Холли Ринглэнд - Потерянные цветы Элис Харт [litres]

Ночью погода переменилась, и вновь разразилась буря. Элис и Тоби проснулись на следующее утро от проливного дождя, который всхлипывал за окнами и барабанил во входную дверь. Элис побрела на кухню, зевая и мечтая о блинчиках. Она старалась не считать, сколько часов оставалось до приезда отца. В кухне было темно. Элис в замешательстве нащупала выключатель. Она щелкнула им. Кухня была пустой и холодной. Она побежала в комнату родителей и подождала, пока глаза не привыкли к темноте. Поняв, что мамы там нет, Элис выскочила на улицу и принялась звать ее. Она промокла насквозь за секунды. Тоби лаял. Через пелену дождя Элис увидела, как мамино хлопковое платье мелькнуло и скрылось во дворе перед домом. Она направлялась к морю.

Когда Элис добежала до океана, одежда матери уже лежала на песке. Хотя дождь не утих и видимость была плохой, Элис разглядела Агнес в воде. Она отплыла так далеко, что превратилась в бледную точку среди волн. Она то погружалась, то показывалась на поверхности и гребла руками, пробивая себе путь через воду так, словно сражалась в битве не на жизнь, а на смерть. Прошло много времени, прежде чем она выплыла на отмель и яростно закричала на море, выплюнувшее ее на берег.

Элис собрала мамину одежду и накинула себе на плечи, словно шкуры, продолжая звать ее, пока не осипла. Казалось, что Агнес не слышит. Она стояла на песке, обнаженная, изможденная и запыхавшаяся. Вид ее наготы заставил Элис замолчать. Капли дождя падали на них с высоты. Тоби голосил, бегая туда и обратно. Элис не могла отвести взгляда от тела матери. Ее беременный живот был больше, чем Элис предполагала. Его обрамляли синяки; они цвели вдоль ключицы, вниз по предплечьям, на ребрах, на бедрах и с внутренней стороны ляжек, похожие на морские лишайники, покрывающие скалы. Все это время, пока Элис думала, что бурь больше не было, она жестоко ошибалась.

– Мама… – Элис начала плакать.

Она старалась вытереть слезы и дождь с лица. Бесполезно. Ее зубы стучали от страха и напряжения.

– Я беспокоилась, что ты не вернешься назад.

Мать Элис, казалось, смотрела сквозь нее. Ее глаза были большими и темными. Ресницы слиплись в комочки. Она стояла так, глядя перед собой, долгое время. Наконец она моргнула и заговорила:

– Я знаю, что ты беспокоилась. Прости.

Она осторожно сняла вещи с плеч Элис и надела их на мокрую кожу.

– Ладно, зайчонок, – сказала она, – пойдем домой.

Агнес взяла Элис за руку, и они вместе зашагали по песку под дождем обратно. Как бы сильно она ни дрожала, Элис не отпускала руку матери ни на миг.

Несколько недель спустя, как раз перед тем днем, когда Элис прочла в книге о птице феникс, они с матерью были в саду среди рассады зеленого горошка и тыквы. На горизонте выросли облака черного дыма.

– Не волнуйся, зайка, – мама сгребала новую землю для грядки с овощами, – это контролируемое сжигание травы на одной из ферм.

– Контролируемое сжигание?

– Люди по всему миру используют огонь в садоводстве, – объяснила ей мать.

Элис сидела на корточках и выдергивала сорняки из свежевскопанной земли. Она скептически размышляла о том, что сказала мама.

– Правда, – кивнула ей мать, опиравшаяся на свои грабли, – они сжигают растения и деревья, чтобы на этом месте могло вырасти что-то новое. Контролируемое выжигание также снижает риск стихийных пожаров.

Элис обхватила колени руками.

– Значит, маленький пожар может предотвратить большой? – спросила она, думая о библиотечной книге на своем столе, в которой рассказывалось, как заклинания превращали лягушек в принцев, девушек в птиц, а львов в овечек. – Как заклинание?

Мать тем временем раскладывала рассаду по лункам, сделанным в свежей земле.

– Да, думаю, именно так. Это как те заклинания, что превращают одну вещь в другую. Некоторым цветам и семенам нужен огонь даже для того, чтобы раскрыться и вырасти: орхидеям, и пустынным дубам, и так далее.

Она отряхнула руки и откинула прядь волос со лба.

– Ты умница, – сказала она.

Только теперь ее глаза улыбнулись. Спустя мгновение она снова занялась своей рассадой.

Элис тоже вернулась к работе, но продолжала краем глаза наблюдать за матерью, освещенной полуденным солнцем, пока она старалась вырастить что-то из ничего. В тот миг, когда мать окинула взглядом участок и ее лицо потеряло живость при виде сарая отца, Элис поняла с пронзительной ясностью: ей нужно было выбрать правильное заклинание, правильный огонь и правильный момент, чтобы превратить отца в нечто новое.

Значение: Я оплакиваю твое отсутствие

Brunonia australis/Все штаты и территории

Многолетнее растение, произрастающее в лесах, редколесьях и на песчаных равнинах. Цветет обычно весной. Окраска полукруглых шапок цветов на длинном стебле варьируется от светло-голубого до темно-синего. Разведение может представлять сложности. Иногда растение гибнет уже через пару лет .

Элис, ты слышишь меня? Я тут.

Голос. Нежный.

Она то приходила в сознание, то погружалась обратно в беспамятство, успевая лишь на короткие моменты понять, где находится. Резкие запахи антисептика и дезинфектора. Сияние комнаты с белыми стенами. Сладость роз. Грубые накрахмаленные простыни. Ритмичное гудение где-то рядом сбоку. Скрипучие ботинки по скрипучему полу. Голос. Нежный.

Ты не одна, Элис. Я тут. Я расскажу тебе историю .

Ее язык распух от жажды. Она пыталась ответить голосу, остаться там, где пахло розами, но слишком быстро погрузилась обратно в мрачные глубины, ее конечности отяжелели от груза памяти.

Тонкий золотой луч пробился через небытие, давившее на Элис со всех сторон. Она устремилась к нему. Под ногами она ощутила твердь, как если бы достигла песчаной отмели после плавания на глубине. Она поняла, что находится у себя на пляже, но что-то было совсем не так. Дюны серебристо-зеленой морской травы оказались выжжены и дымились. Песок был угольно-черным, море ушло: отлив был сильнее, чем Элис когда-либо доводилось видеть. Она пробиралась через почерневшие раковины мертвых крабов-солдат и раздробленные раковины моллюсков, чьи пастельные цвета обуглились. Пепел кружил в воздухе, как хлопьевидные звезды, и сгустки соленой золы оседали на ее ресницах. Вдали мерцала линия отлива, золотисто-янтарная под темным небом. Воздух был раскаленным и скверно пах.

Я прямо тут, Элис .

Слезы обожгли ей щеки.

Элис, я расскажу тебе сказку.

Она обследовала потемневшую береговую линию. Во рту был едкий привкус. На коже ощущался жар, пока Элис не повернулась к морю.

Янтарь, мерцавший на далеком горизонте, взорвался огнями. Пламенные волны поднимались, разбивались и поднимались снова, похожие на несущееся стадо сияющих животных. Дышать было больно. Океан огня катился на нее по черному песку.