Евгений Князев - Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black

Но Толя-то лучше других знал, что когда на кону миллионы долларов, все воровские понятия вдруг резко меняются и тогда даже родная мать не остановит бандита, и он легко перешагнет через ее труп.

— Чиновники любого ранга пытаются «крышевать» бизнес, — продолжал Карпов, — а для этого ищут любую зацепку, чтобы вытянуть со счетов «честных» предпринимателей свою статусную долю.

Ольга, конечно же, понимала, что «Карп», как звал его Игорь, темнит, а попросту врет, но лжет во благо. Ведь бизнес, как и политика, построены на сплошной лжи, хитрости и мошенничестве и честным ребятам здесь просто нет места. Здесь выставляются на продажу души когда-то творческих и жизнерадостных людей в обмен на ценные бумаги, денежные знаки и естественно, золото. И тот, кто продает душу, сам становится частицей этой мерзкой финансовой машины и выскочить из системы им позволяет лишь костлявая старуха в белом саване, с остро заточенной косой на плече, что неустанно ходит за ними по пятам. Эти люди перед уходом в мир иной не имеют возможности покаяться, ввиду отсутствия бессмертной души, что в свое время была заложена, как фамильное колье из драгоценных камней и окаймленное платиной, в скупку еврею-джувелиру, а попросту продана дьяволу за горсть золотых монет.

Ольга Смагина не верила ни в бога, ни в дьявола. Она была воспитана в те времена, когда церкви использовались под склады или просто уничтожались вместе со святыми отцами и их иконами, на которых были изображены еврейские апостолы и мученики за святую веру в Христа, родом из Назарета.

Старый и новый заветы сионских мудрецов ее интересовал не более, чем, к примеру, советский классик Алексей Толстой со своими нудными революционно-романтическими трилогиями, но женским чутьем и врожденной интуицией она все прекрасно понимала и трепетала перед таинствами неразгаданного людьми мироздания и потому по вечерам частенько молилась своему богу и просила помощи и защиты. Она понимала, зачем Смагин и Карп отправляют ее с сыном в Таиланд, на остров Пхукет. Да только потому, чтобы семья не стала заложницей каких-то крупных валютных махинаций. Не зря Игорь перед отъездом в командировку, так, между прочим, заметил, что настоящим ворам запрещено иметь семью, чтобы не дать повод врагам шантажировать себя. Что он хотел этим сказать, что сам превратился в вора, только хорошо закамуфлированного, и весь его бизнес это и есть часть той гигантской финансовой пирамиды построенной на лжи, коварстве, бесчестии, предательстве и спаянной кровью и потом простого народа. Ольга робко и неумело перекрестилась, поцеловала спящего сына в пухлую щечку и забылась в тревожном сне.

Карпов, между тем, как человек полностью лишенный эмоций, ввиду отсутствия души, поскольку она давно была сдана в залог на лояльность «вольных каменщиков», восседал в кожаном уютном кресле и стеклянными глазами просматривал договора, подписанные с очередными клиентами на куплю-продажу товаров и недвижимости. Ему казалось, что эти, на вид совершенно невзрачны бумажки греют его руки и тело, а мысли, от того какую он получит прибыль переполняли грудь и мешали дышать, заставляя все сильнее и учащеннее работать и без того уже изношенным мышцам и клапанам, казалось, вечной и неутомимой сердечной машине.

Очевидно, и твердость характера у человека бездушного и черствого вырабатывается намного быстрее и раньше, чем, скажем, у поэтических и творческих натур. Такой слабостью Карпов не обладал, но зато после крушения коммунистической власти и всей ее, казалось, несокрушимой империи, вдруг неистово поверил в существование всевышнего господа, который, если ему молиться и исповедоваться в грехах дает помощь вот таким сильным и целеустремленным людям, каким считал себя Толя Карпов. Он купил себе десятиграммовый золотой крест на плетеной цепи из злата высшей пробы, повешал это священное украшение себе на тонкую, увитую сухожилиями шею и каждую субботу, словно иудей, стал ходить на службу в покровский храм, ранее снесенный коммунистами, а ныне восстановленный на деньги городского бюджета и вот таких праведников, как Толя «Карп».

А по вечерам один на один с иконой мученика-Христа, просил покаяния и прощения за грешную и весьма опасную, но прибыльную работенку, которую он выбрал себе по жизни, даже не ведая, что это бог послал ему искушения, которые он должен либо преодолеть и отвергнуть, либо принять и вечно плавиться в котле, наполненном расплавленным золотом.

Под утро Карпов задремал, но долгожданный звонок, словно выстрел, заставил его проснуться и мгновенно включить мозг.

— Вам заказное письмо, Анатолий Павлович, из Петропавловска-Камчатского, я могу к вам зайти…? — Карпов узнал голос своей секретарши Верочки Пендель.

— Давай, мухой, Веруня, я его уже сутки жду.

Тихо отворилась дверь в кабинет и услужливая хромая секретарша бочком, приподнимая одну ногу, проковыляла к столу генерального, словно специально нарываясь на грубость за свою медлительность.

— Вот это письмо, — Верочка протянула Карпову пластиковый пакет.

Толя резко вырвал его из рук изумленной женщины и тут же аккуратно вскрыл его тонким канцелярским ножом.

«Вот она заветная расписка!» — он поднял сияющие глаза на перепуганную секретаршу.

— Идите, Вера, нет, постойте, — настроение шефа менялось, словно погода в Южно-китайском море, — срочно свяжитесь с китайскими партнерами, они сейчас ждут важный звонок в нашей гостинице, как те скулящие борзые, что мечутся в ожидании сигнала ловчего. Сообщите им, что сегодня в 10–00 часов я жду их у себя в кабинете с пакетом документов на «золото маккены», клазые знают, о чем идет речь. И вот еще что, — шеф привстал из-за стола и помахал распиской у носа секретарши, — ты даже представить себе не можешь, сколько стоит клочок этой простой на вид бумажки и тебе лучше об этом и не знать.

Ох, как же он ошибался, этот самоуверенный и самовлюбленный Толя Карпов. «Верная» секретарша, насмотревшись немыслимых интриг в фирме, уже как с месяц подбрасывала информацию конкурентам, подготавливая себя к худшим временам. Вера Пендель понимала, что Карпов и Смагин ходят по лезвию ножа, и эта несказанная «везуха» когда-нибудь закончится.

Вера, — Генеральный оборвал ее интеллектуальную гимнастику, достаточно развитых для женщины, клеток головного мозга, — заварите-ка мне хорошего бразильского кофе, а я пока приму душ и меня в офисе нет.

Верочка кивнула головой и бесшумно вышла из кабинета, а Карпов достал сотовый и набрал номер Залуцкой.

— Это ты милый, — Залуцкая в последнее время всегда употребляла это волшебно слово «милый». Она-то хорошо уяснила, насколько мужчины любят лесть, хотя зачастую не верят в ее правдивость, но ведутся на обман, словно селезни, спешащие к смазливой уточке на «манок» хитрого охотника, принимая ложные позывные кряквы, за любовные призывы, готовой к спариванию, самочки.