Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

– Перестань говорить судейским голосом, – сказала Джози.

– Каким голосом?

– Судейским. Ты им отвечаешь по телефону и разговариваешь на людях. Как сейчас.

– Что за глупости! – нахмурилась Алекс. – Это тот же самый голос, которым я…

В этот момент у их столика возник официант, скользивший по залу так стремительно, будто катался на скейтборде:

– Простите, что прерываю, Ваша честь, но все ли вам нравится?

– Все чудесно, – с улыбкой ответила Алекс и улыбалась до тех пор, пока официант не ушел, а потом повернулась к Джози. – Этим голосом я разговариваю всегда.

Джози посмотрела на мать, потом на спину удаляющегося официанта и ответила:

– Да, наверное.

В школьной команде был еще один ученик, который, как и Питер, ненавидел футбол, – Дерек Марковиц. Они с Питером познакомились на скамейке запасных во время игры с командой Северного Хаверхилла.

– Тебя кто заставляет ходить на тренировки? – спросил Дерек.

– Мама, – признался Питер.

– Меня тоже. Она диетолог. Помешалась на здоровом образе жизни.

За обедом Питер говорил родителям, что игра прошла замечательно. Приписывал себе чужие спортивные подвиги, на которые не был способен. Он делал это, чтобы мама, взглянув на Джоуи, сказала: «Похоже, ты у нас не единственный спортсмен в семье». Когда родители приходили на игру, чтобы поддержать Питера, а он весь матч проводил на скамейке запасных, то объяснял это тем, что тренер выпускает на поле своих любимчиков. В каком-то смысле так и было.

Дерек мог разделить с Питером звание худшего футболиста на планете. Сквозь его полупрозрачную кожу просвечивали тонкие жилки, напоминающие реки на географической карте. Белесые брови были едва видны. Во время матчей они с Питером вместе сидели на скамейке запасных. Дерек нравился Питеру, поскольку тайком проносил на тренировки шоколадные батончики и смешно шутил: «Что может быть веселее, чем прибить Дрю Жирара степлером к стенке? Отдирать его». Чтобы услышать от нового приятеля нечто в этом роде, Питер – невероятно! – стал с нетерпением ждать футбольных тренировок. Правда, вскоре он забеспокоился: нравится ли ему Дерек как друг или это нечто большее? Питер стал следить за тем, чтобы не садиться к Дереку слишком близко и не смотреть ему в глаза. Вдруг это будет неправильно понято?

Однажды в пятницу их команда играла с командой Ривенделла. Такого противника Стерлинг должен был сделать с закрытыми глазами, но тренер все же не рискнул выпустить Питера с Дереком на поле. Шли последние минуты матча, который заканчивался с разгромным счетом 24:2. Дерек рассказывал Питеру очередной анекдот:

– Одноногий пират заходит в бар с попугаем на плече и штурвалом на штанах. Бармен говорит: «Эй, у тебя штурвал на штанах». А пират отвечает: «Гррр! Знаю! Он чешет мне яйца».

– Молодцы, ребята! – сказал тренер, пожимая руку каждому из игроков. – Отлично сработали!

– Ты идешь? – спросил Дерек, вставая.

– Да, встретимся в раздевалке.

Нагнувшись, чтобы перешнуровать бутсы, Питер увидел прямо перед собой женские туфли, которые сразу узнал, потому что каждый день спотыкался о них в прихожей собственного дома.

– Привет, малыш, – улыбнулась мама, глядя сверху вниз.

У Питера перехватило дыхание: слыханное ли это дело, чтобы ученика средней школы мамочка забирала прямо с поля, как какого-нибудь подготовишку, которого нужно за ручку вести через дорогу!

– Я на секундочку, – сказала мама.

Подняв голову, Питер заметил, что почти вся команда осталась на поле, чтобы увидеть его унижение. Казалось, хуже быть уже не могло, но тут мама решительным шагом приблизилась к тренеру:

– Тренер Ярбовски, можно с вами поговорить?

«Убейте меня!» – подумал Питер.

– Я мама Питера. И хотела бы знать, почему вы не выпускаете моего сына на поле.

– Футбол – командная игра, миссис Хоутон. Пока я даю Питеру возможность подтянуться до уровня ребят, которые…

– Прошла уже половина сезона, а мой ребенок еще не участвовал ни в одном матче. У него такие же права, как и у других мальчиков.

– Мама, не надо, – вмешался Питер, жалея о том, что в Нью-Гэмпшире не бывает землетрясений.

Сейчас ему хотелось, чтобы прямо под ногами его матери разверзлась пропасть.

– Не волнуйся, Питер. Я все устрою.

Тренер потер двумя пальцами переносицу:

– Миссис Хоутон, в следующий понедельник Питер выйдет на поле. Но ничего хорошего из этого не получится.

– А и не нужно, чтобы получилось хорошо. Нужно, чтобы получилось весело. – Она повернулась к сыну с глупой улыбкой: – Правда?

Питер, не зная, куда деваться от стыда, слышал только звон в собственных ушах и смех мальчишек. Мама присела перед ним на корточки. Раньше он не понимал, каково это – кого-то одновременно любить и ненавидеть. А сейчас начал понимать.

– Ты покажешь, на что способен, и тренер сразу начнет тебя ценить. – Лейси похлопала Питера по колену. – Жду тебя на парковке.

У входа в раздевалку его встретили хохотом:

– Так вот, значит, твое секретное оружие, голубок? Чуть что, сразу к мамочке бежишь?

Сев на скамейку перед своим шкафчиком, Питер стянул бутсы и напряженно уставился на собственный большой палец, выглядывающий сквозь дырку в носке, будто это зрелище действительно его завораживало, а плакать ему вовсе не хотелось. Он вздрогнул от неожиданности, когда кто-то присел рядом с ним.

– Все в порядке? – спросил Дерек.

Питер попытался сказать «да», но не смог выдавить из себя эту ложь.

– Знаешь, чем наша команда отличается от дикобраза? – Питер покачал головой, и Дерек улыбнулся: – У дикобраза мерзкие колючки снаружи. До понедельника.

Кортни Игнатио была из разряда тех девушек, которые носят топики, открывающие живот, и танцуют на школьных дискотеках под песни «Bootylicious» и «Lady». В их седьмом классе Кортни была первой, у кого появился сотовый телефон. Розовый. Иногда он звонил на уроках, но учителя на нее не сердились.

Когда учительница поручила Джози в паре с Кортни Игнатио подготовить хронологию событий Войны за независимость, Джози мысленно проворчала: «Придется почти все делать самой». Однако Кортни пригласила ее к себе, чтобы вместе поработать над заданием, и мама сказала, что надо идти, иначе придется делать самой не почти все, а просто все. Поэтому теперь Джози сортировала карточки с датами событий, сидя на кровати Кортни и жуя шоколадное печенье.

– Что? – спросила Кортни, встав перед ней и уперев руки в бока.

– В каком смысле «что»?

– Почему у тебя такое выражение лица?

– Твоя комната, – пожала плечами Джози. – Она совсем не похожа на мою.

Кортни огляделась так, будто видела собственную спальню впервые:

– Чем?

Перед кроватью лежал ворсистый коврик дикого фиолетового цвета. С ламп, украшенных бусинами, свисали прозрачные шелковые шарфики – «для создания атмосферы». Весь комод был заставлен косметикой. С постера на двери глядел Джонни Депп. На полке гордо стояла новейшая стереосистема. Не обошлось, конечно, и без DVD-плеера.