Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

Сейчас Лейси тщательно следила за тем, чтобы между ней и мужем были еще две машины. Давным-давно, когда он только ухаживал за ней, она иногда ехала за ним до его квартиры, или наоборот. Они играли друг с другом, помахивая задним дворником, как собака хвостом, и мигая фарами по правилам азбуки Морзе.

Льюис двигался на север, в направлении тюрьмы. У Лейси мелькнула мысль: может быть, Питер зачем-то обманул ее? Нет, вряд ли. Но и муж ей раньше никогда не врал… Начался дождь. После светофора Льюис посигналил и свернул на маленькую парковку перед банком, художественной мастерской и цветочным магазином. Подъехать близко было нельзя – Льюис тут же узнал бы машину жены, – поэтому Лейси припарковалась за соседним зданием. «Может, ему нужен банкомат?» – подумала она, вылезая и прячась за бензоколонкой, но муж зашел в цветочный магазин и через пять минут вышел с букетом розовых роз. У Лейси перехватило дыхание: неужели он завел роман? Она не думала, что ситуация в их маленькой семье может стать еще хуже, что процесс разрушения может зайти еще дальше.

Спотыкаясь, Лейси вернулась в свою машину и заставила себя продолжить преследование. Возможно, отчасти она и сама была виновата: с головой ушла в проблемы Питера и не выслушала мужа в какой-то момент, когда ему хотелось поговорить… Просто все, что он мог ей рассказать о своих семинарах и публикациях по экономике или о текущих событиях, утратило для нее всякий смысл. А как иначе, если сын сидит в тюрьме? Как Льюис мог… Размышляя о своих взаимоотношениях с мужем, Лейси всегда смотрела на себя как на свободный дух, а на Льюиса – как на якорь. Это тоже оказалось миражом: цепь, связывавшая их, порвалась.

Лейси вытерла глаза рукавом. Муж, конечно, скажет, что по-прежнему любит ее, а с другой женщиной у него только секс. Она не поверит. Еще он скажет, что каждый человек по-своему переживает горе, латает дыру в сердце, как умеет.

Льюис включил поворотник и свернул на кладбище. У Лейси в груди загорелся медленный огонь. Это же извращение! Встречаться с любовницей в таком месте! Льюис вышел из машины – с розами, но без зонта. Несмотря на то что дождь усиливался, Лейси не хотела отступать, пока не узнает правды. Соблюдая дистанцию, она пошла за мужем на новый участок кладбища, где еще не было памятников и свежие холмики выглядели как бурые лоскуты на зеленом одеяле стриженого газона.

У первой могилы Льюис остановился, преклонил колено и положил на землю розу. Потом то же самое сделал у второй, третьей и так далее, пока вода не потекла с волос на лицо, пока рубашка не вымокла до нитки. Пока не были возложены все десять цветков. Когда Льюис возлагал последнюю розу, Лейси подошла и встала сзади.

– Я знаю, что ты здесь, – сказал он, не оборачиваясь.

Лейси было трудно говорить. Она бы обрадовалась тому, что муж ей не изменяет, если бы не узнала, как он проводит время, предназначенное для посещения Питера. Уже даже не понимая, сама ли она плачет, или небо делает это за нее, Лейси укоризненно произнесла:

– Как ты смеешь приходить сюда и не приходить к собственному сыну?

Льюис поднял лицо:

– Ты знаешь, что такое теория хаоса?

– Плевать я хотела на твои теории, Льюис! Меня Питер беспокоит, а не…

– Существует мнение, что если рассматривать время линейно, то мы можем объяснить только последний момент. А все, что к нему ведет, может проистекать из любой комбинации событий. Ребенок бросает камушек на пляже, и в этот момент где-то в совершенно другой части планеты происходит цунами. – Льюис встал и засунул руки в карманы. – Я брал его на охоту, Лейси. Я учил его выслеживать добычу, хотя ему это не нравилось. Я чего только ему не говорил. Вдруг что-то из этого заставило его…

Льюис сложился пополам и зарыдал. Лейси обняла мужа, чувствуя, как дождь барабанит по плечам и спине.

– Мы делали все, что могли, – сказала она.

– Этого было недостаточно. – Льюис дернул головой, указывая на могилы: – Посмотри! Посмотри!

Лейси посмотрела. Под проливным дождем, от которого одежда и волосы прилипли к телу, она окинула взглядом кладбище и увидела лица детей, которые были бы живы, если бы ее ребенок не родился. Она схватилась руками за живот. Боль разрезала ее надвое, как в цирковом фокусе, только ей – она это знала – не суждено снова стать целой.

Один из ее сыновей принимал наркотики, другой убил десятерых. Потому ли, что они с Льюисом оказались неподходящими родителями для мальчиков, которые у них родились? Или им вообще нельзя было никого рожать? Дети сами ошибок не делают. Они только падают в ямы, к которым их подводят взрослые. Лейси и Льюис были уверены, что ведут сыновей правильно, но, может, стоило остановиться и спросить дорогу? Может, тогда им не пришлось бы увидеть, как сначала Джоуи, потом Питер делает шаг и летит в пропасть?

Лейси вспомнила, как ставила Питеру в пример школьные оценки Джоуи. Как уговорила его записаться в школьную футбольную команду, потому что Джоуи очень нравился футбол. Все начинается с семьи: и толерантность, и ее противоположность. Лейси поняла: прежде чем Питера отвергли одноклассники, он привык чувствовать себя лишним дома.

Она с силой зажмурила глаза. Теперь до конца жизни она будет для всех матерью Питера Хоутона. Когда-то она этого и желала, но с желаниями нужно быть осторожной. Если хочешь делить с ребенком плоды его успехов, будь готова взять на себя ответственность и за его ошибки. В понимании Лейси это означало, что сейчас нужно в первую очередь не цветы на могилы возлагать, а поддерживать Питера.

– Мы ему нужны, – сказала она. – Как никогда.

– Я не могу пойти к нему, – покачал головой Льюис.

Лейси отстранилась:

– Почему?

– Потому что каждый день я думаю о пьяном водителе, который врезался в машину Джоуи. И я не могу скрыть от себя то, как сильно хотел, чтобы вместо Джоуи погиб Питер. Потому что он заслуживает смерти. Родители всех этих ребят думают то же самое, – сказал Льюис. – И знаешь… я их понимаю.

Лейси, вся дрожа, сделала шаг назад. Льюис скомкал и засунул в карман бумагу, в которую был завернут букет. Дождь падал, как занавес, сквозь который они уже не могли ясно видеть друг друга.

Джордан сидел в пиццерии, расположенной недалеко от тюрьмы, и ждал Кинга Ва. У того уже десять минут назад должна была закончиться беседа с Питером Хоутоном, и Джордан не знал, считать ли эту задержку хорошим или дурным знаком.

Доктор влетел в помещение вместе с порывом ветра, который трепал его плащ, как парус.

– Может получиться, – сказал он, сев на диванчик напротив Джордана и взяв кусок пиццы с его тарелки. – С психологической точки зрения я не вижу существенной разницы между подростком, подвергавшимся продолжительной травле, и взрослой женщиной с синдромом избиваемой женщины. У обоих мы наблюдаем разновидности посттравматического стрессового расстройства. – Съев почти весь кусок, Кинг бросил корку обратно на тарелку Джордана. – Знаешь, что Питер сказал мне?