Иосиф Райхельгауз - Игра и мука

1. Кто вы по национальности?

Русский еврей.

2. Сколько вам лет по вашему внутреннему состоянию?

Не ощущаю.

3. Что такое молодость и что такое старость?

Молодость – это бесконечность, это уходящий горизонт. Старость – осознание приближающего горизонта. Это понимание конечности ВСЕГО. Это повторы в ощущениях, событиях, оценках. Молодость – это когда «А хочешь увидеть? Конечно! А хочешь прочитать? Да! А хочешь поехать? Немедленно выезжаю!» На все – да. Старость – это я уже видел, это я знаю, об этом не знаю, но догадываюсь. Я вижу перспективу, она программируется, вычисляется, прогнозируется.

4. Вы переживали когда-либо состояние истинного счастья?

Переживал и не раз – когда мои фантазии становились реальностью. Счастье – мои дети. Иногда – редко – результат моей работы. Счастье было на комфортной яхте в Средиземном море и в экстремальном путешествии по пустыне Такла-Макан при температуре плюс 51. Счастье, когда держишь только что выпущенную книгу. И когда на снегоходе движешься по склону Эльбруса.

5. Были ли вы несчастливы по-настоящему?

Не раз. Многократно. Когда отчисляли из одного института, а затем из второго за профнепригодность. Когда лишали работы и возможности жить в Москве. Самое страшное и сильное – это потеря мамы и папы. Большего несчастья не может быть.

6. Вам везет?

Очень! Не знаю, кого благодарить, но вся моя жизнь – фантастический, невероятный подарок.

7. Вы хороший человек? Только честно.

Думаю, что кристально хорошего и абсолютно плохого не может быть. Думаю, что во мне хороший сильно перевешивает того, другого.

8. Как бы вы оценили степень своего таланта?

Я талантливый человек, владеющий профессией. Я не бездарен и не гениален.

9. Для вас «режиссер» – это место в социуме, творчество или профессия?

Профессия, которая подразумевает и место в социуме, и творчество и много еще всего другого.

10. Какой вид искусства вы любите больше всего?

Я вообще не люблю искусство. Но если уж выбирать, то музыку. Очень жаль, что родители не дали мне хорошего музыкального образования. Думаю, что мог бы быть дирижером.

11. Вы гедонист?

Да, в свободное от работы время. Но его почти нет.

12. Что больше всего доставляет вам удовольствие – еда, секс, спорт, искусство, беседа с умным человеком, путешествия, приключения?

Все, что перечислено доставляло и доставляет огромное удовольствие. Но в разные периоды жизни приоритеты менялись местами.

13. Вам нравится командовать и управлять?

Если бы не нравилось, не занимался бы этим всю жизнь. Это важнейшая часть моей профессии.

14. В реальной жизни вы всегда настоящий или играете роль? Что приятнее – быть самим собой или изображать кого-то?

Мне кажется, что я абсолютно естественный, непосредственный, что я такой простой, демократичный, легкий в общении. И с удивлением иногда слышу, что меня боятся, воспринимают, как Карабаса Барабаса. А еще поражаюсь, когда узнаю, что, оказывается, даже короткое общение со мной что-то значит в жизни для людей. Бывают такие встречи, на которых мне говорят: «Вот 40 лет назад я к вам подошла, а вы мне сказали, и это изменило всю мою жизнь, и я до сих пор храню билет…» и пр. И это странно, потому что я ничего такого даже не помню.

15. Вы амбициозны?

Конечно, да.

16. Когда вы общаетесь с сильными мира сего, вам это импонирует?

В разные периоды жизни и в разных ситуациях по-разному. Когда-то, много лет назад, я гордился очень, что могу сидеть в одной ложе с президентом. А буквально вчера во время репетиции мне позвонил вице-премьер. Разговор затянулся, и я почувствовал, что очень хочу его закончить, потому что меня ждали артисты, что мне было в данный момент интереснее. А бывало и так, что мне не хотелось пожимать руку одному из первых лиц государства. И я избегал этого.

