Дженнифер Смит - Билет на удачу

– Эй… – начинаю я, но он опускает голову и смотрит на меня. И печаль в его глазах заставляет меня замолчать.

– Возможно, все было бы по-другому, если бы в моей жизни не было вас. Возможно, было бы легче не думать о тех ужасных вещах, которые могут случиться. Но я не могу об этом не думать, поскольку эти ужасные вещи случились не со мной, а это значит, что плохое меня еще ждет. Это значит, что однажды и у меня под ногами разверзнется земля.

– С чего ты это взял?

– А ты сама подумай. Моя жизнь идет как по маслу. Наверное, самым тяжким в ней было признание в моей сексуальной ориентации. Но даже это прошло не настолько драматично, насколько можно было бы ожидать.

Я киваю, вспоминая, как он впервые признался мне в этом. Летом, накануне девятого класса. Правда, я к тому времени уже и сама догадалась. Мы ели мороженое в Линкольн-Парке, и я сболтнула о том, что сохну по Трэвису Риду. Лео опустил ложку и посмотрел на меня с искренним удивлением.

– Что? – спросила я.

– Мне он тоже нравится, – выдал он.

Мы с секунду таращились друг на друга, а потом расхохотались.

Потом оказалось, что Лео больше во вкусе Трэвиса, чем я. И они разделили свой первый поцелуй на школьной стоянке после осеннего бала. Через пару месяцев Лео решил, что готов признаться в своей ориентации и родителям.

– Все будет хорошо, – успокаивала я его, после того как он, помаячив туда-сюда, озвучил мне, что собирается сказать своим. – Родители любят тебя. Я других таких замечательных людей не знаю. Они самые лучшие. К тому же они – демократы, а это означает, что они практически обязаны поддержать тебя, верно?

– Верно, – неуверенно буркнул Лео.

Даже с такими родителями невозможно было знать наверняка, как они отнесутся к его признанию. Однако час спустя Лео вернулся слегка ошеломленным. Прежде чем я успела задать вопрос, он с непомерным облегчением на лице ответил:

– Все прошло… до странности хорошо.

Сейчас же он почти разочарован, что все прошло настолько спокойно.

– Это была единственная трудность в моей жизни, но и она, по большому счету, не принесла мне особых проблем. Да, конечно, не все было гладко, и девятый класс дался мне не очень легко, но давай смотреть правде в глаза: все могло быть гораздо хуже.

– Стоит только вспомнить, как твои родители повесили над твоей постелью постер мужской футбольной команды.

Лео прыскает:

– Стыдоба какая.

– Они пытались тебя поддержать.

– И я про то же.

– То есть?

– Мне невероятно везет. Слишком везет. Так не может продолжаться вечно. Обязательно случится что-то плохое.

– Я не к тому…

– Вы с Тедди – мои лучшие друзья. – Лео пристально смотрит мне в глаза. – И вы пережили столько плохого. Слишком много плохого. Это несправедливо. Особенно по отношению к тебе. С тобой произошли ужаснейшие вещи, ты заслуживаешь счастья больше, чем кто-либо другой, и я чувствую себя виноватым из-за того, что у меня в жизни…

– Лео, – мягко прерываю его я. – Вряд ли где-то там есть огромное воздушное табло, на котором ведется подсчет, сколько плохого или хорошего пережил человек. – Я на несколько секунд замолкаю. – Справедливость не является данностью в этом мире.

– А если ты ошибаешься? – спрашивает Лео, подавшись вперед. – Посмотри, Тедди не повезло с отцом, и он выиграл в лотерею. – Может, так Вселенная загладила свою вину.

– Мне кажется, ты наделяешь Вселенную чувствами, которых она лишена.

– А если нет?

– Тогда как насчет меня? – жестко смотрю я на Лео.

– Если я прав, то тебя ждет что-то очень хорошее, – отвечает он и поспешно добавляет: – Что-то потрясающее.

– Пойми, – произношу я, стараясь скрыть дрожь в голосе, – я надеюсь на то, что меня ждет что-то хорошее, но не в качестве платы за все плохое. Мне отвратительна мысль, что за счастье нужно платить бедой.

– Значит, ты думаешь, что это работает только в одну сторону?

– Это вообще никак не работает, – раздраженно восклицаю я. – Если бы было достаточно заработать хорошую карму для того, чтобы с тобой не случилось ничего плохого, то мы бы без проблем находили волонтеров для работы в доме престарелых в субботний вечер.

– Ну, если бы за это давали бонусные очки, – Лео позволяет себе легкую улыбку, – то ты бы уже заработала себе пожизненное везение.

Я закатываю глаза.

– Теперь ты знаешь правду. Я делаю это лишь ради своей кармы.

– Нет. – Лео поднимает свой стакан с водой. – Ты делаешь это ради своих родителей.

– И ради себя, – машинально добавляю я, вспомнив: то же самое сказал мне и Тедди. Возможно, с этого началось мое волонтерство – с попыток делать то, чего больше не могли делать родители. Но сейчас я делаю это не ради них.

Во всяком случае, мне так кажется.

Во всяком случае, не только ради них.

Не только.

– Не только, – повторяю я вслух.

– Не только – что? – удивленно спрашивает Лео.

– Я делаю это не только ради родителей. Мне нравится помогать людям, делать что-то хорошее, приносить пользу.

Брат кивает, но выглядит неубежденным. Он скользит вилкой взад-вперед по столу, изогнув уголок губ.

– Прости за мои слова.

– За какие?

– Что ты не доверяешь Вселенной.

Я мгновение обдумываю это.

– На самом деле это не совсем так. Просто… Вселенная не особенно баловала меня в последнее время. Наверное, я все еще жду, когда она порадует меня.

Лео бросает на меня странный взгляд.

– На его месте должна была быть ты.

– Что?

– Выигрыш. Деньги. Их должна была получить ты.

– О нет, это не моя мечта, – отвечаю я. – Это мечта Тедди. Пусть он этого еще не осознал.

– А твоя? Какая?

Я думаю о том вечере много лет назад, когда стояла за дверью комнаты Лео с зубной щеткой в руке, а он в это время спрашивал у мамы, сирота ли я. Она сказала, что да, но что я не одинока и что для меня потом подойдет совершенно иное слово.

«Какое?» – спросил он тогда.

«Какая?» – спрашивает он сейчас.

Прошло девять лет, а ответов на эти вопросы у меня нет.

И будут ли?

– Пока не знаю.

Прежде чем Лео успевает спросить о чем-то еще, я подхватываю и откусываю почти остывший бургер.

Поев, мы выходим на улицу, и Лео резко тормозит у газетного киоска, расположенного возле закусочной. Он берет со стойки глянцевый журнал, и я вижу на обложке, в верхнем правом углу, фотографию улыбающегося Тедди. Под ней жирными буквами написано: «Победитель. Крупный выигрыш».

Лео потрясен, я же лишь качаю головой и замечаю:

– Вселенная в этот раз явно перестаралась.

Идет второй день моих весенних каникул, а я стою у мойки по локти в грязной воде.

Сойер рядом вытирает клетчатым полотенцем чашки. Кроме нас, в кухне никого нет. В эти выходные в бесплатной столовой не хватает волонтеров, поэтому мы с Сойером вызвались помочь с мытьем посуды – не сильно популярное занятие на сегодня, так как сломалась посудомоечная машина. Но я не против помочь. Мне все равно делать нечего.