Люсинда Райли - Семь сестер [litres]

– Да, действительно, сегодня у тебя был очень трудный день. Все было новым, все тебе в диковинку. Неудивительно, что ты очень устала. Завтра поедешь в мастерскую?

– Конечно, поеду, – стоически ответила Изабелла, закрывая за собой дверцу. – Доброй ночи, Маргарида. Завтра ровно в десять жду тебя.

Вечером после ужина Изабелла, сославшись на усталость, не осталась играть в карты вместе с остальными членами семейства да Силва Коста. Карточными играми у них, по обыкновению, заканчивались все вечера. Вернувшись к себе в комнату, Изабелла почти сразу же улеглась в постель и с наслаждением вытянулась на подушках. А затем стала размышлять над шутливым предложением Лорена попробовать зарабатывать себе на хлеб, позируя художникам. Однако не такой уж это простой заработок, подумала она. Во всяком случае, все гораздо труднее, чем это представляется.

Последующие три недели Изабелла исправно сопровождала Маргариду в художественную мастерскую профессора Ландовски в Булонь-Бийанкуре. Несколько раз к ним присоединялся и сеньор да Силва Коста, обуреваемый все новыми и новыми идеями касательно своего детища. Пользуясь оказией, привозил профессору очередную порцию эскизов и чертежей будущей статуи Христа.

– Сейчас Ландовски занят тем, что изготавливает для меня еще одну модель статуи. Мы оба пытаемся усовершенствовать окончательный вариант и доработать все, даже самые мельчайшие детали, – поделился Эйтор с девушками своими последними новостями. Но стоило машине остановиться, как он тотчас же вприпрыжку помчался к мастерской, сгорая от нетерпения увидеть то, что успел сделать для него Ландовски.

Сам же профессор, вооружившись полным списком всех изменений, по большей части весьма несущественных, которые ему нужно было внести в свою работу, чтобы подготовить еще одну модель статуи, в это время сидел за рабочим станком, недовольно бормоча себе под нос:

– Этот полоумный бразилец! Совсем уже рехнулся! И зачем я только связался с ним? Согласился принять участие в его безумном предприятии? Мечта, которой никогда не будет дано осуществиться наяву…

Но чувствовалось, что Ландовски хоть и рычит, но ругается любя, не скрывая восхищения перед грандиозностью проекта, над которым они сейчас вместе трудятся.

Постепенно наметился прогресс и в работе Лорена над скульптурным портретом Изабеллы. Под его умелыми и ловкими пальцами стали проступать контуры будущего изваяния. Сама же Изабелла уже почти привыкла к неподвижному сидению на стуле. И как только начинался очередной сеанс, она тотчас же уносилась мыслями прочь. Впрочем, почти все ее мысли, так или иначе, крутились вокруг Лорена. Тихонько сидя в своем уголке, она не сводила с него глаз, завороженно наблюдая за тем, как он, не замечая никого и ничего вокруг, сосредоточенно орудует напильником и специальным молотком с расщепом.

Но вот в один из жарких июльских дней рука профессора легла на плечо молодого помощника, как всегда всецело поглощенного своей работой.

– Я только что вернулся из Парижа. Встречался с месье да Силва Коста в его конторе и передал ему свой последний вариант Христа, – прорычал он по своему обыкновению. – И этот сумасшедший бразилец велел мне изваять четырехметровую модель статуи. Причем требует, чтобы я приступил к работе немедленно. Мне нужна ваша помощь, Бройли. А потому никаких больше игр со скульптурным изображением прекрасной дамы. Даю вам еще один день, чтобы закончить работу над портретом.

– Конечно, профессор. Понимаю, – ответил Лорен, бросив на Изабеллу взгляд, исполненный откровенного недовольства.

Изабелла же постаралась после слов профессора ничем не выдать охватившего ее разочарования. Но вот Ландовски приблизился к ней, и она почувствовала на себе его оценивающий взгляд.

– Предлагаю вам, – обратился он к Бройли после короткой паузы, – сделать слепки с красивых и таких длинных пальцев мадемуазель. Эта заготовка может мне понадобиться, когда я начну работать над руками Христа. Они должны быть такими же прекрасными и изящными, как и руки мадемуазель Изабеллы. Ведь этими руками Спаситель будет готов обнять всех нас, Его чад, живущих на земле. Невозможно себе представить мозолистые, огрубевшие мужские длани.

– Да, профессор, – послушно согласился с ним Лорен.

Ландовски взял Изабеллу за руку, подняв со стула, подвел к станку и положил руку с распростертыми пальцами на поверхность станка так, чтобы мизинец упирался в стол. Потом он снова сдвинул все пальцы воедино, придвинув большой палец к краю ладони.

– Пожалуйста, Бройли, подготовьте мне слепки с руки мадемуазель в этих двух позициях. Вы знаете, как выглядит модель статуи, а потому постарайтесь, чтобы слепки максимально близко совпали с ее внешними контурами. А заодно сделайте слепки и с рук мадемуазель Маргариды. У нее тоже очень изящные и тонкие пальцы. Я потом сравню и выберу, что лучше подойдет для нашего Христа.

– Хорошо, – ответил Лорен. – Но можно мы займемся этим завтра с самого утра? Боюсь, мадемуазель Изабелла уже утомилась после столь длительного позирования мне.

– Если у мадемуазель еще остались хоть какие-то силы, то я хотел бы, чтобы это было сделано сегодня, прямо сейчас. До завтрашнего утра слепки уже успеют высохнуть, и у меня будет с чем работать. Надеюсь, вы не станете возражать, мадемуазель? – Ландовски бросил на девушку рассеянный взгляд, явно не очень интересуясь ее ответной реакцией.

Изабелла лишь слегка кивнула головой.

– Для меня это большая честь, профессор, – едва слышно проронила она.

– А сейчас, – сказал Лорен, покрывая ее руки слоем белого гипса, – поклянитесь мне, что вы не шелохнете даже мизинцем, пока гипс не схватится. Иначе всю процедуру придется повторить с самого начала.

Изабелла замерла, стараясь не обращать внимания на раздражающий зуд в левой ладони и сосредоточившись на том, как Лорен проделывает аналогичные манипуляции уже с рукой Маргариды. Но вот он закончил, взглянул на часы и осторожно постучал по слепку на руке Изабеллы.

– Еще минут пятнадцать придется подождать, – проронил он и, взглянув на девушек, вдруг издал короткий смешок. – Какая жалость, что у меня нет с собой фотоаппарата. Дивный бы получился снимок. Вы, двое, сидите тут с руками, обмазанными белым гипсом. Довольно нелепое зрелище, ей-богу! А теперь прошу простить меня, но я пока удалюсь, чтобы сделать пару глотков воды. Не волнуйтесь, дамы! Я обязательно вернусь. Во всяком случае, до наступления ночи точно…

Лорен весело подмигнул девушкам и скрылся на кухне.

Девушки молча переглянулись. Их тоже душил смех от понимания всей нелепости той ситуации, в которой они оказались. Но страх все испортить одним неловким движением губ, зная о том, что любое движение может сразу же передаться и на руки, удержал.