело шлёпал лапами рядом.

На берегу я взял его за шерсть на загривке и смело (а поджилки-то тряслись) пошел к мужикам.

— Мы знаем, где ваша лодка. Отдавайте велики.

— Да ну-у! — насмешливо протянул все тот же разговорчивый. Остальные двое выжидающе молчали. Болтун, наверное, был у них за главного. Он сидел на бревне, покуривая вонючую папиросу.

Мы, наверное, минуту смотрели друг другу в глаза, а, может, мне так только показалось: время растянулось, как слабая резинка на рогатке.

— Не «нукай», — сказал я, — а то сейчас собаку спущу. Пока палку ищешь, без яиц останешься.

В это время Рекс ощетинился, зарычал, и это решило исход дела.

— Брось ты, Коля, с малолетками связываться, — сказал пожилой мужик, самый старший в этой мрачной компании. — Вон там, в ельнике ваши велики. Где лодка?

— Пригоним. Но вы будете ждать не здесь, а на мысу, — сказал я, чувствуя себя хозяином положения.

На остров я плыл так же, держась за бревно.

Мужики ушли на скалу, запалили там костер. Мы довольно быстро освободили лодку от камней и мощным броском десантировались на Большую Землю. Велосипеды, как и было сказано, нашли в ельнике и поспешили смыться.

За все лето мы больше не бывали на том озере. Если честно — побаивались повторной встречи с рыбаками. А осенью, когда пошли в седьмой класс, нам уже стали не страшны ни дикий зверь, ни угрозы недобрых людей, потому что мой друг Лёня купил у соседа охотничье ружье. Это была старенькая курковка 28 калибра с потертым стволом и видавшим лучшие времена прикладом, но это было оружие. В довесок Лёня получил с десяток позеленевших гильз и пачку дымного пороха «Медведь».

Как я ему завидовал!

У деда Огаркова было два ружья, с которыми он давно перестал ходить в лес, и можно было бы их приобрести по сходной цене, но тетя Таня твердо сказала «нет».

Конечно, Лёня давал мне пострелять, но теперь в лесу он с полным на то правом шел впереди — вдруг зайчик выскочит или рябчик вспорхнет. Это было обидно: в нашем звене истребителей я всегда был ведущим, а Лёня — ведомым.

Страдания мои продолжались полгода — шесть невыносимо долгих месяцев, а разрешились удивительно просто.

Здесь я должен сказать одно из главных слов моего детства: брат.

Расшифрую: старший брат.

Он не был ни защитником, ни товарищем по играм и забавам. Он был моим кумиром.

Умный.

Всегда много читал, моя любовь к толстым книгам — от него.

Он был удачлив.

Сядем играть в лото (пятачок за карточку), Витя пошебуршит «бочонками» в полотняном мешочке и начинает, вытаскивая их один за другим, называть (мы говорили — «выкрикивать») номера:

— Сорок восемь, «чертова дюжина», двадцать, пятерочка, «стульчики» (44), «бабка» (50), «топорики» (77)… У меня «квартира» (то есть осталась только одно незакрытое поле)…. Тридцать пять, «дед» (90), троечка — выиграл.

— Ты, наверное, подглядываешь, — скажет тетя.

— Ага, — охотно согласится Витя. И рассмеется.

А когда он смеялся, — открыто и заразительно — всем сразу становилось ясно, что такому счастливчику абсолютно не нужно в жизни мухлевать.

За грибами пойдем — у него уже через час полная корзина: белые и боровички все маленькие, крепенькие, ровненькие. Как на подбор!

И так во всем.

Он был сильным и волевым. Отличное сочетание.

В шестнадцать лет приехал из Петрозаводска в Суоярви на обычном дорожном велосипеде (147 км.).

— Что за радость целый день педали крутить, — сказала тетя Таня.

— Почему «целый день»? Это если на поезде, на дорогу уходит целый день, а я еду быстрее поезда.

— Прямо-таки? — не поверила тетя.

— На спор? — предложил Витя.

Ударили по рукам.

В то лето к нам на недельку приезжала в гости мама. Когда она засобиралась домой, тетя Таня тоже решила съездить в Петрозаводск. Из дома вышли вместе. Виктор покатил на велосипеде, мама и тетя отправились на вокзал.

Через несколько дней вернувшаяся тетя рассказывала:

— Приезжаем на Луначарского, а он сидит за столом — чай пьет.

Только через много лет брат рассказал мне, как трудно было выиграть пари. Оказывается, ему встретился большой участок дороги, где только что отсыпали песок, пришлось идти пешком, а потом, чтобы наверстать потерянное время, подналечь на педали: «Если бы они приехали хоть на десять минут раньше, я бы не успел».

И еще.

Со взрослыми брат был на равных, и они с его мнением считались.

Вот лето. Сенокос. Грузим первую машину. Впереди — километров двадцать проселка. Мне, конечно, хочется ехать на сене, а не в душной кабине.

— Еще чего, — обрезает тетя.

Все, разговор окончен, я надуваю губы, глазам уже горячо от слез.

— Тетя Таня, — говорит брат, — да пусть он забирается, я же буду рядом.

И вот мы с ним лежим наверху, держимся за толстую веревку, воз в тишине, в ночи плывет над землей, машина натужно взрёвывает, забираясь на горки, а над нами летние звезды.

В запахе сена мы плывем среди звезд.

Хорошо иметь старшего брата!

Самые сложные мои проблемы он разрешал походя.

Полгода страстно мечтал я о ружье.

В марте, когда начались весенние каникулы, тетя сказала, что дядя Коля собирается в Петрозаводск, у него там какие-то дела, и мне неплохо бы с ним прокатиться, а то совсем мать забыл. У меня, конечно, были другие планы, но тетя успокоила: «Всего-то на пару дней. Доставь мне такую радость».