Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

Питеру в каком-то смысле даже захотелось так же хорошо знать, что он собой представляет, как это знали, по-видимому, все окружающие.

– Ну хорошо, – сказал тренер. – Давайте играть.

Перед Днем благодарения впервые с прошлой зимы пошел ледяной дождь. Он начался после двенадцати часов ночи: кости старого дома задребезжали на ветру, градины застучали в окна. Электричество вырубилось, но для Алекс это не было неожиданностью. Она, вздрогнув, проснулась от абсолютной тишины, которая наступает, когда современные технологии дают сбой. Для таких случаев возле кровати Алекс хранила фонарик. Свечи тоже были недалеко. Она зажгла две штуки и посмотрела на собственную длиннющую тень, которая расползлась по стене. Когда дочка была маленькой, в такие ночи они ложились спать вместе, и Джози засыпала, скрестив пальцы, чтобы свет не дали до утра и школа отменилась.

Почему взрослые никогда не устраивают себе таких праздников? Даже если в учебных заведениях объявят внеплановый выходной, что казалось вполне вероятным, даже если ветер будет выть так, словно наступил конец света, даже если дворники машины Алекс примерзнут к лобовому стеклу, ее, судью Кормье, все равно будут ждать на рабочем месте. Занятия по йоге, баскетбольные матчи и театральные представления будут отменены, но реальную жизнь никто не отменит.

Дверь спальни распахнулась. На пороге стояла Джози в майке-алкоголичке и мужских трусах-боксерах. «Откуда у нее это? Только бы не от Мэтта Ройстона!» – подумала Алекс. Не до конца проснувшись, она ждала девочку с растрепанной косичкой и в пижаме с принтами Чудо-Женщины, а вошла оформившаяся молодая женщина с длинными распущенными волосами. Чтобы привыкнуть к этому, Алекс потребовалось несколько секунд.

Она отвернула одеяло на свободной половине кровати, и Джози тут же воспользовалась этим молчаливым приглашением: легла и укрылась до подбородка.

– Какая жуть! Как будто небо рушится!

– Небо никуда не денется, а вот что будет на дорогах? – ответила Алекс.

– Думаешь, завтра отменят занятия?

Алекс улыбнулась в темноту: дочка подросла, а приоритеты у нее все те же.

– Похоже на то.

Джози, удовлетворенно вздохнув, поудобнее устроила голову на подушке:

– Вот бы нам с Мэттом завтра покататься где-нибудь на лыжах!

– Если на дорогах будет опасно, ты из дому не выйдешь.

– Но ты-то выйдешь.

– У меня нет выбора, – сказала Алекс.

Джози повернулась к матери лицом, и в ее глазах отразился огонек свечи.

– Выбор есть всегда… – Она подперла голову рукой. – А можно тебя кое о чем спросить?

– Конечно.

– Почему ты не вышла замуж за Логана Рурка?

К такому вопросу Алекс была настолько не готова, что ей показалось, будто ее выставили голую под ледяной дождь.

– С чего ты вдруг решила об этом спросить?

– Чем он тебя не устраивал? Ты ведь говорила, что он был красивый и умный. И наверное, ты его любила – хотя бы на каком-то этапе…

– Джози, все это история Древнего мира. Тебе незачем беспокоиться из-за таких вещей, потому что тебя они не касаются.

– Еще как касаются, – возразила Джози. – Я наполовину он.

Алекс уставилась в потолок. Может быть, небо действительно рушилось. А может быть, произошло то, что всегда происходит с теми, кто надеется создать долговечную иллюзию с помощью дыма и зеркал.

– Он на самом деле был и умен, и красив, – тихо сказала она. – Дело не в нем. А во мне.

– Потому что он женат.

Алекс села:

– Как ты узнала?

– Для этого не надо быть большим ученым. Во всех газетах о нем пишут в связи с его участием в выборах.

– Ты ему звонила?

Джози посмотрела матери в глаза:

– Нет.

В глубине души Алекс хотела, чтобы Джози поговорила с Логаном. Ей было интересно, следил ли он за ее карьерой. Может, он спросил бы про нее. В свое время она бесповоротно разорвала отношения с ним: когда она носила ребенка, от которого он отказался, такое решение казалось единственно правильным. Но сейчас Алекс начинала упрекать себя в эгоизме. Почему она раньше не говорила с Джози об этом?

Потому что пыталась защитить Логана. Дочери лучше не знать об отце вообще ничего, чем знать, что он настаивал на аборте. «Еще одна ложь, – подумала Алекс. – Всего одна и маленькая. Зато Джози не будет больно».

– Он не был готов уйти от жены. – Алекс искоса посмотрела на дочь. – А я не могла вписаться в то крошечное место, которое он отвел для меня в своей жизни. Понимаешь?

– Пожалуй, да.

Алекс взяла Джози за руку под одеялом. Если бы она сделала это при свете, жест показался бы им обеим чрезмерным: обычно они не позволяли себе открытого проявления эмоций. Но сейчас, в темноте, когда мир сомкнулся над ними, как стены тоннеля, это вышло совершенно естественно.

– Прости меня, – сказала Алекс.

– За что?

– За то, что не дала тебе возможности вырасти рядом с отцом.

Джози, пожав плечами, высвободила руку:

– Ты все правильно сделала.

– Не знаю, – вздохнула Алекс, – иногда от правильных поступков становится ужасно одиноко… – В следующую секунду она повернулась к Джози, натянув на лицо широкую улыбку. – Но зачем нам вообще говорить об этом? Ведь тебе, в отличие от меня, повезло в любви, правда?

Тут вдруг дали электричество. Внизу, на кухне, пискнула микроволновка. Желтый свет из-под двери ванной заструился по коридору.

– Пойду-ка я к себе, – сказала Джози.

– Да? Ну, иди… – ответила Алекс, хотя собиралась сказать: «Останься».

Джози пошлепала в свою комнату, а Алекс протянула руку к будильнику, чтобы переустановить его. На экране несколько раз панически загорелась цифра 12. Алекс почувствовала себя Золушкой, чья сказка закончилась, не дойдя до счастливого финала.

Как ни удивительно, при входе в клуб «Фаворит» никто даже не взглянул на фальшивое удостоверение, которое Питер предъявил, и, прежде чем он успел передумать, его втолкнули внутрь.

В лицо сразу ударил густой дым, глаза первое время почти ничего не видели при слабом освещении. В барабанные перепонки застучало громкое танцевальное техно, заполнившее собой все пространство между людьми. Входящих встречали две высокие женщины, стоявшие по обе стороны от двери. Питер сначала не понял, кто они, а потом заметил слегка наметившуюся щетину на лице одной из них. Точнее, одного. Второй выглядел женственнее многих женщин. Раньше Питер никогда не видел трансвеститов вблизи. Наверное, среди них встречались перфекционисты.

Посетители в основном тусовались парами или тройками, но были и такие, кто держался по одному. Они, как ястребы, смотрели на танцпол с балкона. Оглядевшись, Питер увидел мужчин в кожаных штанах, мужчин, целующихся с мужчинами, мужчин, передающих друг другу сигарету с травкой. Благодаря зеркальным стенам залы казались бесконечными.