Виктор Пелевин - Искусство легких касаний

— Может, просто кататься ездил. Возвращается…

Фара уже слепила глаза, и друзья расступились, чтобы дать велосипедисту проехать.

Сперва тот был скрыт яркой иглой света, бившей с его руля — а потом фара проплыла мимо и ночной ездок стал виден: это был мужчина с длинными седыми волосами и бородой, в черном спортивном костюме со светоотражающими наклейками.

«Какой-то гэндальф», — подумал Валентин.

На руле велосипеда горела не просто фара, а мощный электрический фонарь. Валентин успел заметить в ушах велосипедиста наушники, и стало ясно, отчего тот так фальшивит. Он от всей души подпевал своему музлу — дурным голосом, как всегда выходит у людей, лишенных музыкального слуха.

— Какой интересный тип, — сказал Тимофей, когда велосипедист унесся в ночь. — Не похож на местного джигита.

— Может, теперь джигиты такие, — ответил Иван. — Куда он едет?

— На нашу базу и едет. Куда еще?

И точно: исчезнув за кустами, свет фары через минуту появился ниже — и осветил открытые ворота, плакаты у дороги и домики. Велосипед повернул в ворота, проехал между домиками, и фара погасла.

— Она, — кивнул Тимофей. — Как на фотках.

— Это Господь нам ангела послал, — сказал Иван. — Дорогу показать.

— На ангела он чего-то не очень, — ответил Андрон. — Был бы я один, обосрался бы.

— Узнаем завтра, кто это такой.

Ночь пришлось провести в единственном открытом коттедже типа «гарден вью»: администрация ушла спать. Возможно, в тот самый дом с собаками, у которого водитель ссадил друзей.

Коттедж был просто дощатой хижиной, но в нем, к счастью, оказалось три кровати. Никто даже не стал распаковываться. Иван спал на рюкзаках.

В девять утра на ресепшене зародилась жизнь.

— У нас заказано два полулюкса, — объяснил хмурой смуглой женщине Тимофей. — И еще нам нужен проводник для трекинга. Дней на пять.

— Полулюксы моют, — ответила женщина, — заселение в два. А насчет проводника не знаю. Трекинг в стоимость не входит.

— У вас на сайте написано, что услуга предоставляется по договоренности. Вот мы как раз и хотим договориться.

— Побеседуйте тогда сами. Или с Мусой, или с Акинфием Ивановичем. Не знаю, сколько они возьмут.

— А где они?

Женщина раскрыла разлинованную тетрадь и погрузилась в изучение каких-то зеленых каракулей.

— Мусы следующие три дня не будет. Акинфий Иванович здесь. Вон его велосипед…

Глаза Тимофея блеснули.

— Это его мы вчера на дороге видели? Едет в темноте и поет.

Женщина улыбнулась.

— Его. Он катается по горам. Велосипед свой увозит вверх на машине, а потом, когда туристов нет, спускается вниз с песнями. Чтобы не слишком педали крутить. Поет так, что собаки в ответ воют. Такая у него личная оздоровительная программа.

— Он местный? — спросил Иван.

Улыбка исчезла с лица женщины.

— Вот вы его сами спросите, раз договариваться будете. Он вам скажет, откуда и чего. А я не знаю. Я вам лучше талоны дам на завтрак, пока не забыла. Еще успеете.

— Где этот Акинфий Иванович?

— Завтракает. Идите кушать, в ресторане его и найдете.

В ресторане ночного певца не было. Друзья устроились на террасе и принялись молча есть — голодны были все.

Завтрак оказался приличным: свежие фрукты, мюсли, местный кислый сыр, яйца с беконом. Вот только в хлебе было что-то тревожное — его мелкие серые ломти наводили на мысли об армии и тюрьме.

«Впрочем, — думал Валентин, — это вопрос восприятия. Западному человеку, наоборот, показалось бы, что это продвинутая органика с отрубями. А у нас ранние детские впечатления приводят к тому, что…»

— Вы трекингом интересовались?

От неожиданности Валентин выронил ложку.

Вчерашний незнакомец стоял возле террасы и внимательно смотрел на гостей. Днем он выглядел так же странно, как ночью — седые длинные волосы и борода, и при этом молодое лицо с блестящими темными глазами. Из-за такого сочетания трудно было определить его возраст даже примерно: от сорока до шестидесяти. На нем был вчерашний спортивный костюм со светоотражающими вставками и вьетнамки на босу ногу.

— Мы интересовались, — ответил Тимофей. — А вы Акинфий Иванович?

Незнакомец кивнул.

— Садитесь к нам.

— Я уже поел. Подходите в мой офис, как закончите.

И Акинфий Иванович показал на небольшой сарайчик, стоявший за кухней в стороне от жилых корпусов.

— Офис, — повторил Андрон, когда Акинфий Иванович отошел. — Офис.

Друзья тихо засмеялись.

— За офис будет надбавка процентов в пятьдесят, — сказал Иван. — Мы эту бизнес-модель знаем и используем.

— Посмотрим, — ответил Тимофей.

Внутри сарайчик действительно оказался оборудован под мелкий офис: стол с монитором и древний факс, который, кажется, был подключен к компьютеру вместо принтера.

Акинфий Иванович сидел за столом и заполнял какую-то разлинованную таблицу вроде той, что была у женщины на ресепшене. Он поднял руку, прося дать ему еще секунду, и друзья принялись осматривать помещение.

На стене висела огромная карта местности с проведенными синей ручкой маршрутами и красными флажками. Рядом помещался стандартный портрет Путина в пилотке за военно-морским штурвалом и большая фотография: Акинфий Иванович с группой счастливых туристов на зеленом горном склоне.

На другой стене экспозиция была несколько необычнее. Там висел лакированный череп с ребристыми мощными рогами, а по бокам — почему-то две маски сварщика с короткими рукоятками. Словно бы Акинфий Иванович охотился в горах на сварщиков, изредка переключаясь на другую живность.

— Это местный козел? — спросил Тимофей, показывая на череп.

— Дагестанский тур, — ответил Акинфий Иванович, не отрываясь от своей таблицы.

— Интересно, — сказал Андрон. — Я, когда маршрут подбирал, читал про тура сказку в интернете. Карачаевскую народную.

— Сказки любите?

— Нет, просто делал поиск по словам «Кавказ» и «тур». В смысле, «маршрут, поход». А гугл выдал животное. Сказка, конечно, совершенно индейская по своей бесхитростности.

— О чем же она? — вежливо поинтересовался Акинфий Иванович.

— Почему у Эльбруса раздвоенная вершина.

Услышав эти слова, Акинфий Иванович будто проснулся. Он положил ручку на стол, поднял глаза и оглядел Андрона с ног до головы.

— И почему?

Он произнес это презрительным тоном, словно Андрон сказал что-то невероятно наглое, даже возмутительное.

Андрон немного смутился.

— Ну, там что-то такое… Что жил у этой горы старый тур с козлятами, и один раз на тура покатился с вершины какой-то белый шар. Тур ударил его рогами и разбил пополам. Одна половина взлетела на небо и стала луной, а другая отскочила и ударилась о вершину Эльбруса. Раздался, мол, звук, как от лопнувшего мяча, и гора раздвоилась. С тех пор такая и стоит.