Михаил Елизаров - Земля

– Не-е-е… Нихуя! – рыжий родственник, утирая слёзы, покачал головой. – Кому Алёша, а кому и Алексей Давлатович, – поднял на Гапона заплаканное хитрое лицо. – Мне через неделю полтосец ёбнет! Ну какой я Алёша?!

– Очень верно подмечено! – Иваныч со стула колюче улыбнулся. – Много чести.

Пока я раздумывал, стоит ли огрызаться, Гапон подманил блондина.

– Мой зам Капустин, – отрекомендовал. – Веришь, Володя, пригрел парня только из-за фамилии!

У того на губах сразу скисла улыбка.

– Может, не надо? – обречённо взмолился.

– Чтоб было кому говорить в трудную минуту, – с утрированной задушевностью продолжал Гапон. – Не грусти, Капустин! – приобнял его. – Поебём – отпустим!..

– Опустим! – отчаянно взвизгнул Алёша. – Всё, мужики, обоссался, нахуй!.. Опозорился, блять! Зафоршмачился!..

Что-то гипнотизирующее и заразительное было в этом визгливом хохоте. Я отметил, что снова послушно усмехаюсь. Когда-то давно, ещё в детстве, меня, помню, до глубины души оскорбляла безотказная магия подставного закадрового смеха, понуждавшая насильственно улыбаться там, где я не хотел. Здесь, похоже, действовал такой же эффект.

– Да что ты с ней ходишь-то! – Гапон выхватил у Капустина статуэтку. – Видишь, Володя, что подарили? Стервецы! – И сам загрохотал: – Ха-га-а!..

Это была капитолийская волчица. Я не сообразил сперва, что в ней так позабавило Гапона. И только после того, как он, ещё смеясь, перевернул статуэтку, понял, что там не волчица, а волк.

– Видишь, чем гад хвостатый вскармливает римских пацанчиков?

– Я выбирал! – похвастался лощёный. – Морда-то какая у волчары! Прям тащится!..

– Капец кореша, да? – обернулся Гапон. – Подарили волка, который мало того что пидорас, так ещё и педофил! Капустин, забери гадость!.. – и Капустин расторопно подхватил статуэтку.

– По этому поводу родился тост! – рявкнул лощёный. Схватил со столика бутылку. – Прям по теме! От души желаю, Аркаш, чтоб враги твои вот так вот…

– Дмитрий Ростиславович, ты просто мать-героиня, – ласково осадил его Гапон. – Тройня тостов за пять минут! Не части, родной! Как говаривал писатель Набоков, сперва ебать, потом уроки!.. Видишь, Володя, не ржут, подлецы! Потому что книжку не читали. Ну, Алёша не в счёт, понятно, ему палец покажи, он неделю реготать будет…

– Буду-у-у! – честно простонал Алёша, шаркая ногой. – Уроки-и-и!..

– А мне смешно, – возразил на упрёк лощёный, – хотя я и не читал.

– Ну, с тебя и спрос невелик, – с дружеским ехидством утешил Гапон. – Ты, в конце концов, просто малообразованный военнослужащий в отставке.

– А я читал “Лолиту”, – деликатно подал голос Шайхуллин, обращая на себя всеобщее внимание.

Гапон будто впервые увидел Шайхуллина.

– Это сейчас модно, – он изобразил рукой растительность, – такое носить? Тебя же Рустамом звать, да?

– Русланом, – поправил Шайхуллин и напрягся.

– У нас в полку шутили, – улыбнулся Гапон, – усатый рот, пизды товарищ!..

Честно говоря, я не видел раньше, чтобы взрослые немолодые люди так нехорошо общались – и со своими, и с чужими. Для себя я решил, что, если Гапон вдруг решит опробовать на мне своё остроумие, я просто пошлю его на три буквы и с чистой совестью уйду. Уж во всяком случае, не буду молчаливо обтекать, как бедняга Шайхуллин – на заросшем его лице даже под бородой выступили жалкие розовые кляксы.

А Гапон уже забыл про него. Подвёл меня к столу.

