Брюс Кэмерон - Путешествие хорошего пса

— Засовывают два пальца в рот. Не вздумай повторять, — предупредила мама.

— Не понимаю, и что тут такого? — спросила Эмили.

Входная дверь хлопнула.

— Дэл, ни слова о том, что мы сейчас обсуждали, — приказал отец.

Вернулась Сиджей, очень расстроенная.

— Извините. — Я выскочила из-под стола и подбежала к ней. Она вытерла слезы и тихим голосом продолжила: — Я не смогу сейчас сесть за стол.

Я пошла за ней в спальню, которую она делила с Эмили. Сиджей бросилась на кровать, и я запрыгнула к ней, а когда она меня обняла, я почувствовала, как ее печаль уходит. Оберегать Сиджей от печали — одно из моих главных дел. Жаль только, что я не справлялась с ним так хорошо, как хотелось бы.

Позже вечером Сиджей и Эмили сидели на полу, ели пиццу и мороженое и кормили меня кусочками того и другого.

— Шейн говорит, если я не достанусь ему, то не достанусь вообще никому, — сказала Сиджей. — Будто мы звезды детского телешоу.

Я заметила, что глаза Эмили становились все шире (я смотрела больше на Эмили, потому что она не доела корки своей пиццы, а Сиджей доела все).

— Вы же расстались!

— Да, я сказала ему. Но он говорит, что любит меня по-особенному и будет ждать вечно, неважно, как долго это продлится. Еще раз блеснул интеллектом. Пришлось объяснить ему, что вечно — значит вечно, и нет смысла думать о том, сколько времени это займет.

— А как он тебя нашел?

— Обзвонил всех… — ответила Сиджей. — Господи! Он и книжку в жизни не открыл, но умудрился разыскать меня по телефонному справочнику. Думаю, его ждет блестящая карьера в колл-центре, где он будет продавать по телефону страховые полисы! Хотя нет, для этого тоже голова нужна. Ладно, проехали.

К моему сожалению, она взяла то, что оказалось последним кусочком пиццы.

— Хочешь?

— Боже, нет. Я наелась еще вторым куском.

— А я за ужином плохо поела.

— Еще бы. — Эмили бросила мне кусочек корки, я поймала его на лету и моментально отправила в живот, приготовившись повторить трюк.

— Хочешь мороженого? — спросила Сиджей. Я увидела, как она взяла в руки коробку, и почувствовала вопрос в ее голосе. Не собирается ли она поделиться со мной мороженым? От этой мысли у меня потекли слюнки, и я облизнулась.

— Нет-нет, убери подальше.

— Я от него поправлюсь, — сказала Сиджей.

— Что? Мне бы такие ножки, как у тебя. Мои похожи на окорочка.

— Да ладно! Ты прекрасно выглядишь. Это я булки отъела.

— Честное слово, после Нового года сажусь на диету.

— И я.

— Ой, прекрати, ты выглядишь замечательно! — воскликнула Эмили. Я пристально смотрела на нее, ожидая, что она бросит мне еще одну корочку.

— Завтра я начинаю общественные работы, — сказала Сиджей. — Буду дрессировать служебных собак.

— Здорово.

— Правда же? Мне предложили выбрать из списка: собирать мусор вдоль дорог, собирать мусор в парке или собирать мусор в библиотеке, и в самом конце списка была работа в центре подготовки служебных собак. Тут я задумалась, какой из этих вариантов полезнее для моего резюме. Я имею в виду, кто его знает, вдруг я решу посвятить свою карьеру переработке отходов, тогда весь этот мусорный опыт придется как нельзя кстати.

Эмили рассмеялась.

— Поверить не могу, что я все это съела, — простонала Сиджей, откидываясь назад.

Следующим утром Сиджей проснулась раньше всех, приняла душ, и мы поехали кататься на машине (я на переднем сиденье!). Мы подъехали к большому зданию, и как только мои лапы коснулись асфальта на парковке, я почуяла множество собак.

К нам подошла женщина. Она сказала: «Привет, я Энди», а потом опустилась на колени и нагнулась ко мне.

— Кто это? — спросила она. Женщина была старше Сиджей, но моложе Глории, и от нее пахло собаками.

— Это Молли, а я Сиджей.

— Молли! У меня как-то была Молли, хорошая собака.

Любовь, исходящая от Энди, сводила меня с ума. Я лизала ее, и она отвечала мне поцелуями, хотя большинство людей не любят целовать собак в губы. Она напевала мне:

— Молли, Молли, Молли. Ты такая красивая, да, настоящая красавица. Какая замечательная собака.

Мне нравилась Энди.

— Смесь пуделя со спаниелем? — спросила она, целуя и обнимая меня.

— Может быть. Ее мать — пудель, кто отец — никто не знает. Молли, ты спудель, да?

Я завиляла хвостом, услышав свое имя. Наконец, Энди поднялась, продолжая держать руку внизу, чтобы я могла ее лизать.

— Хорошо, что тебя прислали сюда, мне очень нужна помощь, — сказала Энди, и мы зашли в здание. Внутри был большой зал со множеством клеток по периметру, и во всех клетках были собаки. Они лаяли и на меня, и друг на друга, но я их игнорировала — я ведь была особенной собакой, которой позволено ходить на свободе, пока они все сидят в клетках.

— Я ничего не знаю о дрессировке собак, но я готова учиться, — сказала Сиджей.

Энди рассмеялась.

— На самом деле твоя задача — освободить меня, чтобы я занималась дрессировкой. Собакам нужно давать воду и еду и чистить их клетки, также их надо выгуливать.

Сиджей резко остановилась.

— Подождите, так что это за место?

— Формально мы приют для собак, однако мой грант также позволяет использовать его для проведения исследований в области диагностики рака. Обоняние собак в сотни тысяч раз острее нашего, и некоторые исследования показывают, что они могут почуять рак в дыхании человека задолго до того, как он выявляется другими методами диагностики. Так как при лечении рака ранняя диагностика — решающий фактор, моя работа очень важна.

— Вы тренируете собак чуять рак?

— Именно. Конечно, я не единственная, кто этим занимается, но большинство дрессировщиков работают с собаками в лабораториях, давая им нюхать пробирки. Я же пытаюсь использовать этот метод и в полевых условиях, например, на ярмарке здоровья или в клубах во время проведения общественных мероприятий.

— То есть вы дрессируете собак переходить от человека к человеку и определять, есть ли у них рак?

— Именно! Помощница, которая работала со мной полдня, получила штатную работу, а та, которая была со мной полный день, ушла в декрет. Конечно, ко мне приходили несколько волонтеров, но их больше интересовали прогулки с собаками, чем уборка клеток. И вот прислали тебя.

— Похоже, вы намекаете, что моя работа здесь — убирать собачьи какашки, — сказала Сиджей.

Энди рассмеялась.

— Я не намекаю, именно это и нужно делать. Моя тетя — секретарь судьи, и я договорилась, чтобы мой приют внесли в список исправительных работ. Поначалу я давала полное описание обязанностей работника, но никто не хотел ко мне идти, чему я не удивляюсь. Потом я написала, что надо ухаживать за собаками. Насколько я понимаю, тебя приговорили к общественным работам в качестве наказания за преступление, которое ты совершила, да? В конце концов, наказание не должно быть веселым. Что же ты натворила?