Михаил Садовяну - Новелла современной Румынии

Миай подошел к президиуму. Ангел и Добре предложили ему сесть, и он едва осмелился присесть на край стула. Затем он растерянно взглянул на людей, которые взирали на него с таким любопытством и удивлением, словно видели его впервые.

Но что творилось в душе Миая в эти мгновенья! Люди смотрели на него, как на медведя. А он сидел молча рядом с председателем и секретарем партийной организации, положив фуражку на колени, и руки у него слегка дрожали. Ведь до сих пор ему приходилось сидеть лишь в глубине зала, там, где люди без особого внимания слушали то, о чем говорилось впереди, где болтали всякий вздор и подталкивали друг друга, как школьники за партами, которые стараются, чтобы их не заметил учитель.

Председатель наклонился к нему. Что он ему сказал? Миай не расслышал как следует. К нему нагнулся через голову Ангела и Добре секретарь парторганизации. Теперь Миай отчетливо услышал:

— В грузовиках разбираешься, товарищ Миай?

У него не нашлось силы ответить, он смог только утвердительно кивнуть: «Разбираюсь» — и обрадовался, увидев, как сразу просияли лица Добре и Ангела. Председатель встал и сказал:

— Товарищи, вы согласны, чтобы мы назначили товарища Миая шофером первого грузовика нашего колсельхоза?

Миай еще сильнее скомкал фуражку. Однако собрание быстро приняло предложение Ангела. Один юноша даже встал и сказал:

— Я хорошо знаю товарища Миая, я тоже работаю в саду у насоса. Я его помощник. Знаю его как хорошего и старательного работника. Он и меня механике обучил. Помню, он часто говорил мне: «Это, Георгицэ, пустяки, вот увидишь, когда у нас грузовик будет!»

Миай слушал его в изумлении. Он не помнил, чтобы когда-нибудь говорил Георгицэ про грузовик, и теперь пытался припомнить, когда же именно это произошло. Но напрасно. Все было как в тумане. Ему удалось лишь вспомнить, как одна девчонка из садовой бригады крикнула ему: «Эй, Миай, сидишь себе на стульчике возле двигателя и трудодни зарабатываешь. С мотыгой дела не имеешь, не нагибаешься, не потеешь. Вот это работа!» Но когда же он говорил Георгицэ про грузовик? А теперь в первом ряду сидит та девчонка, которая тогда упрекала его. Она тоже подняла руку, голосуя за то, чтобы его назначили шофером. Даже она. И в душе Миая впервые появилось смутное чувство гордости и радости. Он протянул руку за кружкой. Ему хотелось пить. Добре, улыбаясь, придвинул к нему кружку с водой. Все стали смотреть, как он пьет воду, как вытирает рот рукавом спецовки. И теплая волна снова захлестнула его сердце. Но то было не расслабляющее, а совсем иное тепло. Он взглянул на Георгицэ. Тот сделал ему знак рукой. И Миай вздрогнул почти испуганно, снова охваченный огромным, совершенно новым для него чувством.

Никому уже не хотелось уходить с собрания. Механик с электростанции, отлучавшийся проверить мотор, вернулся и озабоченно заявил:

— У меня солярка кончилась! Придется выключить свет.

Люди набросились на него:

— Как это выключить свет?

— Почему выключить?

Все облегченно вздохнули, когда Ангел тут же дал механику талон на солярку, и он ушел вместе с кладовщиком. Люди хотели подробно потолковать о грузовике. Один крестьянин, побывавший в городе, спросил:

— А что мы напишем на табличке грузовика? Какой номер?

— Номер один, — ответил кто-то. — И еще напишем: «К. С. Х.».

— Этого недостаточно! — поднялся другой. — Напишем еще и «ОБ».

— А что это значит?

Колхозник, побывавший в городе, уверенно объяснил:

— Вот видите, что не знаете! Разве машина из Бухареста не имеет возле номера еще букву «Б»? А машина из Слатины имеет буквы «СЛ». Чтобы все знали, откуда машина.

— А «ОБ»? Обидиць! Вот оно что! Нет, так нельзя. Непонятно будет. «ОБ» может означать и Оборень или Оборешть. Напишем полностью: О-би-ди-ць!

— А для номера останется место? Табличка же маленькая, это не газета.

— Номер тоже маленький. Сколько он места займет? Самую малость. Ведь другой машины в деревне нет.

— А буквы «К. С. Х.»? Как же так? Не будут знать, что это наша машина.

— Тогда напишем полностью: «К. С. Х. «Путь Ленина».

Миай вывел их из затруднения:

— Столько слов на табличке не уместится. Мы можем написать там только одну букву, указывающую область и регистрационный номер. Таковы правила движения. Остальное напишем на бортах машины. По обеим сторонам. У нас и места будет больше, и большими буквами сможем написать.

Все обрадовались и одобрили предложение Миая.

— Он шофер, — раздался чей-то голос. — Ему лучше знать, что полагается по уставу грузовиков.

Наконец собрание закончилось. Некоторые разошлись, но многие все-таки не уходили. Миай прошел в кабинет председателя, и ему тут же напечатали на машинке командировочное удостоверение в районный центр, куда он должен был поехать утром, через несколько часов, — принимать грузовик. Он сбегал домой, переоделся и быстро вернулся.

Миай захватил с собой и справку, гласившую, что он изучал в армии «автовождение и ремонт автомобильных моторов».

Ангел, который тоже должен был ехать с ним, сказал:

— Через три часа поезд. Встретимся на станции. Ты тоже иди домой, только гляди не проспи, не опоздай на поезд, не то беда будет!

— На три часа я домой не пойду! Пойду прямо на станцию. Полежу там на скамейке. Теперь не холодно, не замерзну.

Счетовод посмотрел на Миая и подумал: «Смотри-ка, что за человек! А до сих пор я даже не замечал его!»

— Когда вы вернетесь? — спросил Кырлан, который не отходил от них.

— Завтра после обеда. Мы быстро управимся.

— Ладно, — сказал Кырлан. — Чтобы нам знать. Будем ожидать вас на шоссе…

Миай снова покраснел, представив себе, каким будет возвращение. Он почувствовал, что у него дрожат руки, однако встряхнулся, словно освобождаясь от какой-то слабости, и подумал: «Черт возьми, ведь я же танки водил, а не такие игрушки…»

Они ушли. Ангел двинулся домой. Миай направился к станции. Кырлан проводил его до угла улицы. Он смеялся и радовался, как ребенок.

— Знаешь, — сказал он Миаю, — мы выйдем вам навстречу с хлебом и солью. Так полагается встречать технику.

Он взял Миая под руку и продолжал:

— Вот обрадуется мой сынок! Я его тоже приведу. Посажу его в грузовик. Ты как думаешь? Разрешишь ему? Ведь это наш грузовик. Пускай и дети техникой пользуются. Бедняга отец говорил мне: «Полезай, парень, на телегу». А я дожил до того, что могу сказать своему ребенку: «Полезай-ка на грузовик, пусть тебя товарищ Миай малость покатает». Чудесное дело техника! Что скажешь?

Миай не отвечал ни слова. Кырлан в недоумении спросил:

— О чем ты думаешь?

Миай по-прежнему молчал. Он шел медленно и размышлял. Ему казалось, что он видит на колсельхозном дворе пять грузовиков и слышит непрерывный гул моторов. Словно наяву звучит голос Ангела: «Как у нас дела, товарищи, с перевозками? Ящики с помидорами на рынок свезли? Сколько раз съездили? А с доставкой пшеницы как обстоит?»