Сэмми Гронеманн - Хаос

— Что значит «нет»? Мне казалось, что глубокая религиозность евреев с древних времен может любому служить назиданием. С младых ногтей они начинают читать свои священные книги. Однажды я посетил школу для еврейских мальчиков — хедер, как они ее называют. Естественно, я ничего не понял, и по первому впечатлению этот хедер напоминал школу для негров, какую я однажды видел на фотовыставке в Берлине. Но их религиозное рвение…

— А вы знаете, что эти еврейские маломерки учат с таким «религиозным рвением»? Может, законы брачных связей, которые у них скрупулезно регламентированы, или…

— Я вас умоляю: мальчики восьми-девяти лет!

— Ну и что? Вы подходите с европейскими мерками, а это в корне неверно! Содержание текстов им совершенно безразлично, они его и не видят за своей педантичностью, игрой со словами и всякой мелочью. А что касается «благоговения» у ваших мальчиков… Впрочем, у евреев нет мальчиков. Они уже рождаются стариками! И более непочтительного, отвергающего все авторитеты сообщества нет на свете. У них только скепсис, сомнения, вопросы и противопоставления; они ни слова не принимают на веру, и даже самый малолетний талмудист нагло оппонирует мудрецу, который уже с тысячу лет покоится в лоне Авраамовом. Они хотят все знать и ничему не верят. Разве что верят в себя. Вот их единственная вера!

— Ну, это уж слишком! — воскликнул Боде. — Не верят! Израиль, народ веры, — народ, который прежде всех проповедал чистую веру в Бога, из которой мы сами…

— Лучше не будем касаться этой темы, господин пастор, — поморщился Штрёссер. — Может, в другой раз? От евреев ли мы получили нашу веру, это еще вопрос. В сущности, благословенный Рамсес был набожнее декана теологического факультета в Грейфсвальде. По крайней мере, верил сильнее. Но куда нас сей факт заведет в нашем споре? Интересно, как вы себе представляете отношение евреев к их богу?

— Ну, как сказать? Во всяком случае, как у верующих любого исповедания. Так же, как все мы стремимся и идем к Богу.

— Тогда вам следует поближе узнать этих людей. У вас волосы встанут дыбом, когда услышите, какие небылицы рассказывают их бородатые патриархи! Какой чудак-человек там Господь Бог. Как его сплошь и рядом водят за нос.

— Нет, не могу даже вообразить такого! Это несовместимо с благоговением в нашем смысле…

— Вот-вот! В Пруссии считается святотатством нечестиво перетолковывать библейский стих.

— И не без основания, господин доктор! Священное Писание есть Священное Писание!

— Скажите-ка, господин пастор, по-вашему, были ли древние греки богобоязненны? Я имею в виду, испытывали ли они благоговение перед своими святынями?

— Перед тем, что они считали священным, — несомненно. В древние века…

— Хорошо. А как у вас это вяжется с тем, что в греческой мифологии Зевс и некоторые члены его семейства частенько выступают то в весьма щекотливой, а то в донельзя комичной роли?

— Действительно. Думаете, и у евреев нечто подобное?

— Я вообще не думаю о евреях! Но! Стоит мне подумать, будто что-то понял в них, как оно в следующее мгновение выворачивается наизнанку. Я вам просто констатирую некие факты. И предостерегаю от того, чтобы по собственным лекалам кроить образ евреев, а потом им же и умиляться. Ложный путь, на который вы благополучно ступили, господин пастор! Евреям живется здесь, на святой Руси, кошмарно. Это правда. Нам, немцам, остается только уповать, что они не побегут в наши земли, как в прошлые годы бежали в Польшу. Они в состоянии опрокинуть всю нашу культуру и уже взялись за дело!

— Вы не считаете евреев культурным народом?

— А что вы понимаете под «культурным народом»? Некультурных народов нет. Каждый имеет свою более или менее развитую культуру. Только вот не существует общего мерила! Возможно, у евреев даже лучшая культура или более древняя, или более совершенная. Тем хуже для нас, ибо тем она опаснее! Ее надо придушить, прежде чем окажется слишком поздно! Это элементарная самозащита! Русские здесь как нельзя правы!

— Но это не по-христиански!

— Именно по-христиански! Это практичное христианство. По-иному церковь никогда и не действовала, куда бы ни дотянулись ее руки. И это не ненависть, это верное направление, деяние из любви к ближнему! Необходимая оборона! С другой стороны, посмотрите на евреев: жутко способные, свободные от оков догмы и преклонения перед авторитетами, от благоговения перед всяческими «мумиями», трезвые во всех отношениях, в высшей степени прилежные; не только охраняющие, но и культивирующие прочные семейные связи, соблюдающие чистоту расы и сотнями запретительных законов глубоко укореняющие самобытность — они являют собой чудовищную силу. Их жизненно необходимо уничтожить, прежде чем они осознают свою власть и вкусят ее!

— В сущности, вы перечислили массу положительных качеств, господин доктор! — рассмеялся пастор. — И если опустить итоговый вывод, вас можно считать апологетом евреев. Вспомните библейского Валаама, который пришел проклясть детей Израилевых, а вместо этого благословил, увидев их лагерь.

— Совершенно верно: когда увидел и просчитал их преимущество! Вот в чем соль! Его наниматель, царь Валак, мог их и сам прекрасно поносить, однако предпочел заплатить за проклятие. А евреи, они умнее многих: не Валак, а Валаам до сих пор считается у них злейшим антисемитом — именно потому, что тот спасовал перед их мощью. И уж не обижайтесь, господин пастор, если я подпорчу вам обедню, раз вы сами заговорили о Валаке и Валааме: по Библии, Валак пытался подступиться к израильтянам с милосердием и любовью, в отличие от амаликитян, которые истребляли их мечом, пытался миром перетянуть их на свою сторону и обратить. И в итоге моавитяне более ненавистны иудеям, чем амаликитяне. Так что благодарности от евреев вы не дождетесь.

— А я и не жду благодарности, господин доктор! — парировал Боде, останавливаясь у своих дверей.

— Пусть так, но в ваших воззрениях есть еще масса нестыковок. Я предрекаю вам системные антагонизмы.

— Само собой. Но у меня нет притязаний на создание системы. Я просто рассматриваю предмет с разных сторон, с точки зрения разных времен. Ceterum censeo… [3] Но думаю ( лат. ). — пастор улыбнулся и пожал старшему преподавателю руку. — Hierosolymam esse delendam [4] Иерусалим должен быть разрушен ( лат. ). . Тут мы расходимся. Позвольте и вам дать совет. С вашими антисемитскими речами, больше похожими на панегирик, вы не найдете одобрения ни с той, ни с другой стороны. Так что лучше держать свои «воззрения» при себе или, во всяком случае, не оповещать о них всех и вся.

— Так же полагала и валаамова ослица. Адьё! — съязвил Штрёссер и, тяжело ступая, зашагал прочь.