Екатерина Гордеева - Мой Сергей. История любви

С катка мы ушли только в половине десятого. У нас был заказан столик в хорошем ресторане, и уже только на месте выяснилось, что мы — единственные посетители. Получился прекрасный поздний обед. Марина была в отличном настроении, жарко пылал камин, и было очень, очень уютно.

Марина много рассуждала о новых программах, которые она придумала для нас. Ведь теперь появилось множество новых соревнований, где мы могли участвовать, — семь или даже восемь. Она говорила о своем сыне Федоре, которому исполнилось тринадцать, а мы рассказывали ей о Дарье. Обсудили костюмы. Вспомнили о «Скейт Канада» и «Скейт Америка», поговорили о проблемах фигурного катания. Разошлись по домам только после полуночи.

На следующее утро мы пришли на каток около десяти часов. Марина днем улетала, а нам еще нужно было участвовать в общей репетиции. Первый час мы работали вместе со всеми. Я помню, как Марина с Джефом Биллингсом придумывали костюм для Сергея.

— У него большие, эффектные руки, он умеет делать ими красивые движения, и костюм не должен их скрывать, — пояснила Марина.

Она тревожилась, что у нас не хватит времени, чтобы поработать с ней до отлета самолета, поскольку групповая тренировка затягивалась. Я тоже начала волноваться. Но Сергей, который всегда сохранял спокойствие, сказал:

— Не переживайте, все успеем.

Наконец Сандра нас отпустила. Сергей, я и Марина направились на маленький каток. Мы уже успели немного разогреться. Нам обоим нравились изменения, которые Марина внесла в программу накануне вечером, и мы решили откатать ее всю. А потом Марина поедет в аэропорт.

И вот зазвучала музыка. В самом начале и я, и Сергей стоим на одном колене, лицом к лицу. Я приложила голову к его плечу. Помню, что у его футболки был очень чистый запах, и я сказала:

— Как хорошо пахнет!

— Да, она чистая, — ответил он.

И больше ничего. Это были его последние слова. Потом мы начали кататься.

Делая общее вращение, мы постепенно поднимались. Музыка зазвучала тише, я объехала вокруг Сергея и легла на лед так, будто очень устала. Он пытается помочь мне встать. Потом следует большая поддержка. Он опускает меня на лед, и мы параллельно выполняем двойной флип — новый элемент, добавленный Мариной. Мы набираем скорость, и Сергей делает выброс — аксель в два оборота, с которого я чисто приземляюсь. Теперь ему нужно торопиться, чтобы нагнать меня. Затем мы должны исполнить дорожку шагов перед очередной поддержкой.

Вступает весь оркестр, одна из тех больших волн музыки, которые так нравились Марине.

Сергей скользил по льду, но не делал дорожку шагов. Его руки не сошлись на моей талии, чтобы начать поддержку. Я подумала, что дело в его спине. Он слегка наклонился вперед, и я спросила:

— Опять спина?

Сергей слегка покачал головой. Он был не в состоянии контролировать свои движения. Попытался остановиться, но продолжал катиться к бортику. Хотел ухватиться за него. У него явно кружилась голова, но мне он ничего не сказал. Потом у него подогнулись колени, и он медленно опустился на лед.

Я продолжала спрашивать:

— Что-то не так, Серега? Что с тобой?

Марина остановила музыку, подошла к Сергею и сразу поняла, что у него что-то случилось с сердцем, Казалось, он не мог сделать вдох. Марина велела мне позвонить по телефону 911, а сама начала делать искусственное дыхание.

Я ужасно испугалась. Что-то кричала — не знаю что. Забыла все английские слова. Не могла вспомнить, как позвать на помощь, и, плача, побежала на другой каток, чтобы попросить кого-нибудь позвонить.

Когда я вернулась, все уже столпились вокруг Сергея, а врачи что-то делали, чтобы заставить его сердце работать. Меня к нему не подпускали, не хотели, чтобы я видела, что происходит. Потом его перенесли в машину Скорой помощи». Я едва успела снять коньки и захватить его сумку. Врачи заставили меня сесть впереди — я не должна была видеть, что они делают. Когда мы приехали в больницу, я посмотрела на часы: они показывали 11.35. Глядя на монитор, я видела, что сердце Сергея все еще бьется. Линия изгибалась, она не была прямой. Я очень беспокоилась, но у меня даже и в мыслях не было, что может произойти трагедия. В тот момент я еще верила, что с ним все будет хорошо. Ни на минуту я не позволяла себе подумать, что может произойти что-то страшное.

Доктора задавали нам вопросы о здоровье Сергея, спрашивали, были ли у него проблемы с сердцем. Мы ответили, что нет. И еще сказали, что если нужна операция, пусть они делают ее немедленно. Просили не тратить время на вопросы, не терять ни мгновения. Мы с Мариной ходили вокруг больницы, ждали, и Марина все время что-то говорила.

Потом из здания вышла женщина-врач с очень серьезным лицом. Она сказала, что они применили электрошок, сделали укол адреналина прямо в сердце, но Сергея спасти не удалось.

Когда я мысленно перевела эти слова на русский язык, то никак не могла осознать их значение. Я не хотела понимать. Наконец у меня сжалось сердце, и первое, что пришло в голову: «Как я сообщу маме и Дарье? Маме Сергея?»

Когда я повернулась к Марине, она сказала:

— Пойди поговори с Сергеем, он еще может тебя услышать.

Врачи не хотели пускать меня одну — вероятно, боялись, что я сделаю какую-нибудь глупость. Им нужно было провести вскрытие. Однако Марина заверила их, что все будет в порядке, Меня предупредили, что во рту у Сергея должны оставаться две трубки и чтобы я их не пугалась.

Не могу описать чувства, охватившие меня, когда я вошла в комнату, где лежал Сергей. На ногах у него так и остались коньки. Он не выглядел мертвым. Казалось, просто спит. Даже один глаз был слегка приоткрыт, и мне все время чудилось, что он на меня смотрит. Возникало даже ощущение, что он дышит. Руки Сергея похолодели, но плечи и грудь еще оставались теплыми.

Мне было очень трудно заговорить с ним. Я не знала, что сказать. Не помню даже, какими были первые слова, что-то очень простое.

— У тебя такие холодные руки.

И еще я попросила прощения:

— Прости меня, Серега.

Но когда я наконец начала говорить, то постепенно перестала обращать внимание на трубки, торчащие у него изо рта. Я говорила, а в голове у меня вертелась только одна мысль: «Он больше никогда не встанет. Никогда не обнимет меня, никогда не возьмет за руку. Нужно очень много времени, чтобы в это поверить».

Я долго пробыла в комнате рядом с Сергеем. Пришла Марина, взяла его за руку и тоже заговорила. Я старалась не слушать. Потом я принялась снимать коньки и почувствовала, какие у него холодные ноги. Тогда я начала тереть их, чтобы согреть. А потом и руки. Я любила его руки, любила за то, что они были такие большие и нежные. Но мне не удалось вернуть им тепло. Теперь я уже не помню, как прошла остальная часть дня. Казалось, время остановилось. Марина не оставляла меня ни на секунду. Мы сообразили, что нужно сделать несколько звонков, и я набрала мамин номер. Она с отцом должна была прилететь к нам вместе с Дебби Нэст и Виктором Петренко на самолете. Даша осталась в Симсбери вместе с женой Виктора, Ниной.