Вальтер Скотт - Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть четырнадцатая

"Выѣхавъ однажды въ Марли на охоту за кабанами," говоритъ Императоръ: "мы попали съ Сультомь и съ Бертье на трехъ огромныхъ вепрей, прямо на насъ бросившихся. Всѣ охотники со страха обратились въ бѣгство. Мы убили этихъ трехъ кабановъ, но мой меня оцарапалъ и едва не оторвалъ мнѣ палецъ (на немъ видѣнъ еще былъ большой рубецъ). Забавнѣе всего было, что охотники, окруженные своими собаками, столпясь позади трехъ героевъ, во все горло кричали: "Помогите Императору! спасите Императора!" а ни одинъ не трогался съ мѣста." --

Говоря о прогулкахъ Наполеона, мы можемъ упомянуть здѣсь о другой опасности, которой онъ подвергался при забавѣ, болѣе употребительной въ Англіи, чѣмъ во Франціи. Онъ вздумалъ однажды править лошадьми, и въ опасномъ мѣстѣ опрокинулъ карету, въ коей находилась Іозефина съ другими особами. Англійскій читатель вспомнитъ, что подобный случай былъ и съ Кромвелемъ, который -- какъ говоритъ историкъ -- въ состояніи будучи правишь тремя народами, полагалъ, что онъ можетъ правишь и шестеркою подаренныхъ ему горячихъ лошадей; и имѣвъ такую же неудачу, какъ постигла послѣ его Наполеона, опрокинулъ карету, къ великому страху сидѣвшаго въ ней Секретаря Тёрло и съ двойною для себя опасностью отъ паденія и отъ выстрѣла пистолета, который онъ всегда имѣлъ при себѣ заряженнымъ. Бонапарте замѣтилъ только: "что всякой долженъ браться за свое дѣло."

Главнымъ средствомъ разсѣянья для Наполеона на островѣ Св. Елены было общество и разговоръ только съ его приближенными; чего бы не случилось, если бъ онъ могъ повелѣвать своимъ нравомъ, который не измѣнялся при наивеличайшихъ бѣдствіяхъ, а теперь повидимому уступилъ слабости къ небольшимъ ссорамъ и досадамъ.

Губернаторъ и Штабъ его, естественнымъ образомъ не участвовали въ Лонгвудскомъ обществѣ по несогласіямъ, царствовавшимъ между Наполеономъ и Сиромъ Гудзономъ Лоу. Между Офицерами стоявшихъ на островѣ полковъ, вѣроятно были образованные люди, которые, служивъ въ послѣднихъ войнахъ, конечно могли бы доставишь своимъ обществомъ разсѣянье Императору и его спутникамъ, но вообще они не ходили въ Лонгвудъ. Докторъ О'Мера говоритъ, будто бы Губернаторъ запретилъ Офицерамъ знакомиться съ Французами, но Сиръ Гудзонъ Лоу отвергаетъ сіе какъ клевету, ссылаясь на свидѣтельство самихъ Офицеровъ 53-го полка. Но и предположивъ, что Англійскимъ Офицерамъ не было сдѣлано такого запрещенія, весьма естественно, что военные не любили ходишь туда, гдѣ они знали, что услышатъ самые неуважительные, грубые отзывы не только о ихъ начальникѣ, но о ихъ землѣ и Министерствѣ, не имѣя никакой возможности потребовать за то удовлетворенія.

Чинъ и свойства Сира Пёльтенея Малькольма, Флотскаго Начальника, поставляли его превыше тѣхъ отношеній, которыя затрудняли низшихъ сухопутныхъ и морскихъ Офицеровъ. Онъ часто посѣщалъ Наполеона, который очень его хвалитъ, и хотя, по тѣсной нашей дружбѣ съ Сиромъ Пёльтенеемъ мы знаемъ, что онъ совершенно заслуживаетъ похвалы сіи, но Наполеонъ тѣмъ охотнѣе ихъ дѣлалъ, что онѣ доставляли ему случай изливать свою досаду, сравнивая поведеніе Адмирала съ Губернаторомъ, самымъ невыгоднымъ для сего послѣдняго образомъ. Мы однако же приводимъ здѣсь сей отрывокъ, дабы показать, что Бонапарте умѣлъ при случаѣ отдавать справедливость и цѣнить достоинства, даже въ Англичанинѣ.

Послѣ свиданія съ новымъ Адмираломъ, онъ говоритъ: "Вотъ человѣкъ, котораго обхожденіе пріятно, открыто, прямодушно и искренно. Это настоящее Англійское лице: по чертамъ его можно угадать о сердцѣ, я увѣренъ, что онъ храбрый человѣкъ; я еще не видалъ никого, о комъ бы я такъ скоро составилъ себѣ столь выгодное понятіе, какъ объ этомъ красивомъ старикѣ воинственнаго вида; онъ держитъ голову прямо и открыто; и говоритъ что думаетъ, не боясь смотрѣть вамъ въ глаза. Лице его возбуждаетъ во всякомъ желаніе короче узнать его; оно внушило бы довѣренность самому подозрительному человѣку."

