Джеймс Купер - Избранные сочинения в 6 томах. Том 6.

Теперь началась действительно серьезная, яростная погоня под крики и одобрительные хлопки наблюдавших за ней моряков. Некоторое время исход казался сомнительным; но, хотя корабельная шлюпка несколько отстала, она в конце концов все же начала догонять рыбачью лодку. Однако лодка юркнула под корму работорговца, заслонившись его корпусом от «Каролины». Преследователи тотчас же бросились за ней, и матросы с «Каролины» принялись с громким хохотом лезть на снасти, чтобы получше разглядеть то, что должно было произойти. Но ничего не увидели, кроме воды и — вдалеке — островка с его маленьким укреплением. Через несколько минут команда корабельной шлюпки повернула в обратном направлении, возвращаясь медленно, словно потерпела неудачу. Весь экипаж «Каролины» столпился у борта, чтобы узнать, чем же кончилось приключение: даже обе пассажирки, заслышав шум, вышли из своей каюты на палубу. Но, вместо того чтобы с обычной словоохотливостью моряков ответить на расспросы товарищей, команда шлюпки озадаченно молчала. Офицер поднялся на палубу, не вымолвив ни слова, и тотчас же направился к капитану.

— Лодочка оказалась для вас слишком быстроходной, мистер Найтхед,

— спокойно заметил Уайлдер, который не сходил с места за все время погони.

— Так точно, сэр. Вы знаете этого человека?

— Не слишком хорошо. Знаю только, что он негодяй.

— Да, уж наверно, раз он из породы чертей.

— Не поручусь, что это так, но излишней честностью, которую можно сбросить в море, как балласт, он не страдает. А что с ним произошло?

— Такой вопрос легко задать, но не так-то просто ва него ответить. Во-первых, он хоть и седой старик, но лодка его словно по воздуху летела. Мы отстали от него на какую-нибудь минуту, ну на две, а когда очутились у того борта работорговца, — ни лодчонки, ни рыбака!

— Он, наверно, обогнул его нос, пока вы обходили корму.

— Значит, вы его видели?

— Признаюсь, нет.

— Не мог он этого сделать, сэр. Мы вырвались так далеко вперед, что имели возможность обозреть оба борта работорговца. К тому же, люди на том судне ничего о нем не знают.

— Вы видели его команду?

— Только одного человека. Похоже, что там на борту больше никого нет.

— А чем он занимался?

— Сидел на руслене [162]и как будто дремал. Ленивое это судно, сэр, и, видимо, стоит своим владельцам больше, чем приносит.

— Может быть, и так. Ладно. Значит, негодяй ускользнул… Мистер Иринг, с моря как будто начинает дуть ветер. Поставим-ка мы опять наши паруса и будем готовы принять его. Хорошо бы увидеть закат солнца в море!

Помощники и вся команда усердно принялись за дело, но, пока снова развертывались и подставлялись ветру паруса, удивленные матросы задали немало недоуменных вопросов своим товарищам на шлюпке и получили немало весьма торжественно звучавших ответов. Между тем, Уайлдер обернулся к миссис Уиллис — она тоже присутствовала при его разговоре с помощником.

— Вот видите, сударыня, — сказал он, — путешествие наше начинается не без дурных предзнаменований.

— Когда на вас, непостижимый молодой человек, находит ваша странная искренность, я начинаю вам верить и убеждаюсь, что мы поступили неразумно, доверившись океану на этом судне. Но, когда для подкрепления своих слов вы намекаете на какие-то таинственные обстоятельства, это лишь поддерживает во мне решимость плыть на нем дальше.

— Людей на шпиль! — закричал Уайлдер, бросив на собеседницу взгляд, который словно говорил: «Раз уж вы так смелы, то не сомневайтесь — вам представится возможность доказать свою смелость». — Людей на шпиль! Испытаем ветер еще раз и выведем судно в открытое море дотемна!

Тотчас же раздался стук вставляемых в шпиль вымбовок и протяжное пение матросов, и снова началась трудная работа — подъем тяжелого якоря со дна моря. Через несколько минут «Каролина» освободилась от уз, приковывавших ее к месту.

С океана подул свежий ветер, насыщенный соленой влагой. Он налетел на развернутые трепещущие паруса, и судно словно поклонилось желанному гостю. Затем после этого низкого поклона оно плавно поднялось, и послышалась сладостная для моряка музыка — певучий свист ветра в снастях и парусах. Эти долгожданные звуки и свежесть ветра придали сил матросам. Якорь был поднят, поставленные паруса забрали ветер, и не прошло десяти минут, как нос «Каролины» уже пенил волны.

Теперь Уайлдер взял на себя задачу провести судно между островами Канноникат и Род. Ответственность была велика, но, на его счастье, фарватер оказался достаточно широким, а ветер перешел на столько румбов к востоку, что теперь представлялась благоприятная возможность сразу взять прямой курс, сделав перед этим несколько галсов. Но такой маневр неизбежно ставил Уайлдера перед необходимостью либо пройти очень близко от Корсара, либо пожертвовать многими благоприятными обстоятельствами. Он не стал колебаться. Когда настало время, он скомандовал поворот оверштаг [163], и нос судна был теперь направлен прямо ко все еще неподвижному и как будто безучастному работорговцу.

На этот раз «Каролина» приблизилась к нему более удачно. Ветер не спадал, и команда вела корабль, как искусный наездник правит горячим скакуном.

Однако, пока они проходили мимо работорговца, на бристольском судне не было ни одного человека, который не следил бы затаив дыхание за этим маневром. У каждого была на то своя скрытая причина. Матросы все больше дивились на странное судно; гувернантка и ее воспитанница сами не понимали, почему испытывают такое волнение, а что касается Уайлдера, то он слишком хорошо знал, какому риску подвергаются в данном случае все, кроме него самого. Как и раньше, матрос у штурвала собирался было потешить свое морское самолюбие и пройти с наветренной стороны, но, хотя сейчас это спокойно можно было сделать, он получил совсем другую команду.

— Проходите у работорговца с подветренной стороны, — повелительно сказал Уайлдер.

Вслед за этим молодой капитан подошел к борту и стал внимательно вглядываться в судно, к которому они приближались. «Каролина» горделиво плыла, словно гоня перед собой ветер, но единственным звуком, долетавшим до нее с работорговца, был шелест этого ветра в его снастях. На нем не видно было ни души. Когда оба судна совсем поравнялись, Уайлдер уже подумал, что и тут мнимое невольничье судно не подаст никаких признаков жизни Однако он ошибся. Стройный, подвижный человек в форме морского офицера вскочил на гакаборт и в знак приветствия помахал ему треуголкой. Ветер отбросил назад светлые волосы этого человека, открыл его лицо, и Уайлдер узнал Корсара.

— Как вы полагаете, сэр, ветер удержится? — крикнул Корсар, изо всех сил напрягая голос.