Александр Григоров - Знать [СИ]

Это нельзя назвать летом в полном смысле, потому что под деревьями прохладно. Здесь и зима держится дольше, иногда налезая на апрель, осень — суше и мягче, а весна пахнет совсем по-другому, чем за опушкой. Потому люди при возможности стремятся в лес. Сознательно — на шашлыки, подсознательно — в неуловимое время года, не описанное дневниками природы.

Ранним утром к воротам загородной резиденции Верховного Руководителя подъехала машина эконом-класса. Охранники сочли это за наглость и рванули из будки — отогнать случайного гостя. Из водительской двери вышел крепкий мужчина, в очках, костюме без галстука и начищенных ботинках, чуть присыпанных лесной пылью.

— А ну, давай отсюда. — Первый охранник постучал по капоту.

— Частная территория, — объяснил второй.

У первого заговорила рация. Он выслушал и пробормотал в ответ:

— Первый — третьему. Разбираемся.

Подошли вплотную — двое на одного.

— Здравствуйте, — Степан Романович показал удостоверение, — я — журналист. Мы договаривались об интервью с Верховным через пресс-службу.

— И что, тебе сказали сюда приезжать? — удивился второй.

— Никаких интервью, — отрезал первый. — Не предупреждали.

И толкнул Розуменко ладонями в грудь, не сдвинув того с места.

— Вы нарушаете закон, — предупредил «журналист». - 171-я статья Уголовного кодекса.

Первый выпучил глаза, будто от грандиозного удивления, и упал на капот. Так и застыл — силящийся поднять крышку механик, которому заступило спину. Второй пятился к воротам и шарил рукой по застежке кобуры.

— От трех до шести лет! — добавил Розуменко специально для него.

Охранник, как шел спиной, так и завалился — медленно, будто на телевизионном повторе. Осиротелая рация хрипела во внутреннем кармане. Розуменко достал ее и нажал кнопку:

— Первый — всем. Повторяю: первый — всем. 34-й статьей Конституции гражданину гарантируется право на свободу мысли и слова!

Никто не ответил, в динамике слышалось шуршание. Гость полез в машину, достал рюкзак и перебросил через плечо. К костюму и туфлям аксессуар совершенно не подходил, получился представитель канадской оптово-розничной компании.

Розуменко подошел к воротам, осмотрел их и направился к калитке. Дернул ручку, осторожно ступая, зашел. Возле сторожевой будки лежал еще один охранник — упал набегу. В гостевом дворике — тихо. Вдали подвывали собаки.

План резиденции Розуменко знал назубок — долго изучал фотографии и общался с папарацци, которых охранники гоняли каждый день. Многим хотелось показать, как живет Руководитель. Но не все хотели это знать. Ну, воруют. Все воруют, что поделать?

Степан Романович прекрасно знал, что поделать.

Пятница. Вчера была охота, значит, сегодня рыбалка. На выходные у Верховного запланирован вылет в Швейцарию, на барбекю с президентами Германии и Франции. Однако фрау и месье придется обедать вдвоем, потому что сегодня будущий лидер страны уничтожит предыдущего. Да, это жестоко и низко, как трюк с журналистским удостоверением. Но кто осудит? Олигархи и народные избранники? Им все равно, кто наверху, лишь бы не мешал и брал недорого. Простые люди? Бог с вами! Им тем более все равно. Новый Руководитель (его назовут президентом, потому что выберут) станет мостом между власть имущими и денег неимущими. Не об этом ли мечтали граждане? А методы стоят цели. Как говорят в футболе: результат на табло.

До рыбацкой пристани у тихой речной заводи Розуменко прошел без препятствий. На берегу возле костра сидели трое, в рыбацких одеждах, рядом — ворох снастей. Личная охрана, у них спецсвязь. Варят уху, смеются, поглядывают на катер. Там — начальник охраны, наживляет червяков на крючки.

Телохранители перестали смеяться — к ним прилетел предмет. Отскочил от брезента палатки и лег возле нарезанных овощей. Трое бросились врассыпную. Потом выяснили — ничего опасного: дешевый телефон.

— Кто там шутит? Голову оторву!

Двое мелкими перебежками направились к месту, откуда прилетело.

Один из телохранителей взял аппарат, и на него тут же пришло сообщение: «Слушайте внимательно». Выскочило окошко плейера, сам собой включился треугольный знак воспроизведения. Зазвучал мужской голос с театральной интонацией:

— Если человека пустить на мыло, получится семь кусков.

Розуменко наблюдал из-за сосны. Трое разлетелись в разные стороны, как и минуту назад, но уже не по своей воле.

И тихо так…

Достав из рюкзака штаны, куртку и фуражку, он переоделся и толкнул стоявшую носом в берег лодку.

Убивать Верховного решили этимологией. С филологической точки зрения Руководитель был трупом с начальной школы. Грамматику ему могли подтянуть — при чтении речей с суфлера работает зрительная память. То же с пунктуацией, хотя вероятность поражения выше. Но требовалось стопроцентное пробитие, без права на ошибку. Если внешнюю сторону языка можно запомнить, то внутреннюю — нужно знать.

Лодка проплыла половину расстояния до катера и остановилась. Легкое течение сносило в сторону, приходилось табанить. Солнце вылезло из-за деревьев — порядочные рыбаки в это время сматывают удочки.

С ноутбуком Розуменко справился быстро: включил интернет, открыл программу, нажал вызов на телефоне. Ответили. Сигнал принят, обработан и усилен. Сейчас ноутбук работает как маленькая трансляционная антенна, до объекта — полсотни метров, хватит. Гораздо сложнее было выведать личный номер Верховного. К вычислениям привлекли мощных знатоков-программистов, общими усилиями определили и зафиксировали комбинацию из семи цифр. Номер оператора знали заранее — у Руководителя есть акции телекоммуникационной компании.

С трудом нашли нужного спикера. Это не охранников цитатами глушить, на такое любой актер с огнестрельными навыками способен. Мало того, что боевой знаток — нужен с талантом. Отыскали: оказался слесарь на киностудии.

Сейчас Розуменко наберет номер Руководителя, программа усилит сигнал (на случай глушилки), объект передаст трубку начальнику охраны, тот нажмет прием. Никто ничего не распознает, два сердечных приступа единовременно. Чего не случается с человеческим организмом, структурой тонкой и малоизученной?

Из знатоков тоже мало кто поймет истинную причину, отравление газом — редкий дар.

Если Руководитель возьмет трубку сам, что маловероятно, с начальником охраны разберемся более грубым способом.

На мониторе отобразился сигнал вызова. Три гудка, пять, семь… Наконец, трубку подняли. Незнакомый голос, все-таки начальник охраны:

— Вавилонский символ «свобода» означал «возвращение к матери».

Короткие гудки.

Розуменко посмотрел на катер в бинокль. На передней палубе виднелось едкое зеленое облачко.