Александр Маркин - Дневник 2006–2011

Сосед в половине третьего решил позаниматься спортом на своем тренажере, гремит железками. Он мне очень нравится, я, наверное, тайно в него влюблен , но он скоро переезжает. У нас до последнего было тепло, и я читал у себя в саду, а он курил, высунувшись в окно, и рассматривал меня. Я с ним поздоровался, и он со мной поздоровался. У меня сердце так забилось от его голоса! Я сразу же себе столько всего навоображал! А на следующий день видел вечером, как он целовался на автобусной остановке с какой-то женщиной старше него.

12 декабря

Ужинали сегодня с американским профессором, у которого няней была Сильвия Платт. Профессор утверждал, что это он довел Платт до самоубийства, потому что не хотел ее слушаться.

15 декабря

Вечером сидел на автобусной остановке, было холодно, моросил дождь, а автобус все не приезжал. Я думал о том, что хочу, чтобы автобус поскорее приехал, чтобы семестр поскорее закончился, еще хочется поскорее уехать на каникулы в Ментон, думал о том, что неслучайно главное вещество в мозге называется серым веществом, серый — мой любимый цвет, цвет посредственности, я думал, что очень важно когда-нибудь понять, что ты серость, ведь в твоей голове столько серого вещества, одно серое вещество, еще я думал о том, что у других жизнь сексуальная — внутренняя — социальная всегда богаче и интересней, чем у тебя самого, хуй — больше, ебля — чаще, мысли — веселее, каждый день должен быть днем красивых волос, красивого лица и тела.

МЕНТОН, 26 декабря

В Ницце льет дождь. По дороге в Ментон проехали место, где автомобиль Грейс Келли сорвался в пропасть. Там теперь мемориальная доска, цветы, туристы с фотоаппаратами, отель. Как будто, сфотографировав место гибели кинозвезды или рассматривая его каждое утро за завтраком с террасы отеля напротив, можно приблизиться к пониманию того, что есть смерть.

27 декабря

Чудесный воздух, очень хорошо спится. Богатые туберкулезники жили в Ментоне круглогодично, не многие, впрочем, вылечивались, на старом кладбище сплошные аристократические могилы : русские, английские, иногда немецкие, все умирали в расцвете лет. Русская княжна умерла здесь от туберкулеза, и для нее построили склеп, церквушку , золотой купол которой теперь виден со всех улиц даже лучше, чем городской собор. По дороге к новому кладбищу — огромные фамильные tombeaux , похожие на маленькие дачки, с ними по соседству — маленькие жилые домики. Прекрасно иметь в соседях мертвецкие семьи!

28 декабря

Ездил обедать в Ниццу, в ресторан с мишленовской звездой, столик надо было резервировать за неделю. Ждал с нетерпением, ужасно разочарован. Еда была простой и невкусной, шеф-повар, фамилия которого в ресторане написана на каждой тарелке, наверное, уехал на рождественские каникулы куда-нибудь отдыхать, а, кроме него, на кухне больше никто не умеет готовить. Никогда, кстати, не думал, что на городских улицах может быть столько собачьего говна. На Лазурном побережье зима — это не когда холодно, а когда местные женщины решают, что им пора выйти в шубе, даже если на улице 15 градусов тепла. В Ницце жил Ницше. Он успел пожить везде, где жить хорошо.

Монте-Карло напоминает лужковскую Москву или наоборот — в наше время уже трудно понять, что чему подражает. На прогулке обязательно встретишь какую-нибудь знаменитость. У французов очень приятные низкие и хриплые голоса, даже у детей, которые в 7 лет выглядят и ведут себя так, будто они уже с утра прикончили пару бутылок бургундского.

Ночью проснулся и вышел на балкон. Было холодно, светила луна. Я вернулся в постель и очень быстро заснул под шум прибоя.

31 декабря

Вечером шел по набережной, проходил компанию молодых итальянцев, девушек и парней, фотографировавшихся на память, в хорошем настроении, засмотрелся на одного, очень красивого, он заметил и подмигнул мне. Я весь день гулял по побережью, от Ментона до Монако, и дальше до Ниццы, видел корморана, сидящего на скале, пытался восхищаться природой — синее море, пальмы, горы, небо — но не мог. Здесь возвышенное особого рода: тебя уничтожает не величие природы, а богатство богатых.

1 января

Муж хозяйки квартиры, в которой я живу, немец, хотел, чтобы после смерти его кремировали, а прах развеяли над морем. Но когда он умирал, сказала хозяйка, я сказала ему, что похороню его как принято у цивилизованных людей, если бы он не был женат, он бы мог просить сделать с ним все что угодно, но мне нужна могила, к которой я бы могла приходить, сказала она, это был, думал я, когда она мне о нем рассказывала, хороший немец, он сразу же после школы уехал из Германии, подальше от остальных немцев, и ему было так стыдно за них, что после смерти он не-хотел-бы-существовать. (С другой стороны, весь этот дешевый романтизм — развейте мой прах над морем, развейте мой прах в горах — привел их к фашизму.)

По дороге из Монте-Карло в Ментон, в автобусе, меня разглядывал француз примерно моего возраста, тоже возвращавшийся из Монте-Карло со своими родителями. Мне он нравился, и я тоже все время смотрел на него, но ничего не мог сказать, потому что плохо знаю французский. Он повторял мои жесты: когда я держался за подбородок, он тоже за него держался, когда я тер глаза, он тоже начинал их тереть, и уж не знаю, что он делал, когда я заснул, чтобы хотя бы ненадолго прекратить этот невыносимый для меня обмен взглядами. Я думал о том, что у французов и русских много общего, я бы очень хотел иметь в любовниках француза.

2 января

В Сен-Жан пил кофе в какой-то пиццерии, где собираются все местные отдыхающие, за соседним столиком сидели богатые шведы, за ними — то ли французская, то ли немецкая пара с младенцем, уже немолодая женщина в красном пальто с большими руками и крупным лицом, наверное, аристократка, и ее красивый молодой муж с широкой грудью и отличной задницей, и я подумал об одном своем знакомом, что если он будет и дальше стараться, вполне может найти себе богатую жену и так же ездить с ней на Лазурное побережье зимой. А я уже потерян, ах! навсегда один! Когда я был моложе и у меня были возможности, никаких возможностей на самом деле у меня не было, а сейчас и подавно нет, и нет ничего противней сорокалетнего пидораса (если этот пидорас не Том Форд), а вся природа того знакомого располагает к головокружительной карьере в свете, и на горизонте проплывали большие яхты.

Даже трудноуловимые изменения в космосе отражаются на природе. В частности, это можно отследить по кольцам деревьев. Если это отражается на кольцах на деревьях, то это отражается и на человеке. Все это крайне важно для практического применения. Через семь миллиардов лет Солнце прекратит свое существование и превратится в «белого карлика». Это очень огорчает.