Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

Судья Кормье забрала двадцатидолларовую бумажку у бармена и вернула Патрику:

– Вы не можете меня угощать.

– Ну тогда вы угостите меня, – сказал Патрик, садясь на соседний стул.

– Это тоже невозможно. – Она огляделась по сторонам. – Полагаю, нам с вами вообще нежелательно разговаривать на людях.

– Если не считать карпов в аквариуме возле кассы, то свидетелей нет. Думаю, вы в безопасности. Кроме того, мы ведь только разговариваем, причем не о деле. Вы ведь еще не разучились разговаривать вне зала суда?

– А что вы, собственно, здесь делаете? – спросила Алекс, беря свой бокал.

Патрик понизил голос:

– Мы собираемся накрыть китайскую мафию с крупной партией наркотиков. Они импортируют опиум-сырец в сахарных пакетиках.

Глаза Алекс расширились.

– Правда?

– Была бы правда, я бы вам не сказал, – улыбнулся Патрик. – На самом деле я просто заказал еду навынос и жду. А вы?

– У меня назначена встреча.

До этого момента Патрик не понимал, что получает удовольствие от общества судьи Кормье. Ему нравилось выводить ее из равновесия, что, кстати, было совсем не трудно. Она напоминала ему великого и могучего волшебника из страны Оз: много рева, и свиста, и звона колокольчиков, а отдернешь занавес – там обычная женщина. С классной задницей. Патрик почувствовал, как кровь прихлынула к лицу.

– Счастливая семья… – сказал он.

– Что, простите?

– Так называется блюдо, которое я заказал. Я просто пытался помочь вам возобновить светскую беседу.

– Вы заказали всего одно блюдо? Обычно люди, которые приходят в китайский ресторан, этим не ограничиваются.

– Меня дома дети не ждут.

Алекс провела пальцем по краю бокала:

– У вас нет детей?

– Я не женат.

– Почему?

Патрик покачал головой и слегка улыбнулся:

– Мне это ни к чему.

– Боже мой! – воскликнула судья Кормье. – Хорошо же она вас обработала!

У Патрика отвисла челюсть. Неужели у него все написано на лбу?

– Боюсь, с такими аналитическими способностями вы отнимете у меня хлеб, – рассмеялся он.

– Это женская интуиция.

– Из вас вышел бы отличный полицейский. – Взгляд Патрика упал на ее руку, на которой не было кольца. – А сами вы почему не замужем?

– Мне это ни к чему, – его словами ответила Алекс.

Некоторое время она молча пила вино, а Патрик барабанил пальцами по стойке, наконец он сказал:

– У нее уже была семья.

– У него тоже, – призналась Алекс, отодвигая пустой бокал, и, когда Патрик к ней повернулся, посмотрела ему прямо в глаза.

Ее собственные глаза были серые, как сумерки, как серебряные пули, как конец зимы, как тот цвет, который заливает небо, когда молния режет его пополам. Раньше Патрик этого не замечал и вдруг понял почему:

– Вы сегодня без очков.

– Я рада, что покой жителей Стерлинга оберегает такой наблюдательный полицейский.

– Обычно вы носите очки.

– Только на работе. Они нужны мне для чтения.

«А когда я тебя вижу, ты почти всегда на работе», – подумал Патрик. Видимо, до сих пор он не замечал, насколько Алекс привлекательна, потому что в его присутствии она бывала в прямом и переносном смысле застегнута на все пуговицы. А сегодня он увидел ее за барной стойкой, и судья Кормье показалась ему похожей на оранжерейный цветок. И вместе с тем очень… человечной.

– Алекс! – вдруг донеслось откуда-то сзади.

Мужчина, окликнувший Алекс, имел щеголеватый вид: хороший костюм, дорогие ботинки, седины на висках не больше, чем нужно, чтобы выглядеть солидно. В общем, типичный успешный адвокат. Наверняка богат и разведен. Засиживается за работой допоздна и, перед тем как заняться любовью, говорит об уголовном кодексе. Засыпает на своей половине, а не крепко обняв… «Боже правый! – одернул себя Патрик, опустив глаза. – Куда это меня понесло? Какое мне дело до того, с кем встречается судья Кормье? Даже если она встречается с мужчиной, который почти годится ей в отцы».

– Уит, – сказала Алекс, – я так рада!

Она поцеловала своего друга в щеку и, не выпуская его руки, повернулась к Патрику:

– Уит, это детектив Патрик Дюшарм. Патрик, это Уит Хобарт.

Хорошее, крепкое рукопожатие Уита только еще сильнее взбесило Патрика. Ему было интересно знать, что еще судья о нем скажет. Хотя что она, собственно, могла сказать? Старыми друзьями они не были. Правда, оба имели отношение к делу Хоутона, но по этой причине им, строго говоря, вообще не полагалось общаться. Патрик понял, что именно эту мысль Алекс и пыталась до него донести.

Из кухни вышла Мэй с бумажным пакетом, аккуратно запечатанным степлером:

– Пожалуйста, Пэт. Ждем вас на следующей неделе.

Патрик физически ощутил на себе взгляд Алекс.

– Счастливая семья, – сказала она и в качестве утешительного приза наградила его едва заметной улыбкой.

– Приятно было встретить вас, Ваша честь, – вежливо попрощался он и, выходя, так распахнул двери, что створки ударились о стену снаружи. Не успев дойти до машины, он понял, что больше не голоден.

Главным событием, которое освещалось в одиннадцатичасовом выпуске местных новостей, было слушание в главном суде первой инстанции, на котором решался вопрос об отстранении судьи Кормье от дела Хоутона. Джордан с Селеной лежали в темноте, прижимая к животам миски с кукурузными хлопьями, и смотрели, как мать парализованной девочки плачет в камеру:

– Никто не думает об интересах наших детей! Если все скомкается из-за какой-то юридической ерунды… второй раз они этого не перенесут!

– Питер тоже, – сказал Джордан.

Селена отложила ложку:

– Кормье будет судьей по этому делу, даже если ей придется ползти к кафедре на четвереньках.

– Да, а найти того, кто выстрелит ей в коленную чашечку, я вряд ли смогу.

– Давай смотреть на вещи оптимистично. Показания Джози не могут ничем навредить Питеру.

– Господи! Точно! – Джордан сел так резко, что молоко выплеснулось на одеяло, и поставил миску на прикроватную тумбочку. – Это гениально!

– Да что гениально-то?

– Диана не может вызвать Джози как своего свидетеля, поскольку в ее показаниях нет ничего полезного для обвинения. Но мне-то ничто не помешает сделать ее свидетельницей защиты!

– Включить дочку судьи в наш список? Шутишь?

– Нет, я серьезно! Джози дружила с Питером, а друзей у него всегда было мало. Все по-честному.

– Но ты же не хочешь на самом деле…

– Конечно, я не буду использовать ее показания. Но прокурору об этом знать не обязательно. – Джордан улыбнулся. – Как, впрочем, и судье.

Селена тоже отставила свою миску в сторону:

– Если ты включишь Джози в свой список свидетелей, то Кормье придется отказаться от рассмотрения этого дела.

– Именно.

Селена потянулась к мужу, взяла его обеими руками за лицо и чмокнула в губы: