Варвара Еналь - Птица и охотник [litres]

Он прижал к себе Илаю, приподнял ее и провел губами по нежной щечке, по тоненькой шее к едва выступающей из-под длинного верхнего платья ключице. Илая задрожала в его руках, точно трепетная, пугливая лань. И он подумал, как славно сейчас жмурятся ее глубокие зеленые глаза, похожие на изумруды из Каньона Дождей. Он захотел любви Илаи прямо здесь и прямо сейчас. И пусть проваливают проклятые стронги, и пусть зря злится Праведный Отец. Нас – Верхний маг, и он всегда брал себе все, что нравилось.

Илая вдруг уперлась кулачками ему в грудь, отвернула голову и снова заговорила, уже чуть громче, и в голосе ее слышался неподдельный страх:

– Нет, Верхний маг, нельзя! Меня убьют, нельзя. Узнают и убьют. Прошу тебя, пощади…

Столько мольбы и ужаса было в этом голосе, что Нас отступил, стараясь унять сжигающий его жар. Схватил с полки чадящую масляную плошку и осветил лицо Илаи. Ее зеленые глаза смотрели с мольбой, а губы дрожали:

– Сходи на площадь Праведников и ты все поймешь сам. А еще лучше – уезжай отсюда, пока жив. Пока смерть не настигла всех вас. Берегись моего отца, Верхний маг.

В этот момент Нас услышал шаркающие шаги, ворчание, и в коридор кто-то заглянул. Илая тут же скрылась во тьме с проворностью полевой мышки. Маг обернулся. Темнота скрывала того, кто забрел в коридор, но человек заговорил сам. Это оказалась пожилая женщина, нянька Илаи.

– Слава всем Знающим, хоть какой-то свет в этой тьмище, – пробормотала она, поклонилась несколько раз, развернулась и ушла.

Нас дождался, когда стихнет шарканье шагов старухи, после позвал Илаю. Но ответом ему была тишина. Девушка воспользовалась моментом и скрылась. Что ж, может оно и к лучшему. Неизвестно, понравилось бы Праведному Отцу то, что Верхний маг овладел его старшей дочерью. В здешних местах любовные утехи могут быть только с одной женщиной, только после свадьбы и только в определенное время, подходящее для зачатия детей. А после, по слухам, супруги должны заплатить повинность рыцарям Ордена за совершенный грех.

Как можно жить, лишая себя всех радостей жизни, – этого Нас понять не мог.

Маленький отряд Ога двигался без остановок. Торопились, но лошадей не гнали. Берегли. Охотник сказал, что свежие лошади будут только тогда, когда они доберутся до безопасных мест. Что это за места, не уточнял.

Он ловко вынул стрелу из ноги Ежа, обработал рану мазью, наложил плотную повязку – в седельных сумках у него оказались подходящие полоски ткани, как раз для того, чтобы перевязывать раны. После он сделал нечто странное, чем вновь удивил Птицу. Положил руки на плечи мальчишки, и воздух опять стал плотным и слегка дрогнул. По крайней мере, так показалось девушке. Непонятно было, что совершил Ог, но Еж приободрился. Рана от стрелы на ноге была небольшой, располагалась чуть выше колена, но мешала двигаться. Парнишка пытался сдерживать болезненные вскрики и храбрился, но ехать верхом ему было бы нелегко. А после того, как охотник дотронулся ладонями до его плеч, мальчишка словно забыл про боль и усталость, перестал морщиться, поднялся на ноги и зашагал, слегка прихрамывая.

Ог подсадил его на лошадь и ласково сказал:

– Молодец, парень, молодец, – и погладил шею кобылки.

В голосе его прозвучала странная ласка, теплая и нежная, и девушка удивленно посмотрела на хозяина. Как он может так по-доброму разговаривать с рабом? Благодарен, что Еж спас Травку? А ей, Птице, теперь достанутся тумаки и ругань?

Но Ог даже не глянул на нее. Вскочил на вороную, легко дотронулся ладонью до ее холки, и послушная кобыла вновь пустилась в путь. Следом двинулись собаки, которым чудом удалось уцелеть под градом стрел. Путешествие продолжалось.

Птица угрюмо молчала. Ее донимала жара и постоянно дергающаяся Травка. Хотелось ругаться, хотелось пить. Сейчас бы они отдыхали в собственной хижине на дворе мамы Мабусы или купались бы на Песчаной косе, в прохладных водах залива. Жевали бы огурцы, лепешки и жареную рыбу, болтали бы о жизни. И было бы им хорошо на родной земле.

Из-за чего духи отвернулись от нее? Из-за чего прогневались и прислали проклятого охотника Ога?

Путь хозяина пролегал через холмы и жаркие степи, покрытые хрусткими, высохшими травами. Щедрая река осталась далеко позади, и уже не попадались ни звонкие ручьи, ни сосны, с их дающими тень и хоть какую-то прохладу ветвями. Солнце обрушивалось на землю жестким белым гневом, и навстречу ему из серой земляной пыли поднимались только рыжеватые колючки с толстыми стеблями. Тут нет никакой еды: ни зайцев, ни оленей. Нет воды. Даже лошадей тут нечем будет накормить. Куда ведет их хозяин?

Наконец, дневное светило опустилось за спины путешественников, и его лучи потеряли злость и жар. Ог повернул лошадь, и маленький отряд направился в небольшую низину, проехал рядом с выступающей скалистой грядой, неровной и рыхлой. Земля пошла под уклон, появились кусты шиповника и еще каких-то колючек.

– Переночуем тут, – крикнул им охотник, и показал рукой на узкий вход в пещеру.

Птица только подумала, что придется спать грязной и липкой от пота, как послышался голос хозяина:

– Тут неподалеку есть ручей, сходим к нему по очереди и искупаемся.

Прохлада пещеры немного сняла усталость, свежий воздух выгнал жар из легких. Лошади, почуяв воду, нетерпеливо замотали головами, зафыркали.

– Чем мы будем кормить лошадей, Ог? – закричал Еж, спрыгивая со своей кобылы.

Быстро же он подружился с хозяином. Болтает запросто, задает вопросы. И охотник отвечает ему, приветливо и спокойно:

– У меня здесь в пещерах припасены мешки с едой. Овес для лошадей, крупа и сушеные фрукты для нас. Картошки немного, моркови да яблок. Яблоки не должны были испортиться, воздух в пещере хороший.

Столько фраз сразу – и все для Ежа. А для Птицы у Ога не находилось ни одного слова, только хмурая усмешка, будто она – ничего не соображающая глупая девка. Почему так?

Травка, оказавшись на земле, слегка покачнулась, тут же опустилась вниз и вцепилась в какие-то тонкие стебли.

– Птица, заводи свою лошадь в пещеру, так велел Ог, – из сумрака вынырнул бодрый Еж, прихрамывая, подошел и подхватил малышку на руки, – ну, что ты так смотришь? Испугалась, что ли?

Девушка дернула плечом, поморщилась. Еще чего доброго, Еж начнет ее утешать и давать советы. Этого только не хватало! Паршивый мальчишка для мытья полов будет жалеть ее и говорить, что делать!

Гордо подняв голову, Птица взяла повод, потянула и грубо велела:

– Но, пошла!

Лошадь мотнула головой, переступила, и наконец двинулась вперед.

После Ог сводил всех трех лошадок на водопой, оставив детей вместе с собаками около разгорающегося костерка. А когда вернулся – мокрый, голый по пояс, – его глаза светились радостью, даже весельем.