Инна Хаимова - На полпути к себе...

Близких друзей у Ивана не было. Это Юна узнала давно. Но знакомых-приятелей — полно! Телефонная книжка испещрена фамилиями «нужных людей». И время от времени она слышала, как он говорил в трубку: тот-то обязан ему или тому-то обязан он.

Как-то через полгода после замужества Юна спросила Ивана:

— Почему у тебя нет друзей? Хотя бы одного закадычного! Разве в детстве ты ни с кем не дружил?

— Нет, не дружил, — ответил он. — Все друзья становятся со временем отъявленными врагами. Моя мамуля давно это поняла. И еще она говорит, что самая крепкая дружба существует только между родителями и детьми. На посторонних людей никогда положиться нельзя.

Юна недоуменно посмотрела тогда на мужа:

— А как же я?

— Ты?.. Это ты! Ты — исключение! — великодушно разведя руками, проговорил Иван. — Надо знать, кому доверять. Потом, ты тоже моя единственная.

Получалось так, что своим признанием он делал Юне комплимент в неколебимости ее авторитета для него. Затем, словно подсмеиваясь над собой и Юной, над ее недавними сомнениями, сказал:

— Ты же знаешь, что я тебя вычислил! И теперь поняла, что нет подруг и нет… сомнений. И ты меня уважаешь. Скажи: «Ты меня уважаешь?» — он весело посмотрел на нее, и Юна ответила:

— Уважаю.

…Прошло два года их супружества, а Юна все не может понять, что для нее значит это «уважаешь?». С одной стороны, она, конечно, уважает мужа за свою благополучную жизнь, а с другой — Юна как-то неожиданно оказалась только с ним. Никто у них в доме не бывает, сами тоже ни к кому не ходят. Если к Рождественской раз в два месяца съездят, и то событие. Правда, иногда какие-то знакомые Ивана появляются в доме, но чаще Юна их не видит. Напрасно она пошла у него на поводу и влипла в эту неприязнь с повышением. Валентина теперь ее и вовсе не замечает. Может быть, действительно прав муж, что Валя завидует ей. Завидует в том, что Иван ей, Юне, «красивую жизнь построил».

В новую квартиру Юна переезжала на третьем году замужества. Тогда-то вдруг и почувствовала — состояние праздничности ушло из ее души, что-то оборвалось. Казалось бы, только теперь и радуйся. Не увидит она больше завистливо-пренебрежительных взглядов директорши, которая явно завидовала ей, ее «жизненному взлету» и злилась. Не услышит она больше сотрясающего по вечерам квартиру стука молотка слесаря-сапожника. Не будет у нее болтаться под ногами ангорская кошка «мамашки».

И все же, все же какая-то неведомая грусть овладела Юной, когда она в ожидании Ивана с машиной и грузчиками сидела на тахте в разоренной комнате и размышляла о предстоящей на новом месте жизни. И как-то незаметно начала вспоминать свой переезд из подвала в эту комнату. Да, тогда, в подвале, оставила она свой настоящий дом, свою семью. Целых восемнадцать лет прожила она в этой коммуналке — но так и не ощутила такого тепла и уюта, как в подвале.

Вспомнила и маму, добрую, чистую, сильную. Этими чертами наделяла Юна своего воображаемого рыцаря, которого искала всю свою взрослую, самостоятельную жизнь. Сначала за рыцаря Юна ошибочно приняла Корнеева, затем Ивана.

В этой комнате, в коммуналке, теперь оставляет она свою пережитую любовь, свалившуюся на нее несколько лет назад.

Юна не слышала, как вошел Иван.

— Так, значится, сидим ждем, пока наш муженек появится? В облака унеслись! Ничего не слышим и не видим! — раздался над ней голос Ивана, прервав ход ее мыслей. — Ты что, оглохла? Я сигналил. Я кричал. Ждал, что выйдешь… Иди к машине. Будем переносить вещи. А вы, Анна Сергеевна, — обратился он к «мамашке», — сделайте одолженьице, побудьте здесь.

— Вы очень-сь не торопитесь. Обязательно-сь посмотрю, — ответила «мамашка».

Взревел мотор машины, забитой доверху вещами. Юна вдруг выскочила из кабины и истошно крикнула:

— Кровать! Мы не взяли кровать!

— Какую еще кровать? — возмутился Иван.

— Мамину! Рождественской! — Юна, задыхаясь, уже летела вверх по лестнице через две ступени. — В кладовке! Медная!..

— Зачем она тебя нужна? — Бросившийся вслед за ней Иван схватил Юну за руку и крепко сжал.

Юна попыталась ее высвободить.

— Отпусти. Мне больно.

— Ты что? С ума сошла? — он разжал пальцы и отпустил руку. — Везти допотопщину в совсем новую квартиру?! На фиг она сдалась?! — зло сказал Иван.

Но Юне вдруг показалось, что лишиться кровати — это порвать с детством, а порвать с детством — потерять жизненную опору.

— Это единственное, что осталось у меня от детства!.. Она напоминает мне мой дом.

— А ты сейчас куда едешь? Не в свой дом?

— Нет, она — мой дом, мой дом, — повторяла Юна, — она от прошлого. Она — мой дом!

— Ты думаешь о том, что говоришь? Придут люди — что я им скажу?

— Кто к нам ходит? — Юна попробовала вставить слово, но Иван, не слушая ее, продолжал излагать свое отношение к происходящему:

— Скажу, что моя жена при фантазии? Она, видите ли, бережет свое прошлое? Старье в новую жизнь тянуть?! Нет уж! Мне нужен престиж, а не прошлое. Все живут настоящим. Моя мамуля права, что самое важное в жизни — деньги и авторитет. Только тогда, когда они есть, человек становится человеком! Ты что, бестолочь? Не понимаешь, в какое время живем? Скажи спасибо, что я обо всем думаю, а то прозябла бы в своей конуре. Да, мне нужна престижность, а не шарики и перекладины на старой кровати. И не сваливай все на меня. Тебе так же нужен авторитет, как и мне. А кому нужно твое прошлое? Какие у тебя с него дивиденды? И кто тебе за него спасибо скажет? Разве что выживающая из ума твоя тетя Женя. Я хочу, чтобы меня уважали!

Юна была ошарашена тоном и словами мужа. Злостью, с которой он их произносил. И впервые поймала себя на мысли, что Иван не испытывает к ней той любви, в которой она, можно сказать, сама себя уверила и которую старалась выставить напоказ окружающим. А она так гордилась этой любовью, считала себя ее владычицей.

Кровать Юна все же отстояла, и ее в разобранном виде пристроили на антресолях новой квартиры.

Но первая ссора, возникшая у нее с мужем, насторожила Юну, заставила задуматься. Она поняла, что Иван ей больше не кажется мальчиком, которого надо опекать. Он — взрослый человек. У него свой внутренний мир, своя жизнь, которыми он время от времени делится с ней, Юной. У него и свой круг людей.

«Кто эти люди, которых Иван хочет удивить обстановкой, уровнем жизни?» — не раз Юна задавала себе этот вопрос.

Она была знакома с некоторыми приятелями Ивана, мнением которых он дорожил. Эти люди иногда появлялись у них еще в коммуналке. После переезда они стали бывать чаще. И Юна не могла себе представить, что общего у них с Иваном, а у него — с ними.

Прошло несколько дней, как они вселились в новую квартиру. Вернувшись с работы, Юна увидела у себя дома знакомого мужа по фамилии Колосов.