Александр Григоров - Знать [СИ]

Новый год скоро, опять же — его-то как раз Бронский любил с детства, когда папа покупал неизвестно на какие деньги красную икру и кропил ею бутерброды с маслом.

Чем ближе конец года, тем больше бумаг скапливалось на столе. За это Бронский проклинал судьбу, с остервенением рвал уголки ежедневника с цифрами «одиннадцать» и «двенадцать», мысленно просил прощения и немедленно получал его в виде пейзажа за окном.

Бронский вернулся от окна за стол, посмотрел на стопку приказов-отчетов-писем, взял в правую руку перо, в левую — печать. Кайло и лопата.

— А он на месте!

Дверь распахнулась. В первую секунду Бронский хотел узнать, кто там такой наглый. Во вторую — знать никого не захотел.

Вошли Варгашкин, Смык и Несусвет собственной персоной. Кирилл Денисович суетился так, будто он в кабинете хозяин. Гоша проскользнул через проем и принюхался, как собака в новом помещении. Последним царственной походкой вплыл Несусвет, сбрасывая на ходу плащ. Смык оказался рядом, принял одежду и пристроил на вешалку, — та перекосилась, грозя упасть.

Расселись вокруг стола, через минуту буфетчица принесла закуски. Карп Наумович кивнул Смыку, тот извлек из пакета красивую бутылку «чего-то дорогого».

— Профессор, у нас к вам дело, — пробухтел Несусвет вместо «здравствуйте». — Но дело, скорее, дружеское, неофициальное, поэтому решили вот так…

Гоша налил коньяк по столовским стаканам и передал один Бронскому.

— Чем обязан? — спросил директор, пригубив. От бутерброда с икрой отказался — не Новый год.

Несусвет посмотрел на Смыка. Гоша прокашлялся, потратил несколько секунд на подбор правильных слов и начал:

— Короче, тема такая. В городе собрались ботаны и беспределят. Предъявы кидают ненужные, мочат нормальных людей… и так, что ничего не сделаешь, они типа отбиваются ловко.

Терпение Несусвета оборвалось, он ударил ладонью по столу. Смык замолчал, виновато глядя на шефа. Карп Наумович взял на себя труд продолжить:

— В городе орудует группировка, которая называет себя «знать». В ней состоят интеллигентные с виду люди, а на самом деле — преступники. Настолько безнаказанные, что с юридической точки зрения не подкопаешься. Вы знаете, как у нас работает правовая система…

— Я что-то слышал о них, — ответил Бронский, — но не подозревал, что это преступники.

— О, поверьте! И мы с ними справимся. Но как скоро — зависит от вас.

Бронский вскинул брови.

— Да, не удивляйтесь, — продолжил Несусвет, — необходимы ваши знания, профессор.

Последний раз такие слова Николай Вальтерович слышал лет двадцать назад. Правда, тогда вместо «профессор» его называли «кандидат наук».

— И чем, по-вашему, я могу помочь?

Несусвет пересказал то, с чем пришлось иметь дело властям в последнее время: способность знати атаковать, не трогая противника, защищаться в бою и судах, лечиться без медикаментов. Иногда вставлял слово Смык, как участник некоторых схваток. Даже Варгашкин высказывал предположения, стараясь не сидеть болваном.

— Очень интересно, — произнес Бронский через пелену задумчивости, когда гости закончили. — Но я по-прежнему не понимаю, в чем состоит просьба.

— Да етить твою, — взорвался Смык, за что получил по плечу от Несусвета.

— Обращаясь к вам, — учтиво продолжил Карп Наумович, — мы рассуждали таким образом. Умения знати можно увидеть, но невозможно понять. Они пользуются какой-то невидимой силой. А кто, как не вы, лучше всех в Харитонове разбирается в невидимых силах? Нужен научный подход в изучении вопроса, и вы — единственная кандидатура. Мы же с вами материалисты, — Несусвет подмигнул, — не верим в чертовщину и прочее колдовство!

Бронский хотел объяснить, что невидимые силы, о которых они говорят, это взаимодействия элементарных частиц. Что ядерная физика не имеет ни малейшего отношения к психологии, этике и юриспруденции. Что это действительно в каком-то смысле чертовщина. Ученые шутят: кто думает, что разобрался в ядерной физике, тот сумасшедший.

— В колдовство я и правда не верю, — ответил он, — но для построения математической модели понадобится информация, узнать которую можно только у самой этой, как ее… знати.

— Так правильно, манать ее в пень, — сорвался Гоша.

— Мы и об этом подумали, — перебил Несусвет, нажимая подошвой на ботинок Смыка, — вам нужно стать членом знати.

Возникла пауза, в которую мгновенно влез Варгашкин:

— Так они же принимают только тех, кого уволили?

Несусвет развел руками, а Смык ткнул пальцем в сторону Кирилла Денисовича, но от комментария воздержался.

— И это в наших силах, — сказал Карп Наумович, — мы увольняем профессора — фиктивно. Правда, в трудовой книжке печать придется поставить для достоверности. А потом, когда он найдет противодействие хулиганам, мы вернем его на прежнюю должность.

— И как долго я буду… в увольнении?

— А это напрямую от вас зависит, уважаемый профессор. Как справитесь, так и милости просим. Пока ваше место займет… да хотя бы Варгашкин. Он — зам по науке, думаю, справится.

Кирилл Денисович менялся в лице на протяжении тирады. В конце просветлел и расправил плечи, примеряя их к ширине директорского кресла.

— Но я не могу, у меня работа. — Губы Бронского задрожали.

— Та какая на хрен…

— Николай Вальтерович, не валяйте дурака, — сказал Несусвет, потирая руки. — Вы прекрасно понимаете, что будущее вашей работы, как и всего института, после Нового года видится туманным. Но не всем. Я, например, отчетливо вижу: ваше учреждение устарело. Город идет в ногу со временем, а вы плететесь в хвосте, как новобранец с размотанной портянкой. — При этих словах Смык гыгыкнул. — Предлагаю вам временно уйти в обмен на жизнь ИНЯДа — с финансирования мы его не снимем. Чем быстрее разберетесь и предоставите противоядие, тем вероятней, что институт будет работать. Под вашим руководством.

У Варгашкина чуть голова не отвалилась, он кивал каждому слову.

— Это чистой воды профанация, я не специалист…

— Ядерную физику еще в прошлом веке считали профанацией. А сейчас вы — профессор от этой лженауки, — продолжил Несусвет. — Кто знает, может, у вас появился шанс стать первооткрывателем нового учения?

— Причем здесь наука?! — вспыхнул Бронский. — Мистика!

— Хорош ломаться, как девочка при виде сотни, — снова ворвался Смык. Теперь Несусвет его не останавливал. — Твои ядра — вот колдовство. А эти черти реально прессуют, без мистики, чисто по роже. Давай, изучай свою теорию, практику, я не знаю, что там. Есть кулак, есть челюсть — значит, можно скумекать, как увернуться.

— Импульс, — ответил Бронский.

— Че? — переспросил Гоша.

— Удар кулаком в челюсть — это импульс.