Александр Григоров - Знать [СИ]

Для стройности моей теории не хватает фактических данных. Большую часть наверняка наберу в предстоящей поездке, но есть кое-что и здесь, в Кулхэме. Увы, файлы из местных компьютеров на волю не попадают — выходов на внешние носители нет, выкладывание в сеть блокируется администраторами, равно, как сканируется электронная почта. Результаты экспериментов я дублировал вручную, они остались. Но сейчас нужны архивные показания коллайдера, к ним я никогда не обращался. Не было надобности.

Чет задержался до четверти седьмого, пришлось по второму разу мыть лабораторию. Наконец, он закрыл дверь и посеменил вниз, шаркая подошвами по закругленным ступеням. Я отжал швабру и направился к двери. В понедельник охранники просмотрят записи и увидят, что ее открывали во внерабочее время. Наверняка будут интересоваться, что я делал у Чета. Пусть звонят — я буду в самолете, там телефоны отключены. По возвращению, конечно, допросят, но это все равно — с востока я вернусь мировым светилом науки или не вернусь совсем.

Включение, пароль, загрузка.

В сущности, я ничего такого не делаю — перепишу пару цифр, не больше.

Машина лаборатории ускорителя, корневой каталог, архив, показания за… май-июнь. Температура, давление, параметры внутри коллайдера… это не нужно. Гравитация, напряжение в сети — теплее. А что там мои показатели за то же время? Вот они…

Шаги по коридору?

Чепуха, половина седьмого, я один в корпусе — лаборант не справился с работой в отведенное время.

Швабра скользнула ручкой по краю столешницы и упала.

Чтоб тебе…

Обычный блокнот, обычная ручка. Знали бы вы, канцелярские плебеи, что я вами записываю. Мигом почувствовали бы себя золочеными «Паркерами» и «Паоло Веронезами».

Зазвонил телефон — мелодией старого звонка, которой владельцы суперсовременных аппаратов любят снабжать свои детища. Чем новее телефон, тем старее звонок. Я полез в карман, чтобы нажать отбой. Нажал не глядя, но стрекочущая трель продолжилась. Сигнал исходил со стола. Господи, кто-то забыл телефон в лаборатории.

Щелкнул электронный замок, дверь открылась. В проеме стоял Чет Шеминг.

— Хэлоу, мистер лаборант. Или мистер вор, как вам будет угодно?

Я встал со стула, спрятал записи в халат, выпрямился. Чет прошел мимо, демонстративно взял телефон и принял звонок.

— Да, дорогая. Уже еду. Прости, не предупредил.

Он спрятал телефон в футляр, но уходить не спешил. Я тоже стоял на месте, боясь, что уход означит бегство с места преступления. Так мы и смотрели друг на друга.

— Итак, Огнен, что ты хотел мне сказать?

— Ничего, Чет.

Он расстегнул пуговицы легкого плаща и сел на край стола, изображая внимание.

— Что ты здесь, черт побери, делаешь?! — внезапно крикнул он, делая нарочитую мину из серии «тебе что, нужен вопрос в лоб?».

— Убираю. — Я пожал плечами.

— Окей, — ответил он, — окей. Чего я морочу голову, вызову охрану, пусть разбираются. Мы с женой собрались на мюзикл, а я и так сегодня проторчал здесь больше положенного.

Снял трубку большого аппарата и набрал номер внутренней связи, записанный на табличке прямо перед телефоном.

— Хорошо, Чет, я расскажу тебе.

— Только быстро. — В трубке ответили. — А, да. Это Чет Шеминг из лаборатории «А2». Хотел предупредить, что забыл телефон и вернулся. Да, это мой ключ открывал последним. Извините за беспокойство. — Шеминг положил трубку. — Они, между прочим, собирались прийти сюда и посмотреть, что происходит. Впрочем, если твои объяснения мне не понравятся, придется сообщить ребятам, что я поймал крысу.

Я мог ответить ему многое по поводу крыс, которые жрут чужие куски сыра. Но смолчал — не такое было мое положение, чтобы язвить.

— Хорошо, Миро, освежу тебе память — я опаздываю, будь краток и убедителен, прошу.

Я развел руками:

— Мне нужны данные коллайдера годичной давности.

Чет покрутил рукой, как регулировщик, показывающий, что движение продолжается.

— Давление, температура, напряжение в сети…

Жест регулировщика увеличил частоту.

— Это для моих расчетов, касающихся «Оупенинга».

Кисть руки превратилась в пистолет, дуло направилось на меня, курок взвелся.

— Кажется, я доказал «Теорию всего», Чет.

Палец выстрелил, Шеминг сдул воображаемый дым и расхохотался.

— Отличная шутка, Миро, запиши и продай журналистам. «Кажется, я доказал „Теорию всего“»! Прекрасный заголовок, затянет на пару фунтов. «The Sun» и вовсе десятку отвалит, но придется еще отправить фотографию, потому что такого рода сенсации без фото они не печатают.

Я рассердился, но он прав — звучит как заявление «британского ученого».

— Это не шутка, я вполне серьезно полагаю, что информация образует компенсирующее поле для объединения всех четырех взаимодействий.

Шеминг перестал улыбаться, соскочил со стола и подсел ко мне на свободный стул.

— Дьявол, не вовремя… Ладно, рассказывай, только короче.

— Вопрос с охраной, полагаю, решен?

— По-прежнему зависит от услышанного.

Положение, в котором я оказался, не давало простора для маневра. К тому же Чет соображает в квантовой физике, глядишь, натолкнет на мысль. Или выступит непредвзятым критиком. Более объективного оценщика не найти — в личных симпатиях ко мне Чета не заподозришь.

— Четыре фундаментальные взаимодействия: сильное, слабое, гравитация, электромагнетизм. — Я написал четыре слова на чистом листе.

Устал держать в себе информационную бомбу — рванет изнутри, ошметками заляпает. Почему не рассказать о предположениях коллеге, пусть он и держит за глотку?

— О том, что электромагнитное и слабое взаимодействия объединены, ты знаешь.

Он кивнул, медленно прикрыв глаза:

— Глэшоу, Вайнберг, Салам. Взаимодействие кварков и лептонов. Но начинать нужно с Максвелла, до него электричество и магнетизм шли порознь.

Я пропустил укол, показав рукой, что и так спешу. Некогда углубляться.

— О супергравитации тоже наверняка слышал, — добавил я.

— Ну конечно — загадочные частицы гравитино.

— Итак, нам обоим и паре сотен ученых известно, что из четырех взаимодействий три представляют собой разновидности одной суперсилы. — Я соединил стрелочками три слова, кроме «сильное». — Для исследования сильного взаимодействия, точнее, для разбора его на запчасти, человечеству не хватает энергии. И, боюсь, не хватит никогда. Ускоритель размером с Млечный Путь, масштаб энергии, эквивалентный десяти в девятнадцатой степени массы протона — такие показатели не могут и сниться. Хотя однажды я уснул после литра виски, распитого с моими подопытными Крейгом и Марти…

— Постой, — Чет вынырнул из мыслей на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, — была же Теория Великого Объединения, подминающая сильное взаимодействие?