Джастин Пол - Дорогой Эван Хансен

В гостиной: два пятна на потолке. Мы с Зо говорили, что это два соска. Шутили, что на втором этаже кто-то упал и грудь отпечаталась. Глупость какая-то.

В ванной комнате: дверной косяк выкрашен в два оттенка белого. Левую часть пришлось заменить. Я несколько раз ударил по ней молотком. Не помню почему. (После этого мой отец начал запирать свои инструменты.)

В гараже: второй холодильник, в котором Лэрри держит крафтовое пиво и замороженные сладости. На полках ящики с надписями. Нигде ни единого пятнышка. За исключением кляксы краски на полу. Похожей на какое-то существо. Лэрри был в бешенстве, когда она появилась. Он пытался оттереть ее всеми возможными моющими средствами. Краска такого цвета была в наборе Зо. Она клялась, что ни при чем. Я тоже был ни при чем, но мне никто не поверил. По сей день это остается семейной тайной.

В кабинете Лэрри: бумаги на столе. Контракты. Картина, на которой написано мое имя: Мемориальный яблоневый сад имени Коннора Мерфи. Пометки отца на полях. Смотрю на его почерк. Он не замыкает g и d. Совсем как я.

На заднем дворе: вода из бассейна спущена на зиму. Один из врачей порекомендовал дать выход энергии . И меня записали в команду по плаванию. Зо с секундомером замеряла, за сколько я проплываю бассейн. Я попросил ее кричать мне время с немецким акцентом. Она согласилась. Я много тренировался, но бросил это дело до первых сборов.

Ступаю на траву. Есть еще одно воспоминание. О нашем старом доме. Там задний двор был гораздо меньше. К нам зашел соседский мальчик. Я поднял камень. Большой, как картофелина. Я сделал вид, что бросаю его. Моя рука была мокрой. Камень выскользнул. Я в ужасе смотрел, как он летит. Хрясь. Прямо в лицо. Он скорчился от боли. Я не помог ему. Я не мог пошевелиться. Так испугался. Он убежал домой в слезах. Я опустился на траву. Не мог сойти с места.

Позже к нам в дом ворвалась его мать и убедила мою мать, что со мной что-то не в порядке.

Смотрю на небо. Облаков не видно. Ведь мы – звезды. Где они, эти звезды? Их больше нет, но они еще здесь. Погасли, но ярко светят. Противоречие. Как такое может быть? Возможно, я теперь, как эти звезды. Для меня есть место во вселенной, но не здесь. Как это получается? Стараюсь проследить, как это происходит. Но все же мало что понимаю.

Я покидаю сцену.

Сидя на скамейке, начинаю новое письмо:

Дорогой Эван Хансен,

Так начинаются все мои письма. Однообразие комфортно.

Сегодня будет хороший день, и вот почему.

Хотя прошло немало времени, уже больше года, не важно, какое по счету письмо я пишу, у меня всегда возникают трудности с дальнейшим содержанием. Даже в самый обыкновенный день, когда ничего особенного не происходит. Однако сегодняшний день не назовешь обычным. Сегодня мне надо быть особенно деликатным.

Потому что сегодня, что бы ни произошло, ты – это ты. Ты не прячешься. Не лжешь. Ты – это ты. И этого достаточно.

Человек, каким я являюсь сейчас, отличается от того, каким я был. И точно так же завтрашний я будет отличаться от меня нынешнего. Я не могу изменить или предсказать, как завтрашний я поведет себя. Не уверен даже, что имею достаточно влияния на сегодняшнего меня. Но дело обстоит именно так. И сопротивляться этому не стоит.

Мне вспоминается поговорка: «Яблоко от яблони недалеко падает». Думаю, это означает, что мы – продукты своих создателей и от нас мало что зависит. Важно, что когда говорят эту фразу, то игнорируют наиболее существенную стадию процесса становления – падение. По логике этого высказывания яблоко падает обязательно. Непадение – не вариант. Итак, если яблоко должно упасть, то самый острый вопрос, который передо мной встает, заключается в том, что происходит с ним в момент соприкосновения с землей. Оно касается ее, едва поцарапавшись, или же разлетается на кусочки? Две совершенно разные судьбы. Если подумать, то расстояние до яблони и какая это была яблоня, не так важно. Важно, как мы приземляемся.

Мама позволила мне пропустить только один день учебы. Когда я появился на автобусной остановке, то, к своему удивлению, не услышал перешептываний по этому поводу. Никто не таращился на меня по пути в школу. Никаких странных взглядов в коридорах. Кто-то сказал: «Мои поздравления». Я не понимал, что этот человек имеет в виду, пока позже не столкнулся с Аланой.

Она обняла меня.

– Мы сделали это, – сказала она, чуть не плача.

– Мы? – переспросил я.

– Да, мы . Перестань. Не надо держать камень за пазухой. Да, я пригрозила, что вышвырну тебя из «Проекта Коннора», но тебе было необходимо внушение. Без этой встряски ты ни за что не прислал бы мне записку Коннора и нам не хватило бы денег на восстановление яблоневого сада.

Сбор денег. Я совершенно забыл о нем.

– Алана, нам нужно поговорить.

– Конечно. У нас уйма работы. Продвигаясь вперед, мы должны иметь одно и то же мнение по поводу всего. Истинные со-президенты, о'кей? Серьезно, Эван, я нуждаюсь в тебе. В тебе нуждается Коннор.

Правда еще не вышла наружу. Придется мне самому объяснить все Алане, пока у меня еще есть такой шанс. Мерфи расскажут всем о моем признании – это вопрос времени.

– Ты свободна сегодня после школы?

– Вот такого ответственного отношения я от тебя и ждала, – сказала Алана. – Разумеется. Напишу тебе позже.

По мере того как шло время, я растерял свою решимость. Я сомневался и из-за Джареда: он тоже увяз в этом деле. Алана же казалась куда более счастливой, чем на прошлых неделях, из-за успеха нашей кампании по сбору денег. Мы собрали больше шестидесяти тысяч. Когда все всё узнают, то не захотят ли вернуть свои деньги? Может, они начнут требовать больше , чем вложили? Не предъявят ли они мне обвинения? Ведь в конце-то концов, именно моя ложь убедила их раскошелиться.

Днем в видеочате Алана рассказала о той работе, которую мы должны будем проделать. Сад надо будет выкупить. Есть вариант зарегистрировать некоммерческую организацию, чтобы избежать налогов. Понадобится помощь самого разного рода экспертов: риелторов, бухгалтеров, архитекторов, фермеров, поставщиков, юристов. Однако, если подумать, юрист нам не нужен. Лэрри согласился работать с нами бесплатно, хотя это было раньше.

– И мы не можем забывать о наших сторонниках, – сказала Алана, зачитывая конец своего списка. – Необходимо разослать сотни подарков жертвователям. Это не говоря о тех, с кем нужно встретиться лично. Кстати, ты обещал пообедать с некоторыми из них. Напиши мне, когда сможешь сделать это.

Алана уделила бесчисленные часы тому, чтобы наша мечта воплотилась в действительность. А теперь из-за меня все ее усилия могут оказаться напрасными.