Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

– Джози, если ты мост, то какой? – спросил Дрю. – Тобин или Золотые Ворота?

Джози попыталась засунуть книжки и тетради в рюкзак, но они вывалились на пол.

– Она Лондонский мост, – усмехнулся Джон Эберхард. – Помните стишок: «Лондонский мост падает»?

Одноклассники непременно раструбят о случившемся на всю школу. И насмешки будут тянуться за Джози, как хвост за воздушным змеем, весь день, а то и дольше. Кто-то помог ей собрать книги: в первую секунду она даже не сообразила, что это был Питер.

– Не надо! – сказала Джози, выставив вперед ладонь, и он замер, словно остановленный силовым полем. – Даже не заговаривай со мной больше! Ясно?

Она зашагала по коридору, бездумно огибая углы, и, сама не помня как, оказалась возле столярной мастерской. До чего же наивно было думать, что, если ты однажды вошла в круг популярных, тебя защищают надежные траншеи! На самом же деле этот круг начерчен на песке, и граница все время колеблется. В любой момент ты можешь ни с того ни с сего вылететь за его пределы.

В своем графике Питер не отобразил, насколько популярность хрупка. А Джози вовсе не была «мостом», как он ее обозначил. Мост соединяет два берега, а она обеими ногами стояла на том берегу, на котором так хотела оказаться. Чтобы быть среди избранных, она отрезала доступ к себе для всех остальных. И пусть они не ждут, что она к ним вернется.

– Эй!

Неожиданно услышав голос Мэтта, Джози судорожно сглотнула:

– Если хочешь знать, мы с ним не друзья.

– Ну, вообще-то, он сказал про тебя правду.

Джози только заморгала в ответ. Она и раньше видела, каким жестоким может быть Мэтт. Он стрелял резинками в ребят-иностранцев, которым не хватало словарного запаса, чтобы на него пожаловаться. Одну толстую девочку он окрестил ходячим землетрясением. Как-то раз он спрятал чужой учебник по математике и смотрел, как хозяин испуганно суетится, думая, что потерял книгу. Все это Джози видела, но, чтобы насмешки Мэтта были направлены на нее саму, – к такому она не привыкла и сейчас чувствовала себя так, будто получила пощечину. Ей казалось, что, войдя в круг популярных, она получила иммунитет против издевательства, но нет: похоже, они подпустили ее к себе только шутки ради, чтобы потом оттолкнуть. Так веселее – им, разумеется, не ей.

Видеть усмешку на лице Мэтта было особенно больно, потому что его Джози считала своим другом. Иногда, если честно, она даже надеялась на большее, чем дружба. Когда прядь волос падала ему на глаза, а на губах медленно загоралась улыбка, Джози теряла способность связно изъясняться. Этот парень на всех так действовал – даже на Кортни, которая две недели встречалась с ним в шестом классе.

– Я никогда не думал, что этот пидор может сказать что-нибудь толковое, но мосты переносят людей из одного места в другое, – снова заговорил Мэтт. – Именно это ты со мной и делаешь.

Он прижал ее руку к груди. Его сердце так стучало, будто собиралось выпрыгнуть к ней в ладонь. Он наклонился и поцеловал ее, а она все эти несколько секунд смотрела на него широко раскрытыми глазами, чтобы не упустить ни единого мгновения, ни единой искорки. У его поцелуя был обжигающий вкус леденца с корицей.

Наконец вспомнив, что нужно дышать, Джози резко отстранилась. Никогда еще она не чувствовала так остро каждый сантиметр собственной кожи: ожили даже те участки, которые были скрыты под слоями одежды.

– Господи! – произнес Мэтт, делая шаг назад.

Джози запаниковала: вдруг он вспомнил, что целовался с девушкой, которая пять минут назад была всеобщим посмешищем? Или она что-то не то сделала губами? Ведь ни в каких методичках не пишут, как правильно целоваться…

– Наверное, я не очень хорошо целуюсь, – пробормотала Джози, запинаясь.

Мэтт приподнял брови:

– Если тебя поднатаскать, убьешь меня наповал.

Джози почувствовала, как внутри разгорается улыбка, словно пламя свечи:

– Правда? – (Мэтт кивнул.) – Это мой первый поцелуй, – призналась она.

Мэтт тронул ее нижнюю губу, и это прикосновение отозвалось во всем ее теле: покалыванием в подушечках пальцев, щекотанием в горле, жаром внизу живота.

– И точно не последний, – сказал Мэтт.

Алекс еще не закончила приводить себя в порядок, когда к ней в ванную зашла Джози, которой понадобилась новая бритва.

– Что это? – спросила Джози, разглядывая материнское лицо в зеркале так, будто видела его впервые в жизни.

– Тушь.

– Что это тушь, я вижу. Я спрашиваю, зачем она тебе.

– Может быть, мне просто захотелось накраситься.

Джози, лукаво улыбаясь, присела на край ванны:

– Тогда я, может быть, английская королева. Тебя что… пригласили на фотосессию для юридического журнала? – Вдруг ее глаза загорелись. – Или ты типа на свидание собралась?

– Не «типа», а действительно собралась, – ответила Алекс, нанося румяна.

– Вот это да! И кто он?

– Понятия не имею. Какой-то знакомый Лиз.

– Той Лиз, которая сторожиха?

– Она заведует хозяйственной частью, – поправила Алекс.

– Не важно. Она должна была хоть что-нибудь рассказать тебе об этом парне. – Немного подумав, Джози добавила: – Это ведь парень?

– Джози!

– А что? Ты же тысячу лет не встречалась с мужчинами. Твое последнее свидание было, если не ошибаюсь, с тем типом, который не ел ничего зеленого.

– Это бы еще ладно. Но он и мне ничего зеленого есть не давал.

Джози встала, взяла помаду и провела ею по губам Алекс:

– Вот. Этот оттенок тебе идет.

Мать и дочь были одного роста. Посмотрев в глаза Джози, Алекс увидела свое крошечное отражение и спросила себя, почему она сама никогда не делала этого для нее: не наносила ей тени на веки, не красила ногти на ногах, не завивала волосы. Такие воспоминания бывают, казалось бы, у всех матерей и дочек. Только сейчас Алекс поняла, что не создала их для Джози.

– Гляди, – Джози повернула Алекс лицом к зеркалу. – Нравится?

Алекс смотрела изумленно, но не на собственное отражение, а на отражение девушки, в которой она сейчас впервые по-настоящему увидела часть себя. И дело было даже не в овале лица, а в его выражении, не в цвете глаз, а в мечтательной туманности взгляда. Сколько дорогой косметики ни истрать, Алекс не могла выглядеть так же, как ее дочь. Для этого нужно было влюбиться. Неужели она завидовала своему ребенку?

– Ну, – Джози похлопала Алекс по плечу, – на следующее свидание тебя приглашаю я.

В дверь позвонили.

– Я же еще не одета! – заволновалась Алекс.

– Я его задержу, – сказала Джози и побежала вниз по лестнице.

Пока Алекс торопливо надевала черное платье и туфли на каблуке, с первого этажа до нее долетали обрывки разговора.

Джо Уркхардт, канадский банкир, в свое время был соседом двоюродного брата Лиз по студенческому общежитию в Торонто. Она уверяла, что он хороший парень. Когда Алекс спросила, почему же он в таком случае до сих пор один, Лиз ответила вопросом на вопрос: «А ты почему до сих пор одна?» – «Я не такая уж и хорошая», – подумав, сказала Алекс.