Люсинда Райли - Семь сестер [litres]

Итак, если Георг знает о существовании моего сына, то, значит, Па Солт тоже знал. В памяти вдруг всплыли те слова из его прощального письма ко мне, которые расстроили меня больше всего.

«Пожалуйста, поверь мне, семья – это главное. А любовь отца или матери к своему ребенку – это самая мощная сила на земле».

Сидя на солнышке, я потягивала пиво, убеждая себя в том, что вполне готова снова вернуться в офис Георга Гофмана, предстать перед ним и напрямую спросить, кто конкретно усыновил моего сына и где он находится сейчас. Но тут я вспомнила Флориано, который советовал мне не терять головы. Как бы я сегодня ни сгорала от желания рассказать своему дорогому сыну, почему я его бросила, чтобы хоть как-то оправдаться хотя бы в собственных глазах, сам по себе этот порыв продиктован исключительно моим же эгоизмом, и только.

Внезапно меня охватила злость к отцу. Его невидимая и всевластная рука, судя по всему, продолжала контролировать мою жизнь даже сейчас, уже из могилы. Вполне возможно, точно так же она контролирует и судьбу моего сына.

Почему он знал обо мне такие вещи, которых даже я сама не знала?

Но одновременно я, как и все прочие смертные, кто молится и поклоняется невидимой божественной силе, кто слепо верит, полагаясь лишь на свои инстинкты, не имея на то никаких фактических доказательств, так вот, я тоже испытывала некоторое внутреннее удовлетворение при мысли о всемогуществе Па Солта. Если мой отец все знал, а чувство вины, промелькнувшее во взгляде Георга Гофмана, когда он случайно оговорился, подтверждает это, то можно не сомневаться ни минуты. Мой мальчик сейчас живет в каком-то уголке земного шара, окруженный любовью и заботой.

Беда не в том, что отец не доверял мне. Это я не доверяла ему. Я со всей ясностью увидела, что отец отлично понимал, что именно побудило меня поступить так, а не иначе, по каким причинам я решила не доверять ему свою тайну. Более того, он принял мой поступок как должное и смирился с ним. Ведь он сам предоставил мне свободу выбора, а я распорядилась этой свободой уже по собственному усмотрению. Если посмотреть правде в глаза, то получается, что я боялась не только и не столько реакции отца на то, что со мной случилось. Еще больше я боялась самой себя. Девятнадцать лет, впервые в жизни вырвалась на свободу из родного дома, впереди блестящие перспективы и прекрасное будущее, в чем я была абсолютно уверена, а тут какой-то ребенок. Меньше всего на свете на тот момент я хотела взваливать на свои плечи ответственность за воспитание ребенка, да еще в качестве матери-одиночки. Но, вполне возможно, стала я мысленно прикидывать альтернативные варианты, если бы тогда я все же пошла к отцу и призналась ему во всем, обсудила бы вместе с ним все возможные пути выхода из сложившегося положения, я все равно пришла бы к тем же самым выводам.

Я стала думать о своей матери. Тот же возраст, та же, в сущности, дилемма, стоявшая перед ней. Все то же самое, разве что время было другое.

– Я тебя прощаю, – неожиданно произнесла я вслух и добавила: – Спасибо тебе.

Какова бы ни была ее мотивация, подумала я, лично для меня, ее дочери, это решение оказалось правильным.

И снова мои мысли перекочевали на Па Солта. Я даже издала короткий смешок при мысли о том, что готова побиться об заклад: уж наверняка он имел пространное собеседование с потенциальными приемными родителями моего сына.

Впрочем, было такое собеседование или нет, я, сидя в кафе с бутылкой пива, впервые за тринадцать лет, прошедшие с момента рождения ребенка, почувствовала умиротворение и покой.

А заодно… поняла, что оставляя подсказки, которые бы облегчили мне поиски своего прошлого, отец, скорее всего, подсказывал и то, как следует правильно распорядиться будущим. Меня тут же охватил страх, когда я вспомнила, как по-дурацки обошлась с Флориано сегодня утром.

«Майя, что ты наделала?»

Я позвонила Кристиану и попросила его встретить меня возле понтонной переправы через пятнадцать минут. Торопясь к месту по хаотичным, узеньким улочкам Женевы, я снова вспомнила Рио. Мне так не хватает здесь расслабленной атмосферы этого города. Люди работают, развлекаются… А еще они уважительно относятся к тому, чего не в силах изменить или понять. А что я? Если я сейчас собственными руками загублю свое будущее, то и виновата в этом буду только сама.

Взбираясь на борт катера, я продолжала думать о том, что, хотя вся моя жизнь – это цепь чистых случайностей, мне не подвластных, реагировать на эти случайности я тем не менее могу. Ведь это я принимала решения. Вот и доигралась.

Кристиан пришвартовался на пирсе Атлантиса, а там меня уже поджидала знакомая фигура. Вот уж никак не ожидала увидеть ее.

– Устроила тебе сюрприз! – воскликнула она, раскрывая мне объятия, пока я выбиралась из катера.

– Алли! Что ты здесь делаешь?

– Что за странный вопрос, в самом деле! Или ты уже забыла, что этот дом принадлежит и мне? – рассмеялась она в ответ, и, взявшись за руки, мы направились к дому.

– Почему это я забыла? Просто не ожидала увидеть тебя так скоро.

– У меня тут образовался небольшой перерыв в тренировках. Вот я и решила подскочить домой и посмотреть, как здесь Ма, пока ты в отъезде. Ей ведь тоже после смерти отца приходится несладко, я думаю.

Я тут же почувствовала себя виноватой. Все мой проклятый эгоизм, мысленно укорила я себя. Ведь пока была в Рио, я даже не соизволила позвонить Марине. Ни разу! Да и вернувшись вчера домой, тоже не поговорила с ней толком, ограничившись лишь обычным приветствием.

– Прекрасно выглядишь, Майя. Говорят, ты вся в делах, – слегка подначила меня сестра с нескрываемой любовью в голосе. – Ма сказала, у тебя был гость. Кто он?

– Один человек. Я познакомилась с ним в Рио.

– Давай выпьем чего-нибудь холодненького, а ты пока расскажешь мне о нем.

Мы устроились за столом на террасе, наслаждаясь солнцем и теплом. Я после нескольких минут, проведенных в обществе моей «совершенной» красавицы-сестры, успела уже раскрепоститься, а потому с легкостью пустилась в рассказ о том, чем занималась в Бразилии.

– Вау! – коротко прокомментировала она услышанное, когда я сделала короткую передышку, чтобы промочить горло домашним лимонадом, который специально приготовила нам Клавдия, зная, как мы обе любим его. – Да у тебя случилось самое настоящее приключение. Молодец! Отчаянная голова… Не побоялась отправиться на другой конец света и разузнать там все о своем прошлом. У меня бы духу не хватило на такое. Сама еще пока не знаю, так ли уж я горю желанием узнать причины, по которым от меня отказались настоящие родители. К тому же мне повезло иметь такого отца, как Па Солт, и таких сестер… Тебе было больно, да, когда бабушка рассказала всю правду о твоей матери? – поинтересовалась у меня Алли.