Сиръ Пёльтеней Малькольмъ потому еще болѣе нравился Наполеону, что до него вовсе не касались дѣлаемыя узнику ограниченія, и что онъ не имѣлъ власти ни перемѣнить ихъ, ни уничтожить. Онъ былъ счастливъ и тѣмъ, что посредствомъ своего хладнокровія могъ останавливать строптивыя рѣчи Наполеона, не признавая справедливости его жалобъ, но и не раздражая его прямымъ противорѣчіемъ. "Намѣревается ли ваше Правительство," спросилъ однажды Наполеонъ у Англійскаго Адмирала: "продержать меня на этой скалѣ до дня моей смерти?"--"Къ сожалѣнію, я должень сказать," отвѣтствовалъ Сиръ Пёльтеней: "что таково повидимому его намѣреніе." -- "Въ такомъ случаѣ конецъ мой скоро наступитъ," сказалъ Наполеонъ.-- "Надѣюсь, что нѣтъ," возразилъ Адмиралъ: "надѣюсь, что вы проживете довольно времени для описанія вашихъ великихъ дѣлъ, которыя столь многочисленны, что это обѣщаетъ вамъ еще многія лѣта." -- Наполеонъ поклонился, вѣроятно довольный, и какъ герой и какъ писатель. Не взирая на то, передъ отъѣздомъ Сира Малькольма съ острова, когда онъ стала" оправдывать Губернатора въ нѣкоторыхъ несправедливыхъ обвиненіяхъ, взводимыхъ на него Наполеономъ, сей послѣдній опровергъ судъ его, сказавъ, что какъ Англичанинъ, онъ не можетъ быть безпристрастнымъ судьею. Они однако жъ разстались совершенно дружелюбно, и Наполеонъ часто послѣ говорилъ объ удовольствіи, доставленномъ ему обществомъ Сира Пёльтенея Малькольма.

Изъ жителей острова Св. Елены, какъ можно предполагать, мало было такихъ людей, которые по званію своему или образованности, могли бъ быть приняты въ общество изгнанника. Притомъ, они находились въ тѣхъ же затрудненіяхъ, которыя препятствовали Англійскимъ Офицерамъ вступать въ знакомство съ Лонгвудомъ и его обитателями. Если Губернаторъ былъ недоволенъ слишкомъ частыми посѣщеніями какого либо человѣка, или начиналъ подозрѣвать такія сношенія, то онъ имѣлъ власть и -- по мнѣнію островитянъ -- желаніе, строго давать чувствовать свой гнѣвъ. Однако жъ Г. Балькомбъ, бывшій поставщикомъ, и еще человѣка два островскихъ жителей, посѣщали иногда Лонгвудъ. Сношенія между плѣнными Французами и островитянами производились посредствомъ Французскихъ слугъ, которымъ позволено было ходишь въ Жемсъ-Тонъ, когда имъ угодно, не возбуждая тѣмъ никакого подозрѣнія. Но Лонгвудскіе жители ничего не выиграли чрезъ сношенія съ Жемсъ-Тономъ, кромѣ того, что внѣшняя переписка изгнанниковъ чрезъ сіе очень распространилась. Она была производима большею частью, чрезъ Баію; и дѣйствительно, имъ удалось переслать въ Европу много писемъ, хотя вообще полагаютъ, что они менѣе были счастливы въ полученіи отвѣтовъ.

Можно бы надѣяться, что Лонгвудское общество увеличится чрезъ прибытіе на островъ трехъ чиновныхъ особъ, Коми сэровъ Австрійскаго, Россійскаго и Французскаго, изъ коихъ двое пріѣхали со сбоями семействами. Но и тутъ чинность положила преграду, существенную или мнимую, смотря по мнѣнію тѣхъ, между коими она воздвигается. Комисары Союзныхъ Держава желали представиться Наполеону. Узнавъ о ихъ желаніи, онъ рѣшительно отказалъ принять ихъ въ ихъ офиціальномъ санѣ, отвергая право Европейскихъ Государей принимать участіе въ его заключеніи. Съ другой стороны Комисары, видя, что ихъ не признаютъ въ этомъ званіи, отказались имѣть какое либо сообщеніе въ частномъ видѣ съ Лонгвудомъ; и такимъ образомъ изъ сего уединеннаго мѣста были устранены гари человѣка, которые по своему свѣтскому образованію могли бы сблизишься съ изгнанникомъ и съ его спутниками.