17. Однажды вы оказались на границе жизни и смерти. Вас это испугало?

В тот момент, когда узнал об этом, совершенно не испугало. Но года через два, когда отошел от этой границы в сторону жизни и осознал, что со мной произошло, испугался.

18. Когда вы покидали Одессу и ехали в Харьков, затем в Ленинград, а потом в Москву, чтобы учиться в театральном институте, что для вас было важнее – вырваться из провинции и добиться успеха или посвятить себя творчеству?

Я интуитивно чувствовал: то, чем хочу заниматься, возможно только в определенных местах. Понимал, что мне нужно попасть в правильное место, в другой контекст. Слышал магические слова – ГИТИС, ЛГУ, ВГИК… и тянулся туда. Если бы я тогда понимал что-то про Лондон или Нью-Йорк, возможно, стремился бы туда. Но в те времена высшей и почти недосягаемой географической точкой для нас были Москва и Ленинград – и они меня притягивали.

19. Вы часто называете своего друга и однокурсника Анатолия Васильева гением. Вы завидуете ему или кому-то еще?

Мне повезло в жизни. Я встречался, работал, общался и даже дружил с 5-6 гениями. Назову их: Анджей Вайда, Ежи Гротовски, Анатолий Васильев, Давид Боровский, Анатолий Чубайс, может быть, Окуджава… Может быть… Все эти люди в быту существуют или существовали по очень определенной системе, по регламенту, по определенным законам. И среди этих законов главнейший – всего себя посвящать той сфере, в которой ты гений. Не тратиться на то, что к этой сфере не относится. Если бы я принял эти законы, может быть, я приблизился бы к кому-то из них. Но я хочу жить так, как живу, и мне достаточно моих профессиональных и творческих достижений.

20. Вы когда-нибудь плакали над книгой или каким-то другим видом выдуманной жизни?

Да, конечно. «Над вымыслом слезами обольюсь», – Пушкин про меня сказал. Это бывает часто. В детстве плакал, когда слушал «Лунную сонату». Сейчас могу заплакать, услышав позывные «Пионерской Зорьки». При этом я хорошо понимаю, как по-идиотски выгляжу. Но ничего поделать не могу.

21. Вы любите женщин?

Люблю. В юности эта любовь занимала меня довольно серьезно. Я по этому поводу на себя злился, потому что головой понимал, что любить нужно не женщин, а образование, музыку, живопись, литературу. Когда уже студентом в Ленинграде услышал какие-то лекции о Зигмунде Фрейде, стал читать сначала его самого, потом и его критиков, в том числе, Юнга, я окончательно утвердился в фрейдизме. Так что я – фрейдист. Потому что убежден, что либидо – мощнейший стимул и к профессии, и к жизни.

22. Как вы относитесь к идее равенства полов?

Конечно, мужчины и женщины равны. Еще совсем недавно женщина-режиссер, композитор, квантовый физик или конструктор самолетов была редкостью. Теперь сколько угодно. Женщины в некоторых наиболее продвинутых конфессиях даже священниками работают. Среди абитуриентов, поступающих в мою мастерскую 70 % женщин, причем очень талантливых. Когда я учился, соотношение в режиссерской группе было: 2 девушки на 10 мужчин. Сегодня все наоборот. Тем не менее, женщина, которая полностью отдает себя профессии – это странно. Потому что есть физиология, которую я постичь не могу. Беременность и рождение ребенка – это настоящее чудо, загадка. И в этом смысле мужчине с женщиной никогда не уравняться. Ее приоритет, ее роль в возникновении новой жизни – невиданный. Что круче – родить ребенка или создать спектакль? Выносить в течение девяти месяцев дитя или написать гениальную компьютерную программу? Родить ребенка – это круче. Мужчина и женщина – сообщающиеся сосуды. Женщинам тоже никогда не познать уровень мужского созидания. Не зря ведь бог – мужчина. Скажу так: мир сочиняет мужчина, а женщина сочиняет жизнь.