Александр Маркин - Дневник 2006–2011

6 сентября

Сегодня мне рассказали про английского профессора, который считает, что срок годности, указанный на продуктах питания — это капиталистическая наебка для того, чтобы продать как можно больше товара, и что все продукты, как и воспоминания, можно хранить бесконечно.

9 сентября

В университете вчера был день открытых дверей. Я очень не хотел принимать в нем участие, но когда был опрос, кто в какой день будет стоять у институтского стенда, я вместо того, чтобы написать, что не буду ни в какой день там стоять, написал, что могу стоять у стенда в любой день. Ах, эти три унизительных часа у стенда, когда на тебя с интересом пялятся старшеклассницы и с ужасом старшеклассники! Вчера ко мне подвезли старшеклассницу-инвалида, голова набок, с глазами навыкате и страшной челюстью, и она стала расспрашивать меня про то, нужно ли инвалиду в инвалидной коляске тоже ехать на обязательную языковую практику в Англию, если она хочет стать учительницей английского языка. Я сказал, что обязательно надо, ведь равноправие. Тогда она спросила, а есть ли в английских университетах пандусы и прочие условия для инвалидов, я ответил, что, конечно, есть, на что инвалид ответила: а откуда вам известно, ведь вы же не инвалид! И дала сигнал социальному работнику, чтобы он катил ее дальше. Социальный работник был очень красивый, широкогрудый и с голубыми глазами. Еще нам дали бумажку, где было написано, что в университет на день открытых дверей приедут члены бундесрата, не надо бояться металлоискателей, надо больше улыбаться и ни в коем случае не уходить со стендов, пока члены бундесрата не уедут. Везде свои потемкинские деревни.

11 сентября

Заболел, пролежал весь день с температурой; ночью, когда болезнь отступала, снились огромные змеи, ползающие в грязи.

13 сентября

Если я не верю в бога, это не значит, что бога нет. [Н. Крупская]

15 сентября

Адам пришел учиться запекать курицу; как запекать курицу, я ему, разумеется, показал, но вообще-то я рассчитывал, что мне этой курицы до воскресенья хватит, но нет, он и курицу всю доел, и салат, приговаривая, как вкусно, как вкусно, можно я еще возьму, ты же, наверное, на диете, и морковного пирога немножко — только четвертинку. Ковыряясь вилкой в пироге, Адам обругал Россию, еще сказал, что заглянул в окно к моему соседу (русому, коренастому, кривоногому), а у него там стоит тренажер! А я‑то думал, что это за странные звуки за стенкой, думал, это у соседа так кровать громко скрипит, когда он ебется, а это оказался тренажер; Адам все время зовет меня гулять по трехтысячникам, рассказывает, как там красиво и показывает фотографии, но я думаю, он заведет меня на какой-нибудь ледник и там столкнет в пропасть в отместку советскому народу за Катынь, тем более, что сегодня он еще рассказывал, как много в горах погибает путешественников каждый год.

18 сентября

Пошел-таки с Адамом в горы. Были в Тессине, там красиво: леса, мраморные утесы. В лесу лежит огромный камень, которым в 1812 г. во время камнепада придавило альпиниста, он тридцать пять часов мучился, а потом умер — так написано на камне. Страшные средневековые деревни. Когда проходишь мимо стойл, к тебе, заслышав твои шаги, выходят ослики с эрегированными черными хуями, огромными, почти до земли. Тичинцы молились в 1941 году о том, чтобы на них не напали фашисты, а теперь продали половину своих деревень немцам, те быстро отремонтировали ветхие дома из черного камня и провели в деревни электричество, только ящериц в этих деревнях немцы не смогли уничтожить. Ящерицы живут в трещинах домов. Еще на нашем пути был огромный водопад, и мы пообедали на поляне у подножья водопада.

22 сентября

Сегодня по дороге в библиотеку заметил и подобрал на асфальте очень маленькую полевую мышку, почти незаметную, и отнес ее к кустам, чтобы ее не раздавили случайно, она очень приятно дрожала в моей руке. Я быстро забыл про это происшествие и когда в библиотеке ссал — трогал свой член правой рукой, в которой держал эту мышку. Теперь, наверное, чем-нибудь заболею. В Средние века наверняка заболел бы чумой. Правильно мне все говорят, руки надо мыть до того, как ссышь.

9 октября

Слегка обрюзгший писатель Б. И. Эллис гастролирует по Европе, рекламируя свой новый роман о голливудских нравах «Императорские спальни». Сегодня на встрече с читателями в Цюрихе он прочитал три отрывка из романа. В одном прочитанном отрывке герой видит плакат фильма Сансет бульвар , в другом он избивает и жестоко ебет кулаком фотомоделей, девушку и юношу. Встреча с читателями была очень интересной, хотя и бессмысленной, учитывая особенности здешней публики. Писателю задавали вопросы про Американского психопата, и он сказал, что песни Уитни Хьюстон, которые он был вынужден днями напролет слушать, когда писал роман, чтобы вжиться в образ, намного страшней изображенных в романе ужасов. Все его романы про одиночество и боль, но никто этого не понимает. Там была переводчица-синхронистка, представительница умирающей профессии, как она мне представилась, из кантона Фрибур, в кашемировом свитере с глубоким вырезом. Она села рядом и заговорила со мной на отвлеченные темы, что это я такое читаю в темноте, но при этом все время оттягивала и без того глубокий вырез своего кашемирового свитера, наверное, чтобы я получше мог разглядеть ее массивные груди, и от них было очень тяжело оторваться, большие груди это моя слабость, и пока мы ждали писателя, она мне столько всего успела про себя рассказать, время от времени трогая меня за ногу, что я не мог уже дождаться начала встречи с писателем, напряжение было велико. А когда писатель стал читать эти свои похабные отрывки, то синхронистка пришла в совершенно необычайное возбуждение — в моей же голове (которой я вчера еще умудрился в очередной раз удариться (в перерыве между лекциям пошел к айвовому дереву в институтском дворе нарвать айвы, не заметил железного столба и вмазался в этот столб лбом с такой силой, что потом весь вечер боялся, что у меня разовьется отек мозга и я умру; от предчувствия скорой смерти у меня тряслись руки и поднялась температура, и, когда я вчера вечером ложился спать, я почти что себя похоронил, так как вспомнил, что люди, которые сильно ударились головой, могут заснуть и уже никогда больше не проснуться, а я живу один и ни у кого нет ключа от моей квартиры etc, и мне, кроме того, подозрительно рано захотелось спать; я, правда, потом проснулся в три часа ночи, дрожа от страха (мне снова казалось, что на меня из окна кто-то смотрит) и с головной болью, и уже не мог до самого утра заснуть)) проносились сотни вариантов того, как избежать перепиха с этой полногрудой переводчицей, потому что на самых похабных отрывках из романа она поворачивалась ко мне — я глубоко запихнул свой кулак в ее израненную пизду — и игриво подмигивала.