Брюс Кэмерон - Путь домой

– Говорил что?

– Ты сам знаешь что.

Лукас пнул камешек, и тот отлетел вперед, как мячик.

– Нет, ты была первой. А ты, ты говорила это кому-нибудь прежде?

– Нет.

– Выходит, когда ты скажешь мне, что тоже любишь меня, в следующий раз, этот момент войдет в историю.

– Так ты собираешься сказать это опять? – Она засмеялась.

– Я люблю тебя, Оливия.

– Мужчины постоянно мне это говорят.

– Я серьезно.

– Конечно, серьезно. Ты самый серьезный человек, которого я когда-либо встречала.

Лукас остановился и торжественно положил руки мне на голову.

– Белла, Оливия боится выражать свои чувства.

Я завиляла хвостом.

Оливия опустилась рядом со мной на колени.

– Белла, Лукас считает, что ему непременно нужно обсуждать все.

Они наклонились друг к другу над моей головой и поцеловались. Почувствовав волну любви, которая захватила их обоих, я встала на задние лапы, а передние положила на них. Они наслаждались любовью, и я хотела быть ее частью.

Мы с Лукасом шли по тротуару, возвращаясь из парка, когда рядом с нами остановились два грузовичка. Дверь одного из них открылась, и оттуда вышел дымно-мясной мужчина, Гантер.

От другого грузовичка пахло просто изумительно. Он весь был пропитан наслоенными друг на друга запахами множества собак, кошек и других животных, побывавших там, в том числе и мертвых. Я натянула поводок, чтобы подойти к нему поближе для более детального изучения, но Лукас держал меня крепко.

– Отдел по контролю за животными, – с беспокойством в голосе сказал он. – Пошли, Белла.

– Эй, Лукас! – позвал его Гантер. – Подойди сюда на минутку.

Из передней двери второго грузовичка вылез мужчина. От него пахло собаками и кошками. Он был грузный и со шляпой на голове.

– Эй, парень! Мне надо потолковать с тобой насчет твоей собаки, – сказал он.

– Белла, «Иди Домой»! – скомандовал Лукас, но в этой разновидности игры он не отстегнул мой поводок, и когда побежала я, побежал и он. Это было так здорово, что мне хотелось бежать и бежать, но «Иди Домой» означало также, что я должна добежать до моего места у стены и лечь. Едва я сделала это, как Лукас открыл дверь и втащил меня в дом.

Я сразу почуяла, что Мамули дома нет. Лукас тяжело дышал, и по его дыханию и запаху его кожи я почувствовала, что он напряжен.

– Ты хорошая собака, Белла. Ты хорошо выполнила команду «Иди Домой».

Я завиляла хвостом.

Позвонили, и я выполнила «Не Лай». Лукас пошел открывать. Я чуяла, что это мужчина в шляпе из чудесного грузовика с запахами животных. Лукас на мгновение приложил глаз к двери, затем со вздохом открыл ее.

– «Сидеть», Белла, – сразу же скомандовал он.

Мне хотелось поприветствовать нашего нового гостя, но я знала, что значит «Сидеть», и тут же села.

– Отдел по контролю за животными, – грубо сказал Лукасу мужчина в шляпе.

– Я знаю.

– Итак, насколько мне известно, у вас дома живет питбуль.

– Я… мы не знаем, какой она породы. Она была брошена сразу после рождения. Мы обнаружили ее в том самом подполе, где, по словам кого-то из ваших сотрудников, вообще нет животных. А между тем там все еще обитают кошки. И их там больше, чем когда-либо прежде. Но вам, скорее всего, это известно.

– Мне не нравится ваш тон, – тихо сказал мужчина в шляпе.

– А мне не нравится то, что вы не соблюдаете этических норм.

Послышалось шуршание ткани – мужчина в шляпе весь напрягся.

– В Денвере содержание питбулей запрещено законом, вам кто-нибудь это говорил?

– Белла особенная. Она терапевтическая собака моей матери. Моя мать – ветеран войны, она служила в Афганистане.

– Говорите, это терапевтическая собака?

– Хотите посмотреть письмо от врача, который наблюдает мою мать? – вежливо спросил Лукас.

– Вы можете на минутку подозвать сюда вашу собаку?

– Зачем?

– Я не собираюсь забирать ее у вас. Я не имею права входить в частные дома и квартиры с этой целью.

– Белла. – Мне показалось, что Лукас сказал это без особого желания, но он хлопнул себя по бедру, и я сразу же подошла к нему. Я чувствовала, что Лукасу не нравится мужчина в шляпе, поэтому я не стала подходить к нему, чтобы он меня погладил, а осталась возле ноги Лукаса, вдыхая аромат множества животных, который исходил от одежды нашего гостя.

Мужчина в шляпе энергично кивнул.

– Да, это точно питбуль.

– Ну и что? – Лукас пожал плечами. – У нас есть письмо от врача.

Мужчина сунул руку в карман и что-то достал. Потом двинул большим пальцем, раздался тихий хлопок, и воздух наполнился вкусным запахом. Он бросил лакомство на пол, и я сразу же схватила его. Что бы там ни думал Лукас, мне нравился мужчина в шляпе.

– В следующий раз будьте любезны не кормить мою собаку, пока не попросите разрешения у меня, – холодно сказал Лукас.

– Суть в том, что она должна уметь не обращать внимания на лакомство, лежащее на земле. Она не сумела, так что она не подходит под определение терапевтической собаки.

– Не может быть.

– Если я поймаю это животное за пределами вашей квартиры, я его конфискую. На эту породу наложен запрет.

– Конфискуете?

– Вам придется заплатить штраф, потом мы наденем на нее чип и если поймаем ее еще раз, то уничтожим.

– Вы, наверное, шутите.

– Таков закон. Я просто исполняю свою работу.

– Вы исполняете ее так же, как тогда, когда дали заключение, что под домом напротив нет кошек? Это Гантер платит вам, чтобы вы отравляли нам жизнь? Мы не сделали ничего плохого! – запальчиво крикнул Лукас.

– Вот тут вы ошибаетесь. Вы укрываете собаку запрещенной породы. Питбули – животные опасные и свирепые.

– Неужели Белла кажется вам опасной и свирепой?

– А это неважно. Даже если она ласкова, как новорожденный ягненок, закон говорит, что она животное злобное, значит, так оно и есть. До скорой встречи, приятель. До очень скорой.

На следующий день, когда Лукас вернулся после «Идти на Работу», с ним пришла и Оливия. И мы поехали на машине! Я высунула нос навстречу ветру так далеко, как только смогла, упиваясь изумительной смесью запахов, которые так быстро менялись.

Скоро мы оказались в здании, очень похожем на то, куда Лукас делал «Идти на Работу», чтобы повидать Оливию. Мы стояли в маленькой комнатке, в которой было еще несколько не знакомых мне людей, и я хотела познакомиться с ними, но мне мешал поводок. Комнатка гудела, тряслась, и у меня от этого сосало в животе. Она была намного тише, чем та, в которой я стояла с Лукасом и Таем, и каждый раз, когда дверь комнатки открывалась, запахи на другой ее стороне оказывались совершенно другими, и люди выходили, возможно, огорчившись, что им не дали поиграть со мной. Я не понимала, что мы делаем в маленькой комнатке, но я была рада находиться в ней и была рада, когда мы из нее вышли.