– Вот этот, – кивнул в сторону сидящего на стуле Иваныча, сопроводившего нас цепным прищуром, – начальник нашей охраны, Андрей Иванович Баландин, бывший сотрудник правоохранительных органов…

Благодаря этому сторожевому взгляду я наконец-то вспомнил чоповского “капрала”, чей полувзвод охранял подступы к “Элизиуму” и моргу.

– Никак смириться не может, – Гапон доверительно подморгнул, – что с поставленной задачей не справился.

– Аркадий, – процедил Иваныч. – Я бы попросил…

– Ну не справился же, – добродушно настаивал Гапон. – Я ж без претензии, просто констатирую факт. Проебали дорогу? Проеба-а-али. А вот он, – Гапон с отеческой гордостью поглядел на меня, – наоборот!..

Я в тон ему изобразил вежливо-глумливое недоумение:

– Честно говоря, не понимаю, о чём речь. Вроде никого не бил. Откуда такая информация?

Гапон хохотнул:

– Принесла сорока на обосранном хвосте!

– На хвосте!.. – судорожно всхлипнул Алёша. – А-хах!

Иваныч же с холодным бешенством в глазах проговорил: – Аркадий, хуле ты перед этим пездюком распинаешься?

Я вложил в голос максимум расслабленной язвительности:

– Хуле – в Туле! – Кстати вспомнилась присказка сержанта Купреинова. – А тут Загорск!

– О-о! Чёткий ответ пацана! – Гапон одиноко засмеялся, хлопнул меня по плечу.

– Пусть спасибо скажет, что мы его, дебила, на год не закрыли!..

– Иваныч, – попросил Гапон. – Ну харе́ быковать! Не сажать надо, а на свою сторону подтягивать! Я ж не как этот старый клоун Мултановский. – Гапон, прихрамывая, повернулся ко мне: – Я, Володя, чтоб ты знал, людьми не разбрасываюсь! Ценю!..

И продолжил знакомить:

– Про Сергея Эдуардовича Кищука можно сказать одно: ебу и насквозь вижу! – “санитар” счастливо заулыбался. – Из чего понято, что это наш всеми уважаемый рентгенолог, завотделением.

Я пожал его неожиданно увесистую руку.

– А это Сергей Константинович Вишняков, – второй “санитар” кивнул и подлил себе в стаканчик из коньячной бутылки, – анестезиолог, мастер своего дела. Известен на всю больницу культовой, не побоюсь, фразой: “Ой, а у вас старушка замерцала…”

Анестезиолог поднял стакан:

– Твоё здоровье, Аркадий!

– Дмитрий Ростиславович Смоляр, подполковник медицинской службы в отставке! – продолжал Гапон. – Что можно сказать про этого замечательного человека? Только одно: на работу хуй ложил и до пенсии дожил!..

– А-тях-тях! – на новый собачий лад засмеялся Алёша. – Ложи-и-ил!..

– Ныне это успешный чиновник Министерства здравоохранения Московской области, управление координации деятельности чего-то там…

– Медицинских и фармацевтических организаций, – охотно подсказал Гапону лощёный. – Аркадий, тост за тебя!..

– Ща, дорогой, имей терпение. А вон тот печальный дяденька, – Гапон указал на пригорюнившийся пиджак в ёлочку, – наш начальник судебно-медицинского отделения, Арсений Игоревич Лешаков. Он, как судмедэксперт и патологоанатом, живых людей практически не видит, поэтому такой растерянный сегодня. Да, Арсений Игоревич?..

Лешаков без слов приветственно поднял свой стаканчик.

– Тост! – свирепо вскричал Дмитрий Ростиславович. – И ты мне рта не затыкай больше!

– Давай уже, – милостиво разрешил Гапон. – Тишина! Бзынь-бзынь, ёпт! – и постучал по бутылке пластиковой вилкой. – Алёша, хорош ржать, послушаем товарища из министерства!.. Парни! – обратился ко мне и Шайхуллину. – А ну, наливайте себе… Кищук, плесни молодёжи!..