Карина Ян Глейзер - Вандербикеры с 141‑й улицы [litres]

Конечно, двух долларов тридцати шести центов толком ни на что не хватит. К счастью, на два часа у них с Джимми Л. намечен баскетбольный матч, и можно будет с чистой совестью забыть о подарках хоть на какое-то время. Гиацинта сидела в гостиной и что-то мудрила с ниткой и двумя палочками. Заметив брата, она поспешно спрятала свою работу под хвост Франца. Оливер нахмурился. Неужели Гиацинта мастерит ещё один подарок?

Мама стояла на кухне и занималась выпечкой. Она убрала прядь волос со лба, нечаянно припорошив её мукой.

– Оливер, подойди сюда, пожалуйста. Мне нужно скорее приготовить печенье, чтобы завтра я смогла упаковать все свои принадлежности для выпечки. Передай, пожалуйста, один пакет муки.

Оливер открыл дверцу кухонного шкафа, достал оттуда мешок муки весом в двадцать фунтов [21] Около девяти килограммов. и с трудом подтащил к маме.

– Я побежал на баскетбольное поле, – поспешно сообщил он, пока мама ещё чего-нибудь не попросила.

– Смотри по сторонам, когда переходишь дорогу. Хорошо? И чтобы через час был дома.

– Ага.

– Оливер, – строго сказала мама. – Через час.

– Если бы мне подарили телефон, тебе не пришлось бы так много переживать, – подсказал Оливер и незаметно ухватил со стола горсть шоколадных капель.

– Я не переживаю, – ответила мама. – И – нет, никакого телефона. У меня его не было, когда я училась в школе, и ничего – выжила.

– Потому что тогда их ещё не изобрели! – парировал Оливер.

Мама прицелилась в него комком теста, и он пригнулся, а потом быстро ретировался к двери.

– Оливер! – позвала мама. – Мне ещё потребуется твоя помощь, так что возвращайся быстрее, ладно?

Оливер скорчил рожу и набросил на себя объёмную синюю куртку, а потом зашнуровал кроссовки, которые его сёстры называли «мерзкими» и «грязными». Он выбежал из дома и помчался к парку. Баптистский хор репетировал рождественские песни, и из открытых дверей церкви лились красивые, глубокие голоса.

Через дорогу от баптистской церкви лежал парк с двумя баскетбольными кортами, детской площадкой и тропинкой, вдоль которой стояли скамейки. Летом старшее поколение сидело на этих скамейках и ворчало на подростков, которые гоняли по газонам на велосипедах. Продавец с тележкой колотого льда звонил в колокольчик рядом с дамой, которая торговала чищеным манго на палочках. Оранжевый плод заманчиво блестел, и когда Оливер вгрызался в его плоть, липкий сок всякий раз стекал ему на одежду.

Зимой в парк заглядывали только хозяева собак, у которых не было другого выбора, и Оливер с его товарищами, которые и дня не могли прожить без баскетбола.

– Привет, Оливер! – крикнул Джимми Л.

Он и их с Оливером школьные друзья уже разминались, нарезая круги по полю. Оливер подбежал к ним, и Джимми Л. передал ему мяч. Оливер понёсся к кольцу, но путь ему преградила Энджи. Энджи победно улыбнулась Оливеру, словно говоря: «Не моя вина, что я такая талантливая!» Она играла лучше всех в третьем и, пожалуй, четвёртом классе.

Ребята толкались и пытались перехитрить друг друга, блокировали подачи и бегали по полю. Оливер обращался с мячом хуже обычного, но, по крайней мере, ему удавалось отвлечься от повседневных неурядиц. Правда, через какое-то время подул сильный ветер, и у Оливера закололо руки от мороза. Он решил, что надо вернуться домой, пока мама не пришла и не опозорила его перед друзьями.

– Ты сегодня прям сам не свой, – заметил Джимми Л.

– Есть такое, – признал Оливер.

– Вы много ещё собрали подписей после того, как мы ушли?

Оливер кивнул, а потом нехотя рассказал небольшой толпе собравшихся вокруг него слушателей о загвоздке с рождественскими подарками.

– Тебе нужен подарок для Изы? – спросил Джимми Л., вскидывая брови.

– Для всех сестёр, – ответил Оливер.

– И для Джесси? – уточнил Дуэйн, расплываясь в дурацкой улыбке.

– Для. Всех. Сестёр.

Каждый мальчишка в параллели Оливера был влюблён или в Изу, или в Джесси. Отвратительно.

– Как насчёт украшений? – предложила Энджи, подбегая к Оливеру. Она только что выполнила безупречный бросок из-под корзины. – Девчонкам такое нравится.

– Ты их не носишь, – справедливо заметил Оливер.

– Они мешают играть, – объяснила Энджи, пожимая плечами, и покрутила мяч на указательном пальце.

Оливер покачал головой:

– У меня всего два доллара и тридцать шесть центов на подарки родителям и всем сёстрам.

Его друзья поморщились. Они наконец поняли, насколько всё плохо, и принялись рыться в карманах и рюкзаках, чтобы пожертвовать на благое дело. Оливеру впихнули уйму всего. Пачку мятной жвачки. Одну монетку в десять центов и три в один. Конфету в выцветшем фантике. Ярко-зелёный механический карандаш с розовой стирательной резинкой на кончике. Пластиковые золотые бусины в форме шестигранников. Камешек с серебристыми точками. Три красные резинки для волос разных цветов и размеров. Тюбик антибактериального геля для рук.

– Ух ты! Спасибо, ребята! – радостно воскликнул Оливер.

– Дело о подарках на Рождество объявляю закрытым, – с важным видом сказал Джимми Л.

Оливер кивнул и рассовал сокровища по карманам куртки. Потом он дал пять всем своим друзьям и отправился домой. «Таких хороших друзей больше нигде не найти, – размышлял он по дороге. – Лишь бы с Байдерманом всё обошлось».

«Сегодня обязательно расскажу Изе про Бенни», – пообещала себе Джесси.

Иза в ту минуту играла на скрипке в подвале, а Джесси сидела на верхней ступеньке лестницы и ставила очередной эксперимент. Она пыталась сделать фруктовую батарейку из лимонов, гвоздей, проводов и монеток.

Иза прервалась и посмотрела на Джесси.

– Тебя не ударит током?

– Нет, конечно. – Джесси сощурилась. – Хотя возможно. – Она пожала плечами, показывая, что её это не волнует.

– Может, сядешь рядом со мной?

Джесси покрутила между пальцев проводок.

– Ты же знаешь, что вероятность того, что я спущусь в это подземелье, – ноль целых пять десятых процента? – ответила она.

– Брось, Джесс, – отозвалась Иза. – Мы, скорее всего, переедем после Рождества. Я хочу разделить с тобой этот момент. – Тишина. – Пожалуйста, Джесс! Разве ты меня не любишь? – жалобно протянула она.

Джесси со вздохом поднялась на ноги:

– Ладно, твоя взяла. Но только потому, что ты нашла моё самое слабое место.

Джесси пошла по лестнице, оглядываясь по сторонам, словно на неё в любую минуту могло напасть чудище с ядовитыми щупальцами и впиться ей в голову. Правда, её страхи рассеялись, как только она спустилась.

– Ух ты! – выдохнула она. – Это… волшебно!

– Знала, что тебе понравится, – самодовольно заявила Иза.

Она проследила взглядом за Джесси, которая медленно обходила подвал, прочёсывая пальцами густой ворс висящих на стенах ковров и аккуратно ощупывая хрупкие серебряные звёзды, подвешенные под потолком. Немного выждав, Иза начала играть нежный концерт Бетховена, и музыка разлилась по комнате, наполняя сердце Джесси теплом. Иза играла великолепно, как никогда, во многом благодаря хорошей акустике в подвале, над созданием которой она трудилась много лет. Атмосфера здесь стояла радостная и светлая, и всё помещение было пропитано любовью.