Евгений Князев - Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black

— Что у тебя с голосом, ты еще спишь? — Карпов поморщился и посмотрел на свои золотые увесистые часики на тонком запястье руки, — что вчера опять гулеванела с подругами? Ты это кончай, дорогая, через пару дней выходи в офис, хватит болтаться без дела.

— А как же Смагин, любимый, он же скоро вернется из Москвы и опять нас поссорит.

— Не переживай, Смагин уже отработанный материал, а вот для тебя у меня есть хорошая новость. Вчера мне добрые люди сообщили, что твой «лучший друг» Калинкин недавно погиб в автомобильной катастрофе на минском шоссе под Москвой. В столице он открыл очередной офис судоходной компании, из тех рифферов, что увел из России под «удобный флаг», ну, и ехал на своем «мерине» в Брест на переговоры, тут-то его и подкараулила «костлява» в виде груженной двадцатитомной фуры. Не даром, наш, так называемый провидец Смагин, перед отъездом открыл мне одну мудрую истину: «Поверь мне, Толя, — говорил он с глубокого похмелья, — скоро начнется невиданный до селе «трупоход» на реке Янцзы, и что не надо спешить и дергаться, просто спокойно сидеть на берегу и жди, когда река пронесет мимо тебя труп твоего врага!» И он оказался прав, а ты все настаивала, чтобы я сам отомстил этому подлому и мерзкому старикашке. То же ждет и нашего Чукчу и других врагов, посмевших пойти против Толи Карпова. Кстати, есть такой бандит по кличке «Квадрат» из шайки Федула, что пытаются нас «крышевать» и сосать деньги, так вот, он тоже сейчас в следственном изоляторе в Питерской ФСБ.

— Какая я счастливая, милый, ты даже не представляешь, насколько мне все это время было тяжко. Я ведь тебе говорила, что это он падлец заставил меня выкрасть документы, которые, кстати, оказались липовыми, и ты сказал, что эту операцию ты разработал сам лично. Какой ты умный у меня, Толечка!

Ксюша Залуцкая закрыла телефон рукой и сплюнула на пол, словно больной туберкулезом курильщик после затяжки наркотического табачного дыма. «Какая же ты мерзость, Толя Карпов, ты на каждом шагу лжешь и предаешь друзей. Ладно, я, женщина, мне как-то надо выживать в вашей волчьей стае, но учти, умник, я знаю, настанет время, и ты вновь выкинешь меня на улицу, как ненужную вещицу. Но сейчас я поумнела, дорогуша, и не уйду с пустыми руками.

— Значит, послезавтра я выхожу на работу в офис, я правильно поняла? — Залуцкая по привычке выкатила невинные, в пол лица, глаза, словно «любимый» мог видеть ее.

— Да, выходи и оденься поскромнее, не надо народ нервировать. Я сам уже перешел на совдеповский прикид и пересел в старенькую японскую «Короллу», и ты знаешь, маскарад работает.

Бай-бай, дорогая!

— Пока, пока, милый, до встречи, — Залуцкая блаженно потянулась на кровати и, перевернувшись на другой бок, забылась в сладких снах, где на каждом шагу к ней приставали незнакомые мужчины, грубо ласкали и любили, любили…

Карпов еще минуту сидел, скривив губы, как это делают обиженные дети. Конечно же, он не верил в искренность слов Залуцкой, но даже эти слова грели то место на груди, где по предположению ученых мужей у большинства людей ютилась душа. На сегодняшний день у Толи Карпова совсем не осталось близких людей, и эта женщина хоть как-то заполняла образовавшийся вакуум.

Он вновь собрался с мыслями, быстро встал, скинул с себя помятый пиджак, галстук, рубашки и брюки, и все это барахло свернул в комок и сунул в большой пластиковый мешок. С определенного времени рубашки и нижнее белье он не сдавал в прачечную, а менял на новое ежедневно. Костюмы туфли и пальто он менял раз в месяц. Куда девались мешки с почти новой одеждой, он не знал и доверил эту проблему Вере Пендель, которая с радостью принимала дары и вывешивала их по комиссионкам города, что давало ей весьма ощутимый доход к ее вполне достойной зарплате.

Карпов в шелковых трусах подошел к огромному зеркальному шкафу-купе и довольно самокритично оглядел свою щуплую фигуру. «Ничего, через пару месяцев он забросит все дела и займется своим здоровьем, один черт всех денег не заработаешь, а что заработаешь, не унесешь собой в царство небесное» — думал он, перебирая, висящие на вешалках новенькие французские и итальянские костюмы и рубашки, — но сладкий и вкрадчивый внутренний голос твердил: «Не спеши сворачивать бизнес, все только начинается, много денег не бывает…!»

«Вот и все! Осталось только подписать бумаги. Китайцы за сутки оформят и вывезут медь со склада. Он уже решил, что на фирму должно поступить только десять процентов от всей суммы, остальные будут надежно упрятаны в Гонконгском и Нью-йоркском банках. На швейцарцев сегодня надежды нет, под давлением правительства России за хорошее вознаграждение «ювелиры» с радостью сдают счета олигархов. И хотя Карпов себе еще не относил к этой абсолютно безнравственной категории людей, но его мысли уже давно оформили в мозгу бизнесмена образ нового члена клуба мировых магнатов. Эх, мечты, мечты, плохо, что многие забывают русскую поговорку: «Куда ты ломишься со свиным рылом в калашный ряд!». Даже миллиардерам и членам правительства многих государств туда заказа дорога. Потому как все что они «заработали праведным трудом» на самом деле обычное мошенничество в особо крупных размерах и место таких людей, как правило, на кладбище, либо в тюремных камерах и многочисленных тюрьмах, понастроенных еще нашими предками про запас для будущего поколения.

Гоша Малышенко, он же «мальчик», капитан и владелец краболовной шхуны «Циклоп», в тот злополучный вечер так и не дождался своих «ходоков» двух залетных Владивостокских бандитов Федула и Квадрата. Что произошло на краболове «Громобой» об этом можно было только догадываться. По словам сопровождающих «Мальчик» понял, что денег ему не видать, как своих ушей, а это совсем не устраивало такого честолюбивого и авторитетного человека, каким считал себя Гоша Малышенко. «Пашка-краб» опять обвел его вокруг пальца и спокойно снялся на Пусан. «Нет, я все равно тебя достану «краб» и пообломаю твои старые клешни!» — твердил он себе под нос. Это был уже не бизнес — это было личное. Такое бывает, пожалуй, у многих народов, в том и у русских. Некая зависть, злоба и ненависть к более удачливым людям своей нации.

Ровно в шесть часов утра обиженный кэп по трансляции объявил экипажу, что судно срочно снимается в рейс. «Ничего, Паша, я точно знаю твой маршрут и твою слабость малость расслабиться спиртными напитками, где-то посреди океана. Вот здесь-то я тебя и прищучу, когда вы будете в драбадан пьяные отсыпаться, беззаботно покачиваясь на океанской зыби!»

Все бы так, наверное, и произошло бы, но уже через двенадцать часов хода Гоша Малышенко по спутнику принял сигнал бедствия «SOS». Причем сигнал был подан автоматической станцией сначала с борта военного корабля, потом с аварийного спасательного буя, который автоматически отделяется от корпуса судна во время его последнего подводного плавания на самое дно Тихого океана. По выданным координатам места крушения, Гоша определил на карте точку и тут же скорректировал курс «Циклопа». По его предварительным расчетам, как раз в этом месте океана и в это же время должен лежать в дрейфе «Громобой» с одуревшим от виски и пива экипажем. Но что-то не сходилось в его расчетах. Откуда здесь, вдали от рекомендованных путей мог появиться военный корабль? Что это случайность, глупость командира корабля, а может он шел специально на перехват кого-то из «наших» и там произошла трагедия.