Паоло Соррентино - Не самое главное

– Совсем плохо видит.

Джироламо, не моргнув глазом, отвечает:

– Жаль!

Вернувшись к себе и проанализировав ответ сына Ризи, он приходит к выводу, что все складывается в его пользу.

Вариант 1: если Ризи и правда плохо видит, он мог его не узнать.

Вариант 2: если это неправда, то Ризи сказал, что плохо видит потому, что не хочет впутываться в эту историю.

Джироламо нервничает все меньше. Прочитав газету, он обнаруживает, что внимание следователей привлекла невеста сына посла.

Она главная подозреваемая.

О других возможных подозреваемых не пишут.

Джироламо решает, что ему лучше не высовывать носа на улицу.

Проходит неделя: за Джироламо никто не приходит. Ни полиция, ни следователь. Никто.

Дино Ризи сидит дома. Джироламо слышит, как спускают воду в туалете.

На улицу Дино Ризи не выходит. Впрочем, он и раньше мало куда ходил.

Джироламо каждое утро читает газеты.

Расследование зашло в тупик. Поскольку убитый – сын посла, выдвигаются самые дикие предположения.

Журнал “Оджи” публикует фоторепортаж о невесте убитого.

Им удалось откопать неизвестно где снимки в купальнике.

Джироламо жадно проглатывает “Оджи” и впивается глазами в фотографии.

В купальнике она еще краше.

Глядя на снимки, он решает помастурбировать, но в эту секунду звонит телефон. Это жена – она решила его простить.

Не за горой Рождество, пора возвращаться домой.

Джироламо сжигает в камине журнал “Оджи” и все газеты.

Он собирает чемодан за десять минут, а час спустя переступает порог родного дома.

Он счастлив, но на душе неспокойно.

Он думает, что теперь все уже не будет, как прежде.

“Я убийца”, – повторяет он тихо, когда его точно никто не слышит.

Вечером, в канун Рождества, он вместе со всем семейством идет в церковь. Он решил исповедаться.

Джироламо долго бормочет про всякие мелкие прегрешения, потом глядит священнику в глаза и делает неожиданное заявление:

– Отец, вы убили человека. Мне это точно известно.

Реакция священника еще более неожиданная. Он спрашивает:

– Откуда вы знаете?

И убегает из исповедальни.

Джироламо покрывается холодным потом.

Впервые за много дней ему не так одиноко.

Когда он возвращается с семьей в Рим, проведя уикенд за городом, на виа Салария его останавливает полицейский патруль. Обычная проверка.

Протягивая полицейскому водительские права, Джироламо замечает, что они испачканы кровью.

Кровь идет у него из носа.

Жена протягивает ему бумажный носовой платок. В это мгновение он понимает, что значит “глубокая благодарность”.

Седьмого июня две тысячи восьмого года умирает Дино Ризи.

Джироламо не испытывает облегчения. Наоборот, он расстроен. Он чувствует, что потерял единственного настоящего друга, хотя они ни разу не обменялись ни словом.

Со дня убийства прошло четырнадцать лет. Дело так и не раскрыли.

Газеты о нем давно не пишут.

Джироламо так никто и не искал.

Тем не менее, каждые десять минут Джироламо думает об одном и том же: меня найдут.

Он изменился. Он больше не спускает все деньги на одежду, чему жена страшно рада. Зато он стал раздражительным, неразговорчивым, мрачным.

Часто, чтобы не вызывать подозрений у родных, он говорит:

– Наверное, у меня депрессия.

Но сам он прекрасно знает, что дело в другом. У него нет депрессии, просто он постоянно беспокоится, тревога постоянно зашкаливает. Он похож на больного, у которого постоянно повышена температура.

На улице он всегда спешит.

Даже если торопиться некуда.

Все чаще в его голове возникает новая мысль, почти осознанная потребность: ему хочется поделиться тайной, о которой он до сих пор ни с кем не говорил.

Поэтому однажды утром он решает проведать Джанни Мина.

Зачем он придет, Джироламо не сказал. Просто заявил ничего не значащее:

– Мне надо тебя увидеть.

После обмена любезностями Мина, у которого на это утро запланировано не меньше девятнадцати телефонных разговоров, спрашивает:

– Ну, что ты хотел мне сказать?

Джироламо не отвечает. И смотрит в пол.

Мина продолжает:

– Что-то случилось? Точно случилось, по тебе видно.

В ответ Джироламо лишь кивает. На глаза ему наворачиваются слезы.

– Что произошло? – спрашивает Джанни.

– Джанни, я изменился, – отвечает Джироламо.

Мина приходит в голову странная мысль, высказать которую он не решается. Ему хочется подарить Джироламо ежедневник, который ему самому больше не нужен.

Тем временем Джироламо решает, что ничего не станет рассказывать.

Ему не терпится уйти, и он спешно выдумывает ложь о причине визита.

Он говорит, что у него есть другая, очень красивая женщина. Самая красивая на свете.

Мина советует хорошенько подумать, прежде чем уйти от жены, даже если вдруг встретил самую красивую женщину на свете.

Джироламо соглашается:

– Ты прав.

И уходит.

Он шагает по виа Пинчана. Одиннадцать утра. Проходит перед “Harry’s bar”, где в этот час нет никого, кроме двух сотрудников агентства недвижимости, которые кружат по городу и смотрят квартиры.

Джироламо впервые вновь проходит по улице, на которой ночью, четырнадцать лет назад, убил человека.

В утренний час на ней тоже пустынно.

Мамаша с коляской.

Раскосый с собачкой.

Джироламо ничего не чувствует. Обычная улица.

Зато у него в голове созревает мысль:

“А ведь жить в пансионе было совсем неплохо!”

Он улыбается.

Потом ему приходит новая мысль:

“Полиция так и не нашла меня, потому что меня нет. Меня не существует”.

Вот почему Джироламо Понцио Сантагата перестал улыбаться.

И тут его осеняет.

Он идет и покупает себе костюм за пять тысяч евро.

Не так-то много и надо, чтобы вновь стать таким, каким был прежде.

Родилась в Милане. По поводу даты рождения напускает тумана, кокетничает.

Антонелла Коста.

Театральная актриса. Огромный опыт тихих горловых трелей.

По ее словам, ловко изображает пещерных людей. Хотя никогда не слышала, как звучит голос пещерного человека.

Много лет собирается заняться современным искусством.

Ее подруга Маринелла Йосса делает украшения.

Это она создала кольца, украшающие пальцы Антонеллы.

Многие подозревают, что Антонеллу и Маринеллу связывает нечто большее, чем дружба. Сами они охотно поддерживают подобные слухи.

Одновременно Антонелла поддерживает слухи о том, что проводит массу времени с разными мужчинами.

С молодыми парнями она веселится, дурачится, ведет себя с материнской нежностью.

Три месяца назад, раздеваясь в полумраке перед Этторе Боттой, начинающим девятнадцатилетним диджеем, она попросила мечтательно: