Екатерина Гордеева - Мой Сергей. История любви

Было так хорошо снова увидеть их рядом. То, что друзья Сергея приехали с ним попрощаться, очень много для меня значило. Центральный спортивный клуб армии организовал погребение на Ваганьковском кладбище. Когда мы ехали туда, по всему маршруту нашего следования стояли люди.

Жук тоже пришел. Я не могла поверить своим глазам. После поминок он подошел ко мне. Он совсем не изменился. Начал говорить о той женщине, которая дала мне волшебный металлический диск, чтобы я приложила его к своему слабому месту.

Помните? Точку под левой лопаткой?

Затем сказал, что та женщина знала о трагедии, которая должна была произойти с Сергеем. И посоветовал:

— Тебе нужно пойти к ней и извиниться за то, что вы с Сергеем потеряли с ней связь. У тебя та же проблема, что и у Сергея, так что лучше с ней встретиться.

Я ушам своим не верила.

Однако не он один говорил вещи, которые ранили меня. Потом я сказала маме, что в те дни мы ничего не сознавали, лишились разума от скорби. Нам снились страшные сны, в голову приходили чудовищные мысли. Вскрытие показало, что у Сергея произошла закупорка артерий в области сердца, кроме того, за день до смерти он перенес микроинфаркт. Как я могла об этом знать? Разве могла предвидеть, что его проблемы со спиной — спазмы, онемение ноги — были симптомами куда более страшной болезни? Я написала в своем дневнике, что Бог справедливо покарал меня за то, что я не давала Сергею той любви, которой он заслуживал. Я очень жестко судила себя.

Иногда я сердилась на Бога. Или на жизнь. Но чаще всего на себя. Мне было легче считать, что я не заслужила более продолжительного счастья, что совершила какую-то ошибку, чем думать, будто Бог оказался таким жестоким и забрал Сергея без всякой моей вины.

В первые недели после смерти Сергея я часто встречалась с отцом Николаем. Он сказал, что мне не следует винить себя в смерти мужа, не следует думать, будто я провинилась перед Богом и Он решил отнять у меня любимого. Отец Николай утешал меня тем, что я снова встречу Сергея; сказал, что знает, как трудно в это поверить.

Но мне удалось. Я помню слова, сказанные Сергеем своей сестре Наталье, после того как умер ее друг Дмитрий. Я думаю, что душа Сергея не умерла. В нашей религии есть два важных дня после смерти: девятый и сороковой. С момента смерти до девятого дня усопший остается с нами и часто снится своим близким. Потом, на девятый день, он начинает путешествие к вратам, которые откроют перед ним Рай или Ад. Бог примет решение, хочет ли Он взять душу этого человека. На сороковой день умерший нас покидает. Он свободен. Начинается его бесплотная жизнь.

В маленькой квартирке, где мы с Сергеем начинали нашу супружескую жизнь, я провела всего одну ночь. Там практически не было мебели, стояли только кровать и телевизор на полу. Но я всем сердцем любила эту квартиру. Я чувствовала, что дух Сергея находится где-то рядом. Так много воспоминаний. Мы здесь столько пережили вместе. Однако после той ночи я больше не могла туда приезжать. Не могла — и все тут. Я попрощалась с этим дорогим для меня местом. Теперь я знала, что должна находиться рядом с Дарьей.

Я жила вместе с родителями, только сегодняшним днем. Марина составила для меня целый список того, что я должна сделать — сходить на балет, в картинную галерею, в цирк, в филармонию. Мне еще никогда не приходилось прослушивать до конца целую симфонию. Впрочем, я не очень понимала, что происходит вокруг.

Я чувствовала, как постепенно теряю себя. Силы понемногу уходили. У меня исчезла цель в жизни. Мои родители заботились о Дарье, так что об этом беспокоиться не нужно было. Я постоянно копалась в своих чувствах, и это меня убивало. Я открывала утром глаза, лежала в постели и думала: «Зачем я проснулась? Для чего мне вылезать из постели? У меня нет никаких обязанностей. Тренироваться больше не нужно. Будущее меня не интересует. Сергея нет». Все мои размышления оканчивались на этом. Сережи нет, и некому вывести меня из бесконечного мрака.

Мама сказала, что если я хочу, то могу бросить фигурное катание, остаться жить с ней, и она будет меня поддерживать. Денег хватит еще лет на десять. Джей тоже успокоил меня относительно моего финансового положения. Позвонила Дебби и сказала, что уже начали поступать деньги в благотворительный фонд Сергея. Очень трогательно: я никак не ожидала, что наша с Дарьей судьба заинтересует стольких людей. Так что деньги меня не тревожили. Все дело было в моем разбитом сердце.

Мама сказала:

— Дарье нужна здоровая мать. Будешь ли ты жить в Москве или вернешься в Америку, постарайся снова стать нормальным человеком.

Именно тогда я начала понимать, что только работа может залечить душевные раны. У меня все еще остается фигурное катание. Я всегда прежде всего была фигуристкой, а потерять сразу и Сергея, и коньки — этого я не переживу. С тех самых пор, как мне исполнилось четыре года, я почти каждый день надевала коньки и выходила на лед. Теперь мне нужна была новая цель.

Тогда я позвонила Виктору Петренко, который уже вернулся в Симсбери, и попросила прислать мои коньки.

— Никаких проблем, — ответил Виктор, который всегда с радостью помогал друзьям. Он очень тяжело переживал смерть Сергея, и я чувствовала, что он тоже не может оправиться от этой потери.

Коньки прибыли в середине декабря. По утрам я начала тренироваться на катке ЦСКА — во всяком случае, теперь у меня появился повод вылезать из постели. Как здорово выйти на лед, который мы с Сергеем так любили, и снова пережить те замечательные моменты, которые нам подарила судьба, когда мы катались вместе! Я и понятия не имела, что из всего этого может выйти, но мне стало легче рядом с тренерами и юными фигуристами, работающими над исполнением новых элементов. Жизнь продолжалась.

Это был первый шаг.

Мне часто звонила Марина. Ей приходилось почти так же трудно, как и мне. Она писала в Москву письма, исполненные такой скорби, что некоторые из них я не могла сразу дочитать до конца. Марина призналась мне, что Сергей был ее мечтой, и вот мечта умерла. Она чувствовала себя постаревшей, не могла работать, не знала, ради чего жить. В своем горе она думала, что эти слова будут мне понятны.

По телефону она разговаривала иначе. Однажды я сказала Марине, что ведется подготовка к благотворительному вечеру, посвященному памяти Сергея, в котором будут участвовать все его друзья-фигуристы, — праздник в его честь. Они хотят, чтобы я вышла на лед и что-нибудь сказала. Однако Марина решительно заявила, что если собираются устраивать показательные выступления, то я должна кататься, и она сделает для меня программу.

Мне было очень трудно представить себе, как я выйду на лед перед тысячами людей, а Сергей не будет держать меня за руку и я не загляну ему в глаза. Только я, огромная ледовая арена и зрители. Но если я и соглашусь выступить на этой церемонии, то лишь одна. Я не стану кататься ни с кем другим. Мне казалось, что я физически не смогу перенести чужие руки на своей талии, С тех пор как мне исполнилось одиннадцать лет, только рука Сергея касалась моей руки, когда я выходила на лед.