Александр Григоров - Знать [СИ]

В третьем заходе нападающие смешали группы — овоновцы и словесники пошли в лоб, а отряд специального назначения — с тыла: через крышу, куда вела ржавая пожарная лестница.

Из динамиков снова зазвучал голос. Но и нападающие были в наушниках, и голос тут же стих. Вместе с ним погас свет, холл остался украшенным солнечными лучами, проникшими сквозь немытые окна.

Штурмовики проскочили холл, оставив в тылу Володю и Аркадия Филипповича, подожгли репродукцию. Огонь охотно перекинулся на трухлявую мебель, через дымовую ширму продолжался словесный бой. Тем временем спецназовцы выбили чердачную дверь, за которой их встретили знатоки. Проникать внутрь пришлось по одному. Первые прорвавшиеся не прошли десятка шагов:

— У пчелы два желудка.

— Площадь альвеол человека равна теннисному корту!

— Ни в одном языке нет слова для обозначения обратной стороны коленки!!!

Следующие смели защитников простой физической силой, уложили на пол и связали руки.

Дверь на крышу оставили открытой — за спиной все равно никого.

Петли еще скрипели под перекошенной тяжестью, когда из-за надстройки выглянул человек, осмотрелся и закрыл дверь на засов снаружи.

По другую сторону здания огонь уничтожил баррикаду и отогнал защитников к приемной. Перекрикивались с трудом — гарь лезла в глотку. Двое остались лежать на горячей плитке. Штурмовики ждали, пока спецназовцы перекроют дальний конец коридора, и тогда слюнтяи окажутся в кольце.

— Вальтерович, взрывай! — крикнул младший научный сотрудник.

В коридоре стало тихо. Если профессор решится, будет смерть — быстрая и вечная боль.

В коридор вышел Бронский. Сажа села на лице гротескным гримом, состарив на десяток лет. Шел прямо по линии огня, без боязни попасть под ремарку из матанализа от своих и нелепость с другой стороны. Вроде того, что грецкие орехи впервые появились в Греции.

— Бомба, — выговорил Николай Вальтерович бесцветной интонацией, — села. Блок бесперебойного питания отключился.

Выключить подстанцию — в этом и состоял план Карпа Наумовича. Впрочем, эрзац-бомба и так была для захватчиков слабой угрозой. Как фигурка языческого бога: аборигены знают, что он покарает грабителей; конкистадоры знают, что она из золота.

Следующей атакой штурмовики смяли оборону. В другом конце коридора появились спецназовцы. У сопротивления остался последний оплот — приемная и кабинет директора.

Открылась дверь радиорубки. Оттуда осторожно появился раструб мегафона.

— В уголовном праве России начала двадцатого века, — вкрадчиво проговорили из него, — обида считалась оскорблением чести. Чтоб вы мне это знали.

Передовые штурмовики полегли.

— Обида каралась тюремным наказанием.

Теперь остановились и передние ряды спецназа.

— Что интересно, — продолжал въедливый голос, — потерпевший мог обидеть виновного и тем самым «погасить» его преступление.

После этих слов упал кто-то из защитников института.

Атакующие воспользовались замешательством и двумя вихрями с концов коридора положили конец обороне.

В начале двенадцатого на завоеванную территорию ступил Несусвет — полководец победителей. Стараясь идти прямо, превозмогая спазмы капризного желудка, он вышагивал по лестнице, как император на коронации. Лично пожелал участвовать в захвате и уничтожении лидера террористов.

Увидев лежащего на полу пожилого защитника, Карп Наумович остановился ровно на секунду. Глянул и распорядился на ходу:

— Оформить семье компенсацию.

— По какой статье?

— Не по статье, Гоша. По понятиям.

Из палатки, в которой стоял режиссерский пульт, вышла Фира — перекурить. Стукалин сидел внутри на раскладном стуле, восстанавливал дыхание. Минут десять он объяснял Потемкиной принцип работы «голкипера». Причем Фира склонилась над пультом так, что мини-юбка поднялась на бедра. Честно говоря, Дима и сам изнывал от жары. Но отсутствие у женщины по такой погоде нижнего белья открыло ему новый пласт природного явления.

Можно ли считать интуицию знанием? Ответ зависит от результата эксперимента. Если матч закончился с нужным счетом, прогнозист знал его заранее. Нет — значит, никакой он не эксперт, а болтун. Людей, у которых интуиция не дает сбоя, сначала называют шарлатанами, потом — провидцами, дальше — пророками. Последних совсем немного: пара-тройка за тысячи лет. Остальные — болтуны.

После размолвки с Пользуном Розуменко вернулся к обязанностям директора школы, работал относительно спокойно, без гонений со стороны властей. Близилась пора выпускных экзаменов, рутина поумерила бунтарский пыл. В школе, само собой, прослыл героем, хотя и до того пользовался уважением. Однако участие в революции знати добавило очков и со стороны молодых учительниц, и от престарелых борцов за права интеллигенции. При этом все были уверены, что с нового учебного года назначат нового директора.

Старый увлекался литературой и знал, что все сюжеты берутся из жизни. Стало быть, малодушным поступком Рёшика история со знаточеством завершиться не может. «Напрашивается какое-то продолжение, с логичной концовкой», — подсказывала интуиция.

По одному из вариантов, Рёшик возвращается в Харитонов, побуждая своим присутствием знать к новому сопротивлению. Его, понятно, задавят, но не сразу и не малыми силами. Наверняка понадобятся БСники. Поскольку их всего рота, в Столице оставят только патрули. Не размениваться же по мелочам — целого Пользуна можно схарчить.

Вот тут Степан Романович и выпрыгнет из оркестровой ямы на сцену.

Главное — продержаться две-три недели, дальше сброшенная власть проглотит сама себя. Полетят к черту договоренности с бизнесменами, нарушится денежный поток, кредиторы ударят бывшим чиновникам в спину. Чтобы получить обратно часть, олигархи обратятся к знати и ее чудесным способностям. Знатоки окажут услугу в обмен на лояльность сильных мира сего.

Интуиция Розуменко оказалась знанием, причем своевременным и полезным. Лишь только первые пункты «провиденного» плана сбылись, Степан собрал на съемной квартире актив знати. Поделился предположениями и получил согласие — вокруг сидели верные сторонники силового захвата власти, саботированного в свое время Пользуном. Кроме столичных командиров, приехали представители регионов, в основном западных. Набралось около сотни знатоков.

В определенной ситуации молодой Ростик стоил всей этой сотни. Но Розуменко отправил его в Харитонов — там он нужнее. Ну и целее будет.

Как только передовые отряды БСников отправились в Харитонов, заговорщики стянули силы в Столицу и приступили к реализации плана.

В лесу всегда свое